Только (не)любовь

– Да где ты, чёрт возьми, пропадаешь? – сдержанно произнесла Стася.

Она, видимо, уже успокоилась, потому что на  литературные ругательства подруга переходит только тогда, когда её гнев сменяется тревогой.

– Долгая история, – обтекаемо ответила я, чувствуя на себе взгляд Ярослава. – Я пока не могу говорить. Вечером позвоню и всё расскажу, хорошо? Только не вздумай дуться и не брать трубку!

Стася коротко рассмеялась и добавила на прощанье:

– Ты там не одна, верно? И попробуй не позвонить, я возьму бутылку текилы и приеду к тебе. Тогда ты мне живо всё выложишь!

– Договорились! В восемь жду, – улыбнулась я и нажала отбой, щекой чувствуя недовольство владельца джипа.

Мужчины не любят, когда их обсуждают с подругами, но Ярослав не мой мужчина, более того, он весьма неприятный тип. Он жаждет избавиться от меня как можно скорее, поэтому расстройство спутника не моя забота.

Главное, возмущаться не начал, и то хорошо!

До Хамовников мы доехали почти через час, и всё это время я копалась в интернете, пытаясь выяснить информацию о своих новых знакомых.

Нотариальная контора «Мойры»отзывов не имела, но если судить по вывеске и обстановке, пользовалась успехом. Возможно, срабатывало сарафанное радио.

Я вытащила из кармана джинс визитку, что мне вручил Сергей Сергеевич, и повертела в руках, а потом набрала адрес сайта, приписанный внизу.

Ничего особенного в двустраничнике не было, такие создаются десятками в день, и также быстро исчезают. Проверить подлинность конторы по сайту я лично не смогла.

Зато в социальных сетях нашла Дмитриеву Анастасию Павловну. Некоторые фотографии были выложены пару лет назад, поэтому, скорее всего, аккаунт подлинный. Вот только на её фото со всех уголков света не хватало мужа.

Сын был, но не муж, мой предполагаемый отец. Либо покойный не любил фотографироваться, либо Анастасию наняли сыграть роль вдовы. Не знаю, можно ли создать аккаунт за несколько дней и сделать его таким, будто он числится на сайте пару лет?

Закрыв браузер, я поняла, что ни на шаг не приблизилась к ответу: правда ли всё, что мне сказали, или обман. Да и рассуждать было некогда, мы уже приехали.

В этом районе Москвы мне довелось побывать только один раз. Когда я приехала в столицу, то посвящала дни знакомству с достопримечательностями. Именно тогда я составила список того, что должна была увидеть.

Фрунзенская набережная и памятник Александру второму входили в список, и я исправно и методично вычёркивало из него то, что уже удалось посмотреть. Мельком, проходя мимо, но удалось.

И вот теперь я проезжала по тем улицам, по которым полгода назад, в начале декабря брела пешком, кутаясь в тонкое пальтишко. Не потому, что у меня не было денег на нормальное, тёплое, а потому что мне казалось, что в последнем я выгляжу толстой.

Потом я устроилась на две работы и раз в месяц ездила волонтёром в социальный центр для несовершеннолетних одиноких матерей в трудной жизненной ситуации. Поэтому все глупости касательно мнимой пухлости собственной фигуры выветрились из головы с приходом  крещенских морозов.

Мы свернули в центр района и припарковались на закрытой территории новостройки, свечкой возвышающейся над трёхэтажными домами сталинской эпохи.

Выбравшись на улицу, я почувствовала себя свободной. Вот сейчас возьму и уйду, гордо мотнув головой! И не нужен мне ни обед, ни милостыня новых родственников! Хотя тогда я действительно буду дурой, какой меня и считает Ярослав.

Нет, наследство мне пригодится, как ни крути, глупо отказываться! Лучше потерпеть не самое приятное общество, но остаться при деньгах.

Я собиралась спустя час извиниться и тихо уйти, сославшись на головную боль. Она и вправду сдавливала виски металлическим обручем, а таблетки в сумке не было.

Консьержка, женщина средних лет с видом «владычицы морской», увидев меня, поднялась с места, сняв очки, и уже собиралась задать вопрос, что мне угодно, как заметила Ярослава. Он шёл чуть поодаль, и держательница коридора  заулыбалась, приветливо поздоровавшись с нами обоими.

– А Анастасия Павловна с гостями уже поднялись, – произнесла она таким тоном, будто речь шла об императрице. Интересно, в обязанности консьержа входит запоминание всех жильцов по имени-отчеству? Вероятно, да.

Мы прошли по ковровой дорожке к одному из лифтов, бесшумно распахнувших зеркальное нутро, стоило только нажать кнопку вызова. На этот раз, помня о замечании спутника, я подождала, пока в лифт первым войдёт он.

– Испугалась, снежная?

Я лишь покачала головой. Делать замечания этому типу бесполезно. Он только рад меня подзадорить.

Двери закрылись, и я вспомнила сцену из «Пятидесяти оттенков серого». Грей и Анастейша в лифте начинают целоваться так страстно, будто у них не будет больше ни одной свободной минуты наедине. А ведь до этого они были едва знакомы…

Чёрт! Что за глупости лезут в голову!

На двадцать первый этаж мы ехали секунд десять. И всё это время я чувствовала, как мой спутник рассматривает меня со спины, будто свиную тушку в мясном ряду.

Мне хотелось повернуться и сказать что-нибудь колкое. Мол, нехорошо пялиться, но я сдержалась и тяжело вздохнула, мечтая лишь о том времени, когда обед закончится, и я обрету свободу.

Вряд ли мы станем часто видеться с моими вновь обретёнными родственниками. Да и назвать их так тяжело, разве что тётку Эльвиру и её сына, да маленького Платона. Мальчик – единственный из всех, кого я не могла обвинить в скрытых мотивах.

Остальные будут рады, если мой брак с Ярославом не состоится. Впрочем, конечно, так и будет. Надо порадовать их и плюнуть на мифический миллиард рублей, в существовании которого я не верила.

Откуда у моего отца миллиард? « Оттуда же, откуда и недвижимость, украшения и фирма», – ответил внутренний голос, и я согласилась. мы совсем не знали друг друга.

– А мы вас ждём, – Ольга Денисовна будто специально вышла на площадку возле двери, из-за обилия искусственных цветов в кадках выглядящей как холл частной клиники или какого-нибудь офиса.

Даже скамейки на площадке имелись. Так и подмывало спросить: это для ожидающих гостей, пришедших, когда хозяев нет дома, или для тех, кто вышел покурить? Или скамейки предназначались тем, кого не хотели пускать в гости, предпочитая общаться с нежелательными визитёрами на лестничной площадке?

– Пойдёмте, Герда Алексеевна, – мама Ярослава взяла меня в оборот и явно не собиралась выпускать из своего поля зрения. И из цепких пальцев. – Мы вас только и ждём.

– Сегодня у меня странный день, Ольга Денисовна, – произнесла я, переступая порог шикарной квартиры, оформленной в светло-голубых и пастельных тонах. – Везде меня ждут.

И я услышала, как сзади хмыкнул Ярослав.

***

Обед оказался более торжественным, чем я рассчитывала.

Он проходил в большом зале, почти лишённом мебели, если не считать кожаного дивана и двух кресел, на каждом из которых можно не только сидеть, но и лечь спать. И выспаться, как на вполне удобной кровати.

И вот теперь посреди этой залы, стены которой были увешаны большими чёрно-белыми фотографиями хозяйки, поставили круглый стол, накрытый шёлковой скатертью.

От вида аппетитных закусок я почувствовала, что голодна и готова наброситься на еду. Особенно вон на те жаренные баклажаны, свёрнутые рулетиками, внутри которых прятался белоснежный творожный сыр с вкраплениями зелени.

– Платон ушёл погулять с няней. Я подумала, что так ему будет легче, – почему-то отчитывалась передо мной вдова, будто ей было неловко. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Хозяйка уже успела переодеться в лёгкое платье и выглядела в нём ещё моложе, почти подростком, которого по нелепой случайности накрасили, как взрослую даму.

Если бы не траурная повязка в виде широкого ободка, украшавшая волосы, и живая чёрная роза, приколотая к лифу платья, можно было бы подумать, что у длинноволосой нимфы с большими, влажными, как у лани, глазами день рождения.

Горничная в нарядном, белоснежном переднике расставляла приборы и чинно приносила с кухни новые блюда, пока их стало некуда ставить.

Хозяйка же, Дмитриева Анастасия Павловна, была не то что грустна, скорее взирала на все эти приготовления с  меланхоличной задумчивостью. Будто сама удивлялась: зачем всё это теперь?