Что не так в идеальном браке. Третья книга

Это я вижу, когда выхожу из дамской комнаты, чтобы пройтись по бутикам. Сплошь только очень дорогие бренды. Мне очень сложно перевести местную валюту в рубли. А если удается это сделать, то я прихожу в ужас – как можно отдать за обычные шлепанцы со стразами столько денег, на которые можно купить, например, автомобиль?

Или вот золото. Его взвешивают на весах в килограммах. Это не фигура речи.

Женщина, которая заходит в один из бутиков, вся в черном. Лицо ее закрыто. И я не могу понять, сколько ей лет. Но по яркому маникюру я впоминаю ее, поскольку эта дама приводила себя в порядок несколько минут назад в дамской комнате.

Вытащив из своей сумочки целый чемодан косметики.

Яркие румяна. Обводка для глаз. Помада. Которую увидит только муж.

Она наносила макияж одной рукой, как профессионал, попутно болтая с кем-то по телефону. Лениво. Размеренно. Громко.

От нее невероятно вкусно пахло. Хотя это была просто пожившая женщина, немолодая, толстая, уставшая, с некрасивыми чертами лица и с ужасными черными бровями.

В бутике она сунула голую ногу в туфлю. И продолжала разговаривать с кем-то по телефону. Вокруг нее суетилось сразу с десяток консультантов.

Они притащили ей дюжину коробок с обувью. Она не стала выбирать. Просто жестом попросила завернуть ей все. Носильщики потащили эти коробки в пакетах за ней. Украсив все это атласными ленточками, на которые покупательница не обратила внимания.

В ней не было восторга, какой бывает, когда совершаешь отличный шопинг. Только обыденность.

Я снова наблюдаю за этими роскошными женщинами, так сильно зависящими от мужей, но почему-то не выглядящими затравленными. Наоборот, пафосными, горделивыми, спокойными и размеренными.

Они собираются в группы. Ходят по магазинам. Балуют себя роскошными подарками. Потом идут на спа-процедуры. Болтают с подругами в кафе, медленно попивая свой свежевыжатый сок или смузи. Или отламывая ложечкой шарик мороженого.

Наши женщины быстро забегают в те же бутики. Трогают все эти чудесные, но безумно дорогие вещи. Смотрят на цены. Долго-долго уговаривают себя купить понравившееся туфли. Кусают губы. И выглядят тревожными. Беспокойными. И надменными. Не гордыми спокойной гордостью – я есть, и это все принадлежит мне по праву рождения.

А по-другому. С вызовом. Завидуйте! Я смогла. Раскрутила своего мужа/любовника/клиента. И от этого выгляжу дороже.

Те женщины никого не раскручивают. Просто берут. Хвастаются лениво перед подружками обновами. Без ненужного кича. Просто по-девичьи. Без угрозы или соревнования. Без того, чтобы вызвать к себе волну неприязни.

Как хвастаются дети своими игрушками. Искренне.

От сестры мне приходит сообщение – купи себе самую дорогую сумку, пока ты так близко возле них.

А я не могу. Нет. Почему-то не хочу. Отдать деньги за аксессуар, за которые можно купить квартиру, мне кажется безумием.

Наверное, я не настоящая женщина, и не могу тратить деньги с такой легкостью, как делают это чужие женщины, лиц которых я не вижу под закрытой одеждой.

Какое-то странное чувство одолевает меня. Есть туфли в витрине, и они мне безумно нравятся. Но куда я буду носить обувь, усыпанную тысячью маленьких сверкающих камушков?

Наверное, такими вопросами не задаются те женщины, которые эти туфли просто берут.

Разве я могу это знать?

Диалоги с мужем

Когда муж возвращается ко мне, то проходит как минимум два часа. Я остаюсь наедине сама с собой в громадном торговом центре в чужой стране, языка которой я не знаю.

И английского тоже.

Но его это не беспокоит. Хотя мое напряжение достигло предела. Я ненавижу ожидание. И непунктуальность.

– Так выглядят твои пятнадцать минут? – Срываюсь на мужа я.

– Но я забыл про время. Там такие мотоциклы! – Оправдывается муж. – Ты на меня давишь!

– Все это время я была одна! – Делаю попытку прикинуться жертвой я.

– Но ты могла бы совершить шопинг. Ко виноват в том, что ты меня ждала? – Удивляется муж.

– Но ты говорил о пятнадцати минутах, когда отлучался. – Не сдаюсь я. – Нам нужно успеть посмотреть на фонтаны, на памятники и на водопады. Разве мы успеем?

– Сдались нам все эти инсталляции! – Сердится муж. – К тому же, тут такое столпотворение! Нет радости бродить среди толкающихся людей.

– Тогда зачем мы сюда приехали? – Почти срываюсь на крик я.

– Чтобы сделать удачные фотографии! – Муж начинает раздражаться. – Что ты от меня теперь хочешь?

– Теперь уже ничего. – Кидаю ему я.

– И что ты предлагаешь? – Снова муж, который краснеет от злости.

Он обращается по-английски к проходящей даме, чтобы та нас сфотографировала у огромного аквариума.

– Улыбайтесь. – Просит незнакомка. И щелкает фотоаппаратом.

Мы выглядим на фото вполне безмятежными. Муж успевает меня обнять. А я не успеваю поправить волосы, которые торчат у меня в разные волосы. И застегнуть белую рубашку, которая обнажает меня до белья.

Потом сестра напишет в сообщении, когда будет рассматривать наши фотографии, что у меня красивое белье. А волосы нужно бы покрасить.

Злата в своем репертуаре. Она – педагог. И привыкла искать ошибки.

Про деревья

Дачный сезон закрыт, и можно не ездить черт знает куда. Но мы с мужем едем. Потому что привыкли к небольшому домику, к бане, к тому месту, которое создали сами. И собираемся протопить дом от сырости и попариться в бане.

Как только мы появляемся в деревне, нас тут же встречает моя соседка Яна, которая живет там постоянно. В этот раз она старается быть милой. Но в глаза не смотрит.

Каждый раз она в каком-то новом амплуа – то обидится на что-то, то расскажет откровенные сплетни и фантазии, то…

Значит ей что-то нужно или она что-то снова попросит, думаю про себя я, видя красный смешной помпон ее вязаной шапочки – она (соседка) невероятно маленькая. А я уже зашла во двор.

Но смешной помпон настойчив. Яна стучит в калитку. И делает вид, что очень рада нас видеть, в особенности меня.

Как я и предположила, ей нужно спилить наше дерево, которое мешает. Я выхожу на улицу, чтобы еще раз оценить качество запроса – нет, никому рябина не может помешать. Все засохшие ветки я отсекла секатором для аккуратности.

– Это женское дерево. Его нельзя трогать. – Пытаюсь объяснить Яне я свой будущий отказ.

Но вижу в ее руке пилу.