Верну твою любовь вопреки

Дверь приоткрылась, и в палату заглянул Лев.

– Дарья, не спите? Простите, но помните я говорил про полицию? Готовы сейчас подписать отказ от претензий?

Я кивнула. И в палату вошел полицейский, за ним следом Лев.

– Дарья Владимировна Ростовцева?

Я опять кивнула. Говорить как-то совсем не хотелось.

– Следователь Иваненко. Мне нужно задать вам несколько вопросов, готовы сейчас отвечать? – следователь придвинул поближе к кровати стул, устроился, раскрыл папку и начал что-то в ней отмечать.

– Да, я вполне способна на ответы, – я кивнула ему.

– Лев Александрович сказал, что у вас частичная потеря памяти. Что последнее вы помните?

– Вы знаете, воспоминания постепенно возвращаются, – я с улыбкой посмотрела на врача. – Лев, похоже, выше лечение начало действовать.

Он улыбнулся мне в ответ и кивнул, мол, иначе и быть не могло.

– И я помню, что выскочила из дома, похоже, я была расстроена, скорее всего мы поссорились с мужем. Ну и, наверное, не смотрела на дорогу. Ко Льву у меня претензий нет, и я готова подписать все, что нужно.

Следователь кивнул, опять что-то пометил в папке.

– Свидетели тоже подтвердили, что вы неожиданно выскочили на проезжую часть. И к тому же машина двигалась с разрешенной скоростью, поэтому закрываем дело за неимением состава преступления. Подпишите здесь, – и он протянул мне папку с заявлением.

Я подписала везде, где нужно, и следователь, попрощавшись, ушел. А Лев остался.

– Как вы себя чувствуете? – он подошел ко мне, взял за руку и послушал пульс, потом нагнулся к самому лицу.

– Мне нужно посмотреть ваш зрачок, –улыбнулся он мне и посветил фонариком в глаза.

Когда он убрал фонарик, я еще пыталась проморгаться, чтобы пропали черные точки. А когда перед глазами перестали расплываться круги от яркого света, оказалось, что Лев так и не отодвинулся. Он сидел на кровати, близко-близко, и рассматривал мое лицо.

– У вас удивительно красивые глаза, – тихо проговорил он. – Не часто встретишь глаза такого редкого оттенка.

Я смутилась. Почему-то сразу прочувствовала, что волосы у меня не мытые, лицо помятое и зубы не чищены. И для врача он слишком уж вторгся в личное пространство и навряд ли цвет моих глаз его заинтересовал в чисто врачебных целях.

– А когда вы смущаетесь, они у вас темнеют, вы знали? – похоже, он не собирался уходить, сидел все так же и не спускал с меня взгляда.

– Вы знаете, что это неприлично – вот так пристально рассматривать незнакомого человека? – я откашлялась, потому что голос мне изменил, от смущения скорее всего. Я отвыкла уже от такого внимания другого мужчины. Совершенно незнакомого и чужого мужчины. С Владом уже было все привычно и понятно, он вообще редко в последнее время уделял мне внимания и делал комплименты.

– Ну, что вы, Дарья, какая же вы незнакомая, я видел все ваши внутренности, ну почти все, – поспешно пояснил он, когда я поперхнулась воздухом. – Мозг ваш точно видел. Так что считайте, что я теперь просто обязан на вас жениться, – и он белозубо мне улыбнулся. Надо сказать, что улыбка полностью преобразила его.

Вообще, он меньше всего походил на врача. У него была бандитская внешность, но никак не нейрохирурга. Впрочем, я их не так много и встречала. Лев же был хищный, мрачный, с сумрачным взглядом темных глаз. Но вот руки… За одни только руки можно было в него влюбиться. Интересно, каково это, ощутить эти руки на своем теле? Ммм… Так, что-то не в том направлении у меня ушли мысли. От улыбки до рук на теле.

Улыбка освещала все лицо Льва. Задумчивые морщины на лбу разгладились, из глаз ушло мрачное выражение, и они даже посветлели. Единственное, смущала его небритость.

– Лев, а вы что, бороду с усами отращиваете? – вырвался у меня вопрос. Да, Даша, пять баллов, нашла что спросить.

– Ого, переходим к интимным деталям? – весело рассмеялся Лев.

– Я смотрю, вы весельчак, – проворчала я. – Просто не люблю небритых мужчин.

– Прошу прощения, моя дорогая леди, – Лев шутливо приложил руку к сердцу и слегка поклонился. – Побриться не было времени, я тут немного застрял с вами. Переживал за вас. Впрочем, ничуть не расстроен, даже рад, что вы упали именно под мою машину. Не каждый день мне под колеса сваливаются такие красивые женщины. А вообще да, я решил отрастить бороду, для устрашения, так сказать.

– Вам нравится меня смущать, да? – я с подозрением на него посмотрела.

– Что вы, и в мыслях не было, клянусь! – и Лев поднял ладонь в подтверждении своих слов.

Я фыркнула и широко улыбнулась. Невозможно было игнорировать его обаяние, которым он меня практически окутал.

– Ну вот, наконец-то я увидел вашу улыбку. Она у вас очень красива, Даша. Под стать вам, – уже серьезно сказал Лев. – Что ж, моя цель достигнута, оставлю вас отдыхать. Обещайте, что еще поспите.

Я опять просто кивнула, смущенная от такого внимания. Чувствовала себя китайским кивающим болванчиком, но Лев меня смущал и тревожил. Я уже и не помню, когда мне в последний раз говорили столько комплиментов.

А когда Лев ушел, я еще полежала какое-то время, вспоминая его улыбку и медовые добрые глаза. И мои губы невольно тоже расползались в улыбку. Потом потянулась под подушку за телефоном, чтобы наконец-то оценить размер бедствия с пропущенными сеансами.

Глава 8

Надо же, странно, что у меня оказалась такая модель, совершенно не типичная для меня. Я предпочитаю большие смартфоны. «Зачем я его купила?», – крутила в руках телефон и пыталась вспомнить. Очередная вспышка принесла воспоминание о том, как я сижу в кафе и что-то пишу в блокноте. Точно! Я же всегда веду записи. Завтра Влад принесет мои вещи, и в сумке наверняка будет тот блокнот.

Хотя я и обещала Владу не смотреть смартфон, но не зря же, в конце концов, я пальцы скрещивала. Разблокировала экран и на меня сразу посыпались уведомления о не отвеченных сообщениях.

Я просмотрела все, мысленно сортируя их по срочности ответа. Кому-то нужно было перезвонить, кому-то – написать в мессенджере. Ожидаемо, память телефона была пуста от всех моих фотографий и документов. Надеюсь, что что бы ни произошло с предыдущим, все данные успели сохраниться в облаке. Я зашла на облачный диск, ввела пароль и стала ждать подзагрузки информации. Интернет здесь удручающе плохо ловил.

Дверь в палату открылась и вошла медсестра, с новой порцией препаратов. У меня все еще стола капельница, но видимо пришло время менять.

– Как вы себя чувствуете? – девушка посмотрела на меня, устанавливая новую капельницу.

– Все хорошо, даже голова не болит. Я бы вообще уже домой поехала, – я с улыбкой посмотрела на нее.

– Нельзя. Лев Александрович вас все равно не отпустит, пока не убедится, что у вас нет никаких осложнений и последствий удара. Он очень хороший врач, внимательный, чуткий, самый лучший специалист, – с восхищением говорила она, занимаясь капельницей. Чувствовалось, что Лев – ее кумир. Вот ведь. Жертва очарования. Как бы не пришлось разочаровываться, усмехнулась я про себя.

– Так уж и самый лучший? – чуть-чуть подначила я ее.

– Конечно, ведь к нему даже из других городов на прием приезжают, – ответила медсестра с таким восторгом, что мне даже стало неловко. – И ждут неделями его приема! А сколько он спас людей, вы бы только знали!

– Я поняла. Лев Александрович – местный светила, – я постаралась, чтобы в голосе не было насмешки. Но девушка все равно ее уловила и обиделась.

– И зря вы иронизируете. Вот увидите, он и вас очень быстро на ноги поставит, – она с обидой посмотрела на меня. – Отдыхайте, я еще попозже к вам загляну, на ночь нужно еще один препарат поставить.

Она сухо мне кивнула и вышла. Вот ведь, воздыхательница по Львам. Интересно, они тут все в него влюблены? Хотя, конечно, сложно пройти мимо него спокойно. Рядом с такими мужчинами в принципе невозможно чувствовать себя спокойно. Он же ходячий тестостерон, на который, как на свет, слетаются все особи женского пола. А если он еще и проникновенно берет их за руку и говорит что-то своим низким поставленным голосом, то в этот момент, предполагаю, ему не откажут ни в чем.

Куда-то не туда у меня ушли мысли. Меня удивило, что я сейчас думаю не о муже, а о совершенно постороннем мужчине. Но мысли о муже почему-то не приносили ожидаемой радости. Похоже, поссорились мы сильно. И это было странно, потому что мы никогда не ссорились, всегда находили компромисс. Вернее, я сглаживала ситуацию, не идя на конфликт. Я не люблю ссоры и конфликты, совсем. И выяснение отношений не для меня. Но тут, видимо, случилось что-то такое, чего я уже не могла стерпеть. Завтра Влад принесет блокнот и, надеюсь, прочитав его, я все пойму.

Капельница исправно капала, и меня опять потянуло в сон. Но я все-таки решила на сон грядущий проверить, что там загрузилось в облаке. И вдруг фотографии мне напомнят о событиях злополучного дня.

Уже практически засыпая, я снова вошла на диск и нажала на последнюю загруженную фотографию в галерее, увеличивая ее в размерах. И меня как будто обожгло изнутри. Стало больно. Но привычно больно, потому что самый пик ужаса предательства я уже один раз пережила. Сейчас же вместе с воспоминаниями вернулась боль, как от тупой большой занозы, которую отторгает тело, она нарывает, ноет и воспаляется. И спастись от нее можно, если только вытащить из тела и залить обеззараживающим раствором.