Танец Шивы, или Закон дивергенции

Глеб с любопытством разглядывал статуэтку. Выполненная из бронзы тридцатисантиметровая скульптура, изображала четырехрукого мужчину, танцующего в круге, похожем на ореол пламени.

– Огонь, в котором он танцует, может принести очищение от недугов – довольно заявил Валера – так, что поправляйся, дружище!!! А мне нужно бежать… Сам ведь понимаешь… Дела… Еще отчет о командировке писать.

– Я не прощаюсь… – Валерка пристально посмотрел на Глеба и выразительно сжал кулак – держись… – и приятель стремительно выскочил из палаты, оставив молодого человека наедине со своими мыслями.

***

Глеб лежал и смотрел в потолок. Сейчас он представлялся молодому человеку плотным сгустком белого тумана, неизвестностью, куда предстояло сделать шаг. Что ждет его по ту сторону жизни? Глебу было страшно. Это был тот самый иррациональный ужас перед неизведанным. Он не верил в бога, даже более того, раньше злобно потешался над верующими людьми. Теперь, подойдя вплотную к последнему рубежу, по-настоящему испугался. А вдруг… Что если религии не врут? Тогда он, что, попадет в ад? Да, трудно быть саркастичным атеистом на пороге смерти.

В потоке размышлений, страх отошел на второй план, уступив место досаде. И снова его душили слезы от несправедливости жизни.

«Почему это случилось именно со мной? – думал он, тихонько подвывая от досады – Ведь я молодой, полный сил и энергии человек. Вот если бы я был глубоким стариком, тогда было бы не так обидно».

«Получается я в своей жизни ничего больше не достигну? – от осознания этой простой истины холодной волной пробежал по спине озноб – не будет ни карьеры дипломата, ни загородного дома, ни спортивного кабриолета. Ведь я почти ничего в этой жизни не видел: ни успеха, ни денег, ни счастья. У меня даже женщин до жены толком не было».

Чувство несправедливости переросло в острую жалость к себе, и зависть к окружающим.

Словно в унисон с мрачными мыслями молодого человека, погода за окном стала резко портиться. Налетевший не весть откуда, порывистый ветер, стаскал со всей округи серые облака, и скомкал из них огромную свинцовую тучу, размером с полнеба. На город стремительно надвигалась гроза. В палате заметно потемнело.

«Что ж все так плохо то?» – Глеб затравлено огляделся по сторонам. Его взгляд блуждал от двери к окну, пока не остановился на подаренной статуэтке.

Шива, застыл в момент энергичного танца, и чему-то загадочно улыбался.

Информацию об индийском божестве, Глеб, после ухода приятеля, подчерпнул на просторах интернета. Получалось, что статуэтка танцующего Шивы была самым распространенным атрибутом, привозимым русскими туристами из Индии. Людям нравился эффектный и красивый образ, но когда они узнавали его подлинное значение, то в большинстве своем предпочитали избавиться от него любой ценой. Каждый элемент скульптуры танцующего Шивы и каждый застывший жест был не случаен и наполнен смыслом. Но главное значение танца Шивы – это разрушение Вселенной. Динамичность образа выражало вечное движение времени, вечные изменения, чередование процессов творения и разрушения. Шива, как властелин времени, которое несет вместе с собой разрушение, лишь беспристрастно выполняет свою обязанность: смерть, уничтожение и очищение.

Население древней Индии почитало Шиву как самого могущественного в пантеоне Богов. И самым эффективным инструментом в постижении божественной сути, начиная с дрвнеиндийских времен являлись мантры. К тому же, по мнению всемирной паутины, практика мантры Шивы благотворно влияла на здоровье.

«Почему бы и нет – внутренне усмехнулся Глеб – мне терять все равно нечего…». Пять слогов мантры Шивы завораживали молодого человека. Не в силах оторвать взгляд от надписи на экране смартфона, он набрал побольше воздуха и нараспев произнес:

– ОМ НАМАХ ШИВАЙЯ!!!

Сверкнувшая в этот момент молния ярко осветила пространство, залив палату нереальным люминесцентным светом. На какое-то мгновение стоявшая на подоконнике статуэтка отбросила двухметровую тень на противоположную стену. Незамедлительно последовавший раскат грома, оглушил Глеба, заставив замолкнуть, и испуганно вжать голову в плечи. Широко раскрыв глаза, он наблюдал за тем, как каждая новая вспышка небесного электричества, наполняя палату ярким светом немного под другим углом, изменяла силуэт на стене. Глядя на тень статуэтки молодому человеку казалось что, в одном с ним помещении, под аккомпанемент бешенных раскатов грома, с нечеловеческой грацией двигается многорукий гигант. Всполохи молний выхватывали из темноты застывшие движения его неистового танца. Мегаватты энергии, с грохотом низвергаясь с небес, уходили в землю. Стеной лил дождь. Вся природа затихла, и не смела шелохнуться когда божество танцует Ананда-тандаву – танец радости обновления.

Глеб в ужасе забился под одеяло и тихо вздрагивал, когда очередной раскат грома оглашал окрестности. Полчаса спустя ему удалось забыться тревожным сном.

***

Глебу снились джунгли. Солнце только поднималось над горизонтом и его красноватые лучи с трудом пробивались через плотное переплетение буйной растительности. Несмотря на раннее утро, было жарко и влажно. Вся округа была пропитана испарениями, плотно, укутавшими близлежащие деревья призрачным полотном белого тумана. Глеб прислушался. В рассветной тишине разносилась прекрасная мелодия, в которой угадывались индийские мотивы. Нечаев двинулся на звук, и вскоре вышел на полянку у водопада, свободную от тумана. Хрустальные струи, низвергаясь, вместо шума падающей воды издавали те самые музыкальные звуки, которые привлекли внимание молодого человека.

Словно вплетая в музыкальный узор танцевальные движения, по полянке грациозно двигался мужчина, прекрасной внешности. У Глеба были большие сомнения относительно того, что перед ним человек. Две пары рук в такт мелодии выводили замысловатые движения. Ростом танцующий был выше двух с половиной метров. Из одежды на нем была только закрепленная на бедрах шкура тигра.

– Шива?!. – нерешительно произнес модой человек. Мелодия внезапно смолкла, и, танцующий остановился спиной к Глебу. Воздух стал плотным и шершавым на ощупь. Вдруг на плечах танцора зашевелились две кобры, обвившие его шею. Одна встала в стойку, капюшон раздулся, а из открытой пасти донеслось змеиное шипение, которое стало складываться в слова.

– Ссс чччем ты пожжжаловал? – прошипела первая кобра.

– Ради чччего Господь Шшшива отвлекссся и приостановил танец? – вторая кобра также встала в стойку и открыла пасть.

Глеб замялся, все слова вылетели у него из головы.

– Ну жжже… не заставляй Его жжждать!.. – взметнулись обе кобры одновременно – если Шива надолго остановится мир накроет хаос.

И тут Глеб решился:

– Я хочу победить болезнь, и стать сильным… – выкрикнул он из последних сил, и упав на колени, зашелся кровавым кашлем. Несколько капель крови упали на траву – Что ж мне для этого делать? – тихо прошептал Глеб.

– Танцццуй… – прошипели змеи хором – Вся вселенная вовлечччена в кружащщщийся поток изменений и деятельности. Это танец Шшшивы. Ты танцццуешь с Шшшивой, а Он с тобой. В конечном счете, ты и есть танцццующий Шшшива – и кобры успокоившись, улеглись на плечи гиганта.

Одновременно с последней фразой, Шива пришел в движение. Продолжая прерванный танец, он начал вращаться, становясь все больше и больше. Когда Шива стал выше деревьев, вокруг него вспыхнул очищающий огонь.

От этой вспышки загорелись ближайшие деревья. Пламя быстро перебросилось на густой кустарник. И вскоре все джунгли полыхали.

Глеб во все глаза смотрел как извивающиеся змеи и пламень раскинулись высоко в небесах над его головой, в то время как сам Господь Шива, не обращая внимания на огонь, двигался и кружился в такт звукам ритуального барабанчика – дамару, танцуя славный и неистовый танец.

Пламя обступило Глеба. Молодой человек не мог подобно Шиве игнорировать огонь, и поэтому его сознание стремительно всплыло из глубин сновидения.

***

Глеб проснулся среди ночи, и долго лежал на спине глядя в темноту. Сон никак не шел у него из головы. Расценивать его иначе, чем как насмешку он не мог. Молодой человек и на бок то повернуться не мог без посторонней помощи, не то, что танцевать…

– Да ну его, этого Шиву в баню, вместе с его плясками… Да и как маленький кусок бронзы может помочь в борьбе с раком… Современная медицина со всеми ее методами и новейшими разработками, обреченно разводит руками…, а тут бабушки сказки…

Танец второй. Сришти (создание / творение)

– Ну-с, молодой человек, как наши дела? – в палату в сопровождении дежурной медсестры вошел Антон Кириллович Вербицкий – лечащий врач Глеба, похожий на большого толстого Доктора Айболита, сходство с которым довершали пышные седые усы, бородка клинышком и круглые плюсовые очки без оправы, сдвинутые на самый кончик носа. Добродушное красное лицо и мешки под глазами говорили о том, что «Доктор Айболит» в свободную минуту любит расслабиться в хорошей компании за рюмочкой-другой выдержанного коньяка и непременно с хорошей закуской.

– Как сажа бела! Вы все лучше меня знаете, Антон Кириллович. – Глеб не был намерен поддерживать оптимистичный тон доктора – Лучше скажите, когда вы меня домой отпустите. Хочу последние деньки побыть дома.

– Ну, уж батенька, на счет последних деньков вы это загнули – Антон Кириллович развел в стороны пухленькими короткими руками – Напротив молодой человек, ваше состояние стабилизировалось. Более того, мы вас переводим в научно-исследовательский институт, поэтому и домой не отпускаем. Любопытный вы для нас субъект оказались.

– Подопытной крысой быть не желаю! – запротестовал было Глеб.

– Выбора у вас молодой человек все равно нет. Так что, батенька, готовьтесь к переезду, – резко оборвал его Вербицкий, направляясь к выходу из палаты.

В коридоре профессора ожидал немолодой человек в штатском и накинутом на плечи белом халате. Несмотря на гражданский внешний вид ожидающий был скорее человеком военным. Осанка, взгляд, скупые точные движения выдавали в нем человека привыкшего повелевать людьми, добиваясь их бесприкословного подчинения. Мужчина курил, повернувшись к окну, что было страшным нарушением всех мыслимых и немыслимых уставов лечебного заведения. Однако Антон Кириллович не только не сделал странному господину замечания, но и напротив подойдя к нему весь ссутулился, даже стал ниже ростом.

– Сергей Александрович, я…– начал было Вербицкий.

– Антон Кириллович, я жду от вас четких пояснений, – властно перебил его незнакомец.

– Совершенно невероятно, Сергей Александрович, новобразования не только не разрушительны, они…, они…, они – функциональны! Это нонсенс! Это феномен! Надо срочно перевести больного в институт и исследовать его на предмет…– Суетливо затараторил профессор.

– Завтра в одиннадцать ноль-ноль Нечаев будет переведен в спецклиннику нашего ведомства. А сегодня я распоряжусь, чтобы возле палаты была выставлена охрана. Все, до свидания. – Незнакомец, которого Антон Кириллович назвал Сергеем Александровичем, резко прервал все попытки профессора протестовать, щелчком отправил недокуренную сигарету в открытое окно, резко развернулся и четким шагом отправился прочь от растерявшегося Вербицкого.

***

Глеб полз по узкому длинному коридору. Размеры темного прохода едва позволяли ему протискиваться вперед головой плотно прижав руки к туловищу. Он знал, что двигаться по этому проходу он может только вперед, толкаясь носками ботинок. А еще Глеб знал, что где-то впереди метров через двести будет камера – полутораметровая полость в форме шара, где он сможет развернуться, чтобы таким же манером ползти в обратную сторону. Только тогда он сможет выбраться из этого темного, душного, сжимающего тисками грудь прохода. Толчок ногами – остановка, вдох-выдох. Снова толчок… Вот уже половина пути позади – еще метров сто, затем разворот и назад на белый свет. Все хорошо, вот только устал в этот раз что-то сильно… Вдруг впереди послышался какой-то невнятный шорох.

Глеб напряг зрение, и, посмотрев вглубь прохода, понял что видит немыслимое – то, чего не должно было случиться, чего он так боялся, и что все-таки произошло. В пяти метрах впереди НАВСТРЕЧУ ему ползет человек, совершая нелепые червеобразные движения. Глаза человека полны ужаса от осознания того, что ни один из них не в состоянии двигаться назад, а путь вперед для обоих закрыт в результате этой непредвиденной встречи. Когда же Глеб осознал, что тот человек впереди это и есть он сам, то зеленая волна ужаса накрыла все его существо, разрывая грудь в истошном крике и, давя клаустрофобией ошметки рваной души, закрутила в своем изумрудном водовороте.