Не играй с нами, девочка

– Я подталкивал тебя. Ты это хочешь сказать?

Правильный ответ. Правильный ответ. Ведь он должен существовать… Или молчание. Лучше всего молчание. Переждать и перетерпеть. Его все равно не остановить, пока он не выплеснет все, не отыграется за каждый порез и каждое лживое слово. Только пусть отыграется на ней.

– Нет, – ответила она.

– Тогда что?

Он встряхнул ее и подобранные бретельки вновь слетели с плеч, оголив ее.

– Ответь мне, Анна.

– Я люблю вас обоих.

Марк рассмеялся и грубо притянул к себе, прижав ее голову к своей груди.

– Она любит нас обоих, – выдохнул он в затылок.

Анна думала только о том, сколько еще? Сколько еще слов или даже ударов случится, прежде чем он придет в себя.

– Марк, достаточно, – отозвался Север. – Я прошу тебя. Ты выиграл…

– Ты не проверил ее, да? Так торопился отыметь, что не прощупал.

Он оттолкнул ее и, сжав плечи до синяков, усадил в инвалидное кресло.

– Нет, Марк, – взмолился Север.

– Заткнись!

Марк пнул ногой колесо, и коляска с Анной откатилась назад. Марк же остался стоять на месте, он резко поднял руки и закрыл лицо, и принялся нервно растирать его ладонями. Он пытался успокоиться, найти равновесие…

– Хорошо, – кивнул он и опустился на матрас рядом с Севером.

Наступила тишина, звонкая и давящая, когда даже вдох боишься сделать. И собственные мысли звучат оглушающе. Они оба посмотрели на нее. Север с беспокойством и неудачной попыткой изобразить ободрение, а Марк с болью и отрешенностью, словно у него не осталось больше ни на что сил.

– Ты же не сказал ей? – спросил он у Севера удивительно спокойным голосом.

Север замялся. Анна не понимала его смятение, но ей показалось, что ответить ему мешает именно она.

– Понятно, – кивнул Марк. – Все, как договаривались. Забыли навсегда.

– Это было твое условие.

Север искоса посмотрел на Марка, пытаясь угадать его настрой. Анна же начинала терять нить происходящего. Ее незаметно вынесли за скобки, и она перестала понимать их разговор.

– Теперь я передумал. Можешь сказать ей, – Марк махнул ладонью в ее сторону.

Он вновь не удержался от смеха. Он буквально залился, развеселившись внутренней шутке, и согнулся пополам.

– Черт, Север, – простонал он, – ты подонок хлеще меня.

Отсмеявшись, Марк поднялся и подошел к ней. Поймал ладонью ее подбородок и заглянул в глаза.

– Мы братья, малыш, – сказал он.

Марк насладился ее реакцией, как будто пролился живительный дождь на его раны.

– Стас кстати за твоей спиной ведет переговоры. Так что поднимайся… вернее лезь в свою коляску, я жду в гостиной. Нужно решать проблему.

Он ушел, захлопнув за собой дверь. Специально громко и хлестко. Или это ее чувства воспалились? Но громыхнуло как из револьвера, она вздрогнула всем телом, почувствовав, как резкое движение отдалось сотней ледяных уколов по всему напрягшемуся телу. А на грудь кто-то наступил тяжеленным сапогом.

– Анна, – позвал Север.

Она хотела отвернуться от него, но вспомнила о коляске. Она встала и побрела к дорожке, на поручень которой повесила платье. Надо переодеться, для начала переодеться.

– Прости, – произнес Север, – я должен был сказать.

Поэтому не сказал Марк. Поддавшись, она наказала бы сама себя. Манипулятор и чертов садист, ведь это так забавно, когда люди самостоятельно калечатся, только и успевай капканы ставить. Она почувствовала себя мячиком, который перебросили из одного угла комнаты в другой, и так несколько раз.

– Не молчи, Анна. Скажи что-нибудь.

– Да, ты должен был сказать мне.

Она стянула боди и нырнула в красное платье, которое теперь казалось жестокой насмешкой.

– Я подумал, что ты не узнаешь. И я потерял голову.

– Такое чувство, будто ты отсчитываешь тысячные.

– Не надо.

– Но я так себя чувствую. Да, я изменила ему, но не с братом же… Господи…

– Прости.

Анна не могла больше находиться в комнате, она шагнула к двери и вырвалась наружу. Правда всего на миллиметр, всего на пустяк. Этот лабиринт давно стал бесконечным и безвыходным, тасовались повороты и изгибы, но каменная кладка оставалась столь же угрюмой и неприступной. Такая и крик сглотнет.

– Он там скоро? – спросил Марк.

Он прохаживался у дивана и смотрел на бумаги, разложенные перед ним. В комнате скучали еще двое охранников, один осторожно выглядывал в окно, а второй стоял у входа.

– Анна, подойди сюда.

Марк протянул руку. Теперь он изображал ленивое благодушие.

– Я могу уехать? – спросила она.

– Нет, не можешь.