Женские истории. Книга 2

Когда девчонкам исполнилось по три года, Аля, наконец, выспалась. Захар тут же предложил родить мальчика. От неожиданности Аля заорала «Нееет!». Захар уставился на неё, не понимая. Обиделся и ушёл. Дальше она пресекала все разговоры на эту тему.

С годами свекровь брюзжала всё чаще, недовольства с каждым днём росли. Прикупили коня, индюков, работы становилось всё больше, а с девочками надо было заниматься. Аля поняла, что ей это всё хозяйство постыло. И то, что раньше нравилось в муже, за что она его полюбила, теперь раздражало. И она осознала вдруг, что жизнь кончилась для неё давно, в тот день, когда она переехала сюда. А может, в тот день, когда вышла замуж за Захара. Не приняла её деревня. А она деревню. В восхитительном свежем воздухе Аля теперь всё время чувствовала запах коровьего навоза. Комары донимали Алю прямо с марта, никто ей не верил. Парное молоко она так и не полюбила. Оно ей тоже воняло чем-то. В речке купаться брезговала. Да и когда купаться то?

***

Девчонкам уже по десять лет. А она скоро будет выглядеть старше Люси. Как-то растолстела, обрюзгла, обабилась, а ведь всего чуть за тридцать. Лицо чёрное как головёшка, и руки с яркой белой полосой чуть выше локтя от футболки.

Вошла свекровь и спросила, где чугунок для ягнят. Аля его с утра забыла «запарить». Что тут началось… И вот тут-то и сдали нервы…

Они только не подрались, а остальное всё случилось: оскорбления, обвинения… сыпались как из рога изобилия. Хорошо, что девчонки не слышали. Выполнив полагавшуюся им работу (пололи грядки), они выпросили разрешение пойти на речку с ребятнёй. Аля под косым взглядом свекрови поинтересовалась насчёт взрослых, и успокоилась, услышав, кто с ними пойдёт.

***

И вот теперь она ехала в электричке и вспоминала всё это, и никак не могла до конца успокоиться. Она сама во всём виновата. А что же она могла сделать тогда, десять лет назад? Как поступить? Теперь она знала, что она не должна была соглашаться. Деревенская жизнь не для неё. Что же ей скажет Люся?

Квартиру Люся так и не позволила продать. Как ни «кипел» Захар, не смог он отрезать «отходные пути». Люся оказалась очень опытной женщиной. Когда покупала для Али жильё, то на себя оформила одну десятую часть квартиры. И без её согласия Захар не мог продать жилплощадь. А ему очень хотелось заняться фермерством и пустить деньги за квартиру на это. Вот тут и случились «непонятки» между Захаром и Люсей, но она выстояла. Аля-то тоже не хотела лишаться квартиры.

Конечно, Аля сейчас была благодарна Люсе за это. Сейчас, в электричке, Аля чувствовала себя как никогда решительной. Она заберёт детей и будет жить в своей квартире. Отдаст девчонок в кружки, секции. Что они видят в этой вонючей деревне?

Поезд приближался к городу. И Аля стала думать о предстоящей встрече. Первую половину пути путешественник думает о том, что он оставил, а вторую половину пути о том, что его ждёт. Она не боялась сестру, её реакции. Люся в любом случае будет на её стороне.

Аля медленно шла по улице, вдыхая звук города. Всё казалось родным, знакомым, хотя за эти годы, что её здесь не было, всё сильно изменилось. Она могла бы поехать на каком-нибудь транспорте, но ей хотелось пройтись. Да и сумка была лёгкая. И она шла, наслаждаясь абсолютно всем, что видела. Это был её город, её ареал обитания.

Засосало под ложечкой, и она вспомнила, что сегодня пила только голый чай рано утром. И тут же она увидела «Пиццерию». «А почему бы и нет? Пойду съем неправильную еду». И пицца ей показалась безумно вкусной. Никогда не ела такой пиццы. «Надо девчонок сюда привести».

Показался Люсин дом, и сердце затрепыхалось, забилось чаще. Звонить по телефону она не хотела, надо заявиться сюрпризом. «Телефон… телефон… А где телефон?». Телефона не было, он остался там, на столе. «Ну и хорошо! А дочки?». Тревога хотела было поселиться в душе. «Они в конце концов в своём доме, с отцом и бабушкой» – тут же угомонила Аля эту тревогу. И поднесла руку к домофону.

Она не успела нажать кнопки, дверь открылась, выпуская кого-то из жильцов… И Аля вошла.

Люся

Люся открыла глаза. «Звонок? Показалось». Она, поплотней завернувшись в плед, снова закрыла глаза. От звонка вздрогнула. «Нет, не показалось». Встала с трудом, кутаясь в плед, пошла к дверям. Почему-то не глядя в глазок, распахнула дверь.

«Алька?!!» – радостный вскрик.

«Люсечка!» – какой-то жалкий всхлип…

Сёстры кинулись в объятия друг друга. Алька потому, что Люся – защита, Люся – потому что Алька её любовь, дитя, нежность. Стояли, обнявшись, на пороге. Наконец Люся потянула Алю внутрь, захлопнула дверь. Они прошли по коридору в комнату, и тут Аля заметила, что Люся как-то совсем нелегко идёт, завёрнутая во что-то клетчатое, как в кокон.

– Люсечка, что? Ты не здорова?

– Да нет! Я просто дремала, ты меня врасплох застала. Всё хорошо. А почему ты одна? Без девочек?

Вопрос был странный. Как будто Аля каждую неделю приезжала с девочками. Да дочки вообще воспринимали поездку в город, как за границу. Это было так редко.