Очаг

После этого на двух огромных караванах Мухамметгылыч сердар перевёз бунтарей в Мары. По слухам, после этого исход ходжей из окрестностей Бухары и их переселение в Мары длилось ещё два-три месяца.

Увидев прибывшие вместе с сердаром в Мары толпы народа, местный люд выразил недовольство.

– Ай, сердар акга! Ладно бы десять, двадцать человек ты привёл с собой, да откуда же столько ходжей набралось? А ведь наши предки завещали же нам: «Богатства хотите отдайте, но землю не отдавайте никому чужому!» Разве это не получается ли заветам предков?

И тогда Мухамметгылыч сердар, показав на арык своей родни, сказал переселенцам: «Пока что расположитесь здесь, лишь бы воды из арыка Чакан арыка хватило вам для питья. Мы не станем сеять и выращивать растения, займёмся разведением овец в пустыне». Обиженный на земляков из-за их недовольства, сердар бросил им в лицо: «А я посмотрю, как вы обойдётесь без молитв и религиозных обрядов без них!».

После того, как они вместе начали жить в этом месте, родственникам Мухамметгылыча сердара помимо прозвища «чаканы» присвоили и наиболее распространённые в ту пору в Мары прозвища «ходжабеги». Но после того как сарыки переселились из Мары в Пенди, это прозвище почти забылось. И лишь изредка эта кличка использовалась рядом с именами небольшой части чаканов – представителей племени бяшбелалар.

Народу Мухамметгылыч сердар больше запомнился благодаря своему последнему делу, совершенному в возрасте девяносто лет.

В одной из последних стычек с врагом в Мары сарыки вынуждены были покинуть город. И тогда прямо на полях боя пришлось переизбрать своего старого хана Пакыр ишана. На его место стал ханом храбрый Сары хан. Молодого, девятнадцати с половиной лет отроду человека, сделав его своим предводителем племени.

И тогда именно в этот момент Сары хан, ощутив на своих плечах всю эту тяжесть ответственности за свой народ, посмотрел по сторонам, словно ища поддержки, и вспомнив стал называть имена людей, которые в прошлом были надёжной опорой для своего народа:

– Эх, вот сейчас был бы Гырмызы кел хан, Мухамметгылыча сердар, они бы указали нам верную дорогу!

Тогда один из сердаров, стоявших около него на коне, сказал ему:

– А-хов, Сары хан, Гырмызы хана-то ты не найдёшь, давно нет его на свете, а вот Мухамметгылыч сердар жив. Правда не знаю, на что он может сгодиться…

Неожиданное известие обрадовало Сары хана. Приказав он своим военачальникам Магсуту хану и Аганиязу сердару продолжить оборону-битву, он сказал: «Если Мухамметгылыч сердар жив, тогда мы сможем спасти свой народ без больших потерь», после чего он с несколькими всадниками отправился в село Союнали, где жил Мухамметгылыч сердар, чтобы как можно скорее встретиться с прославленным сердаром и посоветоваться с ним.

Сары хан спешился с коня у дома Мухамметгылыча сердара и ворвался к нему. Первые слова, которые он произнёс, были:

– Акга, спаси свой народ!

Когда Мухамметгылыч сердар, побеседовав с ним узнал, кто такой Сары хан, после чего между ними состоялся следующий разговор:

– Сынок Сары, я ведь уже одной ногой в могиле стою, мне осталось-то жить всего ничего.

На что Сары хан возразил:

– И всё же, сердар акга, народу сейчас никак не обойтись без вашего совета и руководства. Пусть вам немного осталось жить, но даже это немногое время вы должны посвятить своему народу, помочь нам в этот трудный момент выбрать правильную дорогу, и возглавить его сторону. Ну а дальше есть Аллах, он не оставит нас!

После этих разговоров Сары хану наконец удалось уговорить Мухамметгылыча сердара встать во главе отступающего народа. Но старик согласился помочь молодому хану, если будут выполнены его условия. «Во-первых, людей следует переселить в Пенди, где наши летние пастбища. Мы должны отступать вдоль берега Мургаба и идти наверх.

В таком состоянии я вряд ли смогу усидеть в седле коня. Так что приготовьте для меня крытую повозку, я мог бы оттуда управлять теми, кто следует со мной, а мне, чтобы можно было в ней лежать и отдыхать. А за мной в дороге нужен будет уход, привезите мою дочь, вышедшую замуж в Хорасан. Она поймёт меня, будет ухаживать за мной и через нее я буду управлять народом, передавать мои указания людям, пусть она сидит в задней части повозки.

Во время отступления племена должны идти придерживаясь нашим старым порядкам в таких случаях, чтобы сохранить единство, по порядку дополняя друг друга сплоченно.

Пусть впереди пойдут Союнали-Беден. Если в дороге вдруг понадобится дипломатия. Из них всегда выходили наши дипломаты. Они лучше и справятся с этим делом.

На случай, если враг прорвёт ваши ряды с правого фланга, пусть там идут наши отважные жантайы по кличке «острые ножи», они смогут дать любому врагу достойный отпор. Наши хорасанцы дружны и тверды, пусть они замыкают наши ряды…

Когда разговор дошёл до этого места, Сары хан не выдержал, потому что его племя долго не упоминалось. Он интересовался местами своего племени во время отступления, и он спросил:

– Акга, а где должны идти наши байрачи?

На что Мухаммегылыч сердар ответил:

– Байрачи – ханский народ, немного избалованный. Пусть они сплотятся и где-нибудь посередине идут.

Наставления Мухамметгылыча сердара понравились Сары хану, и он тот миг погрузился в раздумья. Ему хотелось выразить признательность старому сердару, сказать, что его помощь в трудные моменты не будет забыта, что народ обязательно отблагодарит его после наступления мира. Он сказал:

– Сердар акга, пока на земле останется хоть один представитель племени сарыков, каждый из них будет вам должен по пуду зерна!

После этого Сары хан поступил именно так, как советовал старый вождь. Смастерив крытую повозку, он усадил в нее старого сердара и поставил её впереди толпы, бегущей от врага. В задней части повозки посадили его шестидесятилетнюю дочь, которую разыскали и привезли сюда. Его распоряжением внука Мулькамана вместе поставили с пятью-шестью всадниками. Он и со своими людьми поддерживал связь между отступающими и воинами Сары хана в поле сражении. В то же время он был охранником деда возле его повозки.

Всю дорогу старик через этих приближённых передавал указания отступающим. Это позволило народу и армии в трудную минуту стать единым целым и слаженно действовать.

На третий день полчищу врага удалось прорвать ряды отступающего и охранявшего свой народа войска Сары хана, и они пошли истреблять отступающий народ. Узнав об этом, Мухамметгылыч сердар тотчас же остановил прямо на этом месте народ и принял меры для обороны. Сплотив их, велел этим людям вооружиться всем, что есть, – ножами, ножницами, вилами и прочими острыми и режущими предметами, и когда враг приблизится, напасть на него и отбиваться всеми силами. При этом он велел людям кричать и устраивать как можно больше шуму. А сам из повозки это время руководил, следил за действами народом, учил его, подбадривал отбиваться от врага, словом, стал для людей вождём.

Пока не подоспели на помощь всадники Сары хана, старик сумел со своими людьми дать достойный отпор врагу. Люди были горды тем, что ими руководитл такой легендарный человек, как Мухамметгылыч сердар, и искренне верили в победу и храбро дрались.

Через несколько дней, когда с врагом было покончено, Сары хан вместе с несколькими всадниками прибыл в расположение. К тому времени отступающий народ уже достиг долины Пенди. Поняв, что погони больше нет, люди разбрелись по долине, народ отдыхал после тяжёлых схваток с врагом и верил, что Мухамметгылыч сердар всё ещё находится в повозке, на своём месте, и думает о своих людях, заботится о них. Сопровождавшая его дочь сидела рядом с телегой прямо на земле. Когда же она увидела направлявшихся в их сторону всадников, подумала, что это не простые люди, и снова вскочила в арбу и заняла там своё место.

Когда всадники подъехали ближе к повозке, один из них обратился к сидящей на ней женщине:

– Ну-ка, сообщите сердару акга о моём прибытии!

Дочь сердара не сразу признала Сары хана, а потому не захотела говорить ему правду.

– Акга мой спит, сказал, чтобы без срочной необходимости не будили его! – сухо ответила женщина.

– Будите, да поскорей! – уверенно приказал всадник, после чего сразу представился: – Я Сары хан!

Только после этого дочь сердара откинула полог и показала хану пустую повозку и рассказала ему о случившемся.

… Неделю назад её отец Мухамметгылыч сердар ушёл из жизни, но перед смертью наказал дочери: «Пусть народ вплоть до прибытия Сары хана не знает о моём уходе, иначе растеряется». Дочь так и поступила. По дороге вместе с людьми Мулькамана она тайно похоронила отца, о чём и рассказала Сары хану.

Выслушав дочь Мухамметгылыча сердара, Сары хан подумал: «Оказывается неспроста сердар акга велел доставить именно ему дочь из Хорасана и усадить её в хвосте повозки». Он был благодарен и Мухамметгылычу сердару и его смышлёной дочери за то, что они не бросили его в трудную минуту. И сейчас он вспомнил слова, которые беспрестанно повторял пленённый когда-то Хивинским ханом Гырмызы кел, и с гордостью вслух произнёс эти слова ещё раз: «Я же говорил Вам, что у меня есть сердар по имени Мухамметгылыч!»

Вот так Сары хану, по совету старого сердара, действуя разумно, удалось спасти свой народ от разобщения и гибели, а большую часть его благополучно переселить в долину Пенди. И именно тогда Союнали стал одним из тех сёл, которое Мухамметгылыч сердар перевёл из Мары.

Не то, чтобы от предков в наследство остались скотина или имущество какое, после ухода из Мары семья Мухамметгылыча сердара стала сильно бедствовать и превратилась в одну из нищенствующих семей. Как только они обосновались по возвращению в Пенди, скончался глава семейства Мулькаман, получив тяжёлое ранение в одном из боёв в Мары. А ещё меньше чем через год, не выдержав свалившегося на неё горя, ушла из жизни хозяйка дома, оставив после себя пятерых сыновей и одну дочь, а ведь она была счастливой женой и матерью, ни в чём прежде не знала нужды… Никто почти не знал, в каком месте дороги тогда похоронен сам Мухамметгылыч сердар. Когда они прошли Иолотань, тогда внук сердара Мулькаман принёс бухарские ичиги деда, в которых он ходил в последнее время, его кожаный ремень с железной петлёй с одной стороны, в которой он носил свою саблю, и отдал жене со словами: «Сложи всё это в узелок, и спрячь в укромном месте». Вот только тогда хозяйка дома поняла, что с её старым свёкром что-то случилось.

Расставшись с близкой роднёй, семья Мухамметгылыча сердара испытала невероятные трудности, их кривая хибарка стояла рядом с кибиткой брата деда Акмухаммета чакана.

И они, осиротивши остались никому не нужными на всём белом свете бесправные пять сирот. Было время, когда они нанимались на подённую работу за кусок хлеба, и тогда некоторые злобные нелюди из села позволяли себе насмехаться над сиротами: «Эй, голытьба, имена-то у вас вон какие, сплошь на гылычи (сабля) кончаются – Арнагылыч, Озбекгылыч, Мухамметгылыч, Джумагылыч да Одегылыч, на самом же деле вы простого столового ножа не стоите!»

После Марыйского сражения родня Мухамметгылыча сердара долго не могла прийти в себя. Самое ужасное, что вслед за дедом ушли из жизни отец и мать, и остались сироты одни, и не было рядом никого, кто мог бы помочь и поддержать их. И если у человека нет ни коня, ни родни, стоит ему упасть, как уже встать на ноги становится почти невозможным.

И вот пять братьев, пять сирот, не покидая друг друга, начинают жить, как придётся.

Время от времени их навещала сестра, выданная замуж за хорасанца. Она привозила с собой каждый раз немного продуктов, как могла, подкармливала братьев. Мыла, стирала, наводила порядок в доме, старалась как-то облегчить жизнь братьев.

Она всей душой хотела поднять братьев, поставить их на ноги. Возмущалась: «Да разве же вас можно назвать потомками того почтимого Мухамметгылыча сердара, при имени которого содрогалась вся Хива. Если вы будете вот так вот болтаться без дела, кто отдаст за вас свою дочь?! Когда вы станете нормальными людьми?». Жалея братьев, плакала…