Очаг

Получилось, как в поговорке: «Слова найдут своего хозяина».

Когда было сказано слово «топор» сидевший в сторонке, не вмешиваясь в разговоры, плотник Чары усса озабоченно посмотрел на говорившего, словно речь шла о его собственном топоре, который он захватил с собой в дорогу. Он прислушался к разговору подумал: «Интересно, зачем этим старикам топор, что они собираются делать с ним?» Дверь вагона что ли выломать? – Про себя задавая вопрос, думал он.

Вдруг в этот момент сидевший рядом с отцом пухленький мальчишка лет 9-10 вопросительно посмотрел на него.

– Папа, у нас же есть топор!?

И опять вышло по поговорке: «От детей дома ничего не скроешь».

Отправляясь в ссылку, Чары уста прихватил с собой инструменты в расчёте на то, что они могут пригодиться в ссылке. А вдруг ему придётся поработать плотником?

Все собравшиеся после этого слова мальчика с интересом посмотрели в их сторону.

Но даже после этого Чары уста не спешил доставать топор. Вначале еще один раз поинтересовался и уточнил для чего им нужен топор.

– Ну, хорошо, допустим, у вас появился топор, что вы с ним собираетесь делать? – спросил он осторожно.

– Если у тебя есть топор, дай его нам, дорогой человек, а мы сами решим, что с этим делать!?

Все люди после этого разговора с надеждой повернули головы в сторону плотника Чары-уста.

Люди ещё не успели как следует познакомиться друг с другом, и потому не знали, что у Чары есть топор, и он является плотником. Инструменты Чары-уста были аккуратно уложенны среди вещей. Поговорив с людьми и поняв, для чего нужен топор, Чары повернулся к своей родне и обратился к стоявшему рядом с некрасивой девочкой лет шести-семи с торчащими в разные стороны курчавыми волосами пухлому мальчику лет восьми-девяти:

– Джепбар!

– Да?

– Скажи маме, чтобы достала топор!

– И ножовку тоже, папа?

– Если понадобится, я потом скажу…, впрочем, пусть и её тоже достанет!

Когда инструменты были в наличии, немного отодвинув тех, кто устроился в углу вагона, и, вырвав оттуда доску, люди соорудили себе туалет. Вместо двери вход загородили чьей-то старенькой кошмой, закрепив один конец так, чтобы можно было свободно входить и выходить. После этого люди облегчённо вздохнули, словно сбросили с плеч тяжкий груз. Да после этого и внутри вагона стало просторнее.

Как, оказывается, мало надо человеку для счастья! Для этого надо было лишившись самого счастья, найти лишь её малую его часть, чтобы снова почувствовать себя счастливым.

В такой суматохе как-то трудно проявить себя, но сегодня для этого оказалось достаточно топора. И теперь люди совсем другими глазами смотрели на своего спасителя и на плотника Чары с его торчащими усами, и на его жену Энеджан, и на его детей – сына Джепбара и дочку Джерен.

Плотник Чары, он же уста Чары своим мастерством был хорошо известен в Теджене и Мары.

До прихода большевиков здешние именитые баи, собираясь женить сыновей, приглашали заранее Чары, чтобы только он ставил для молодожёнов нарядные юрты. Вместе со своими помощниками, а их у него было человек пять, Чары уста ставил такие дома за неделю или дней за десять. Причём, это были дома необыкновенной красоты.

Он был мастером своего дела, человеком состоятельным, потому к этому времени успел жениться уже три раза подряд.

… Где-то в середине двадцатых годов у него возник конфликт с храброй женщиной по имени Нурджемал хан, она ездила верхом на коне и имела при себе оружие, знала себе цену. Однажды Чары уста на резвом коне, выданном ему на время строительства дома в Теджене, отправился на Марыйский базар и там лицом к лицу столкнулся с Нурджемал хан. За надменной ханшей следовала целая кавалькада наездников. Женщине понравился конь Чары усты, и она решила отнять у него или купить его, при этом значительно занизив цену. Про себя она подумала: «На что какому-то бродячему мастерку такой конь?». Она нахально преградила плотнику дорогу.

– Уста, под тобой конь или кобыла?

– Ещё какой конь, Нурджемал хан! – крепко держа поводья норовистого коня дерзко ответил Чары уста, догадавшись, что женщина собирается вить вокруг него сеть.

– Да неужели? – недоверчиво и надменно произнесла Нурджемал хан.

– Можешь не сомневаться. Проверь, если не веришь! Он и без того при виде тебя, кобылица всхрапывать начал. При виде кобылы он у меня устоять не может…

Одним из всадников в окружении Нурджемал хан был её бесстрашный сын Ата. Его возмутил дерзкий и неприятный ответ плотника, сравнившего его мать с кобылой. Кнут из сыромятной кожи тут же опустился на голову уста. После этого и остальные стражи налетели на Чары и плётками исполосовали лицо и тело его. Собравшейся на базаре толпе был показан урок: кто посмеет сказать о нас дурное слово, окажется в таком же положении. Они уехали, забрав коня, а Чары уста остался лежать на земле, избитый и униженный.

Дней десять плотник не выходил из дома, не показывался на глаза людям, зализывал раны. Он переживал своё унижение в глазах людей, никак не мог успокоиться. Ровно через десять дней, поздно вечером, когда хорошо стемнело, взяв с собой двух вооружённых помощников, он прибыл в крепость Нурджемал хан. Стоя за крепостной стеной, громко крикнул: «Если уже успела плодотворить-удовлетворить свою страсть, как кобылица, верни моего коня!» – потребовал он.

Да разве же такой самоуверенный человек, как Нурджемал хан, позволит кому-то издеваться над собой?

Стороны отстреливались до самого утра. В перестрелке сын Нурджемал хана Ата получил тяжёлое ранение. Легкие раны получили и сам Чары уста, и один из его учеников. Зная, что после этого Нурджемал хан обязательно придёт к нему мстить, Чары уста, ложась спать, из предосторожности много дней подряд клал рядом с собой оружие. Лишь через год ему стало известно, что в схватке с большевиками Нурджемал хан была убита, а её сын Ата попал в тюрьму, и только тогда он немного успокоился. И вот как потом обернулась жизнь! Иногда случается то, о чём ты и думать не думал никогда…

Как-то раз, узнав, что дочь Нурджемал хан Сульгун хан овдовела, Чары уста решил женить на ней одного из своих учеников. В один прекрасный день, оседлав серого иноходца, отправился он к ней домой в село Гонур. Сульгун хан была знакома с Чары уста, давно его знала. Когда же он сообщил о цели своего визита, Сульгун хан долго молчала, только усмехалась время от времени. Чары уста решил разговорить её:

– Сульгун гелин, о чём ты задумалась?

– Так это ты погрузил меня в задумчивость, Чары уста! – она кокетливо повела плечами, выставив вперёд свою высокую грудь, как бы говоря: «Ты только посмотри на меня!» Она ещё немного помолчала, потом как-то таинственно посмотрела на плотника и произнесла упрёком, заигрывая: – Скажи, Чары, найдётся ли среди твоих учеников хоть кто-то храбрец, кто сможет… стать моим мужем?

– Но ведь одиночество только Богу угодно, Сульгун, а сейчас, когда в жилах твоих кровь бурлит…

– Ты не ответил на мой вопрос, уста. Но если бы даже ты ответил положительно, всё равно это было бы ошибкой. Только если кто-то похож на тебя храбростью, только он может стать моим мужем, остальным нечего и пытаться…

Видя, что нравится Сульгун, Чары уста отреагировал мгновенно: «Правда? Там, где три, там и четыре, садись на коня!»

В то смутное время Сульгун хан, как и её мать Нурджемал хан и старший брат Ата, не терпела унижений, она была человеком сильным и уверенным в себе. Большевикам, пришедшим в её дом, она сказала:

– Не пугайте, вас никто не боится! Выбирайте любую руку, я готова сразиться с вами, до сих пор никто в нашей семье не умирал, глядя в потолок!

Говорят, она, встретив в укромном месте тех, кто называя себя большевиками, комсомольцами, ей угрожал и смел приставляла ружьё к груди…[27 - .       О том, что Сульгун хан была мужественной женщиной, напишет в своём романе «Судьба» писатель Хыдыр Деряев.Спустя много лет жена одного из родственников Чары уста поинтересовалась у Сульгун хан:– Энеси, как получилось так, что вы согласились стать четвёртой женой этого человека, у которого уже было три жены?В этом вопросе был скрытый смысл, она как бы спрашивала: «С вашим умом и вашей красотой, как вы могли пойти на такой шаг?». На что Сульгун хан ответила:– Вы, гелины (молодые женщины), видели Чары уста в шёлковом доне, черных сапогах, нарядных штанах, как он, перекинув через плечо пахнущий табаком ковровый хурджун, спускается с серого иноходца?– Не видели.– Вот и хорошо, что не видели, иначе и вы стали бы жёнами не своим мужьям, а уста. Он не тот мужчина, перед которым может устоять женщина.… Придёт время, и Чары уста станет одним из тех малочисленных счастливцев, кто сейчас отправлялся в ссылку, кому доведётся вернуться на Родину.Как только разнеслась весть о возвращении Чары уста из ссылки, в Теджене среди знавших его людей состоялся следующий разговор:– Люди, Чары уста вернулся из ссылки.– Вряд ли он всё тот же Чары уста, который был до ссылки. Наверняка власть выжала из него все соки, и теперь уста, который прежде был на коне и мог подчинить себе любую женщину, будет рад каждому куску хлеба.Многие поверили в это, но один человек не захотел верить в то, что Чары уста может нуждаться в куске хлеба. И он спросил:– Люди, а кто-нибудь из вас видел Чары уста?– Есть такие.– А если видели, у него руки на месте?– На месте.– А если у него руки на месте, подождите немного, и очень скоро вы увидите, как он заживёт лучше многих из нас.Этот человек оказался провидцем, и его слова оказались пророческими. На выделенном ему участке земли Чары уста не стал сажать овощи и другую зелень, а засадил его тальником. Через год стволы тала превратились в черенки для лопат, а куски поменьше пошли на ручки для серпов. И достаток, волею судьбы зарытый на многие годы, стал снова потихоньку капать в дом Чары уста.]

Имея четырёх жён, в ссылку Чары уста взял с собой первую жену по имени Энеджан.

(…Опередив время, вспомним того 8-9 летнего мальчика Алланазара ставшего моим отцом, а ту некрасивую девочку (как казалось тогда моему отцу) с пышными волосами, превратвшуюся в очаровательную девушку, ставшую моей мамой.

…После освобождавшись из ссылки в 1947 году, в конце ноября вернулись на Родину, мама была тойлы – беременная, носила меня, первенца, в утробе).

… А поезд от туркменской земли убегал всё дальше. Без остановки проезжал одну станцию за другой. В стране творилось что-то невообразимое, она раскачивалась из стороны в сторону, унося на своих сумасшедших волнах людей, а потом вышвыривала их как ненужный балласт. Кто-то тонул, но кто-то, удерживая равновесие, продолжал плыть по течению. У утопающего одна забота – любым путём удержаться на плаву, не пойти на дно, спастись. Но когда ты оказываешься поверженным этой жизнью, разве можешь снова встать на ноги? Как удержаться на плаву, как не уйти на дно в этом бурном течении?!

* * *

Наступила ночь, народ попрятался по домам. Скоро время сна. Шевеля кроны деревьев, тихо дул прохладный ветерок. Небо усеяли звёзды, яркие, красивые, как нарядившие на выданье девушки. Чистая луна светит ярко, она похожа на видную невесту-кайтарму, дающую этим девушкам советы, как вести себя в доме жениха. Со стороны холмов Гарабила едет на иноходце Ахмет, добравшись до вершины отрога Бяшдешик, он остановился чтобы осмотреться по сторонам. Он увидел, что его родное село, в котором он не был больше месяца, окутанное невидимыми нитями ночи, погрузилось в сон. «Как там наши? Все ли живы и здоровы?» – подумал он о своём доме, детях, Кымыше дузчы и ещё нескольких своих бяшбелаларах.

Ахмет неспроста исчез из села. Он занимался делом. Через надёжных людей Сойли бай из Байрача сообщил ему, что окажет все необходимые почести и как следует отблагодарит его, и попросил переправить в Пырар его младшую жену, по какой-то причине оставшуюся в стране после его бегства. Ну, а что Ахмет, разве ему впервой заниматься такими делами, к тому же можно заработать кругленькую сумму?! Немедля ни дня, он отправился в Байрач и каким-то образом нашёл подход к младшей жене бая, сговорился с ней. На следующий же день, погрузив на коня целый хурджун серебряных монет раньше спрятанные в укромном месте и усадив сзади себя жену бая, он отправился в Пырар. Граница была близко, но на этот раз пересечь её с легкостью не получилось. Правы оказались те, кто говорил, что советы последнее время еще сильнее укрепляют границу и бдительно охраняют её. Хотел было перейти границу в привычном месте, но чуть не напоролся на наряд пограничников. Почувствовав опасность, конь остановился, как вкопанный, и, навострив уши, испуганно захрапел. Тем временем в зарослях камышей раздался треск, будто кто-то пробирался. Ахмету не оставалось ничего другого, кроме как повернуть коня в обратную сторону и бежать. Выпущенные пограничниками пули просвистели над его головой, пролетели мимо него.

Спрятавшись в укромном месте, среди камышей Ахмет целый день изучал обстановку на границе, а на рассвете следующего дня, время сладкого сна, в том же месте провёл коня через реку. Не зная, кто пересёк границу, пограничники всё же почувствовали, что кто-то нарушил её, и стали караулить это место в надежде захватить нарушителя на обратном пути. Ахмет догадался об этом, поэтому больше недели гостил у бая, пользовался его гостеприимством, после чего поехал в другую сторону, на северо-восток, и там, где холмистая часть, граница пока ещё не сильно охранялась и спокойно перешёл на свою сторону.

Он в пустыне от тамошних чабанов он и узнал, что его двоюродных братьев Оразгелди и Орагылыча отправили в ссылку, и очень сильно расстроился. «Значит, уже и за бяшбелаларов взялись?», гневно думал он. Вначале, возвращаясь с опасного задания, он думал смешаться с чабанами и на некоторое время наняться к ним на работу, чтобы затем когда немного забудутся эти дела спокойно появиться в селе. Но беда, свалившаяся на семью Кымыша-дузчы, изменила его планы. «Без его вмешательства не обошлось», – подумал он, имея в виду главу сельсовета Ягды, и решил расправиться с тем, а поскольку все считают, что его нет в селе, подозрение на него не падёт… Мысли о мести лишили покоя, царапали душу, обнажали кровоточащие раны…