Чужая в двух мирах

– Это правда, что говорит мистер Льюис? Ты делала с этим рабом то, что делает мисс Луизы с отцом? – немного отстранившись от меня, тихо спросила Изабель.

– Что?! – воскликнула я, вскочив с кровати.

– Это говорит мистер Льюис, – моя сестра опустила глаза.

– Нет! Это наглая ложь! – закричала я возмущаясь. – Это неправда. Мы ничего подобного не делали.

– Тогда тебе надо поговорить с отцом. Он очень расстроен, Лили, – советовала сестра, – и сказал, что отправит тебя в монастырь.

От услышанного мои ноги подкосились. Я чуть не упала на пол, благо успела ухватиться за столик рядом с кроватью. Так вот почему отец не хочет говорить со мной. Он думает, что я опозорила себя и его, как леди Джейн когда-то.

– Где папа? – спросила я.

– Он уехал на плантацию. Мама ещё с прошлого вечера не вернулась от наших соседей Маклеодов. Стоит поговорить и с тем рабом. Намекнуть, чтобы не выдумывал глупостей, а то будет хуже, – в голосе сестры слышалась озабоченность.

Она переживала за меня. Спасибо ей огромное, но услышав, что Лука выжил после экзекуции, я бросилась к нему. Сестра за мной. На лестнице она схватила меня за локоть. Резко развернула к себе лицом.

– Он в колодках. Его стережёт новый надсмотрщик отца. Не стоит бежать к нему. Ты ещё больше скомпрометируешь себя. Пойдут ненужные сплетни. Хочешь помочь ему? Оставь всё как есть. Так отец поверит в твою невинность, Лили, – тихо, но уверенно говорила Изабель. – Я могу поговорить с ним.

– Нет, не надо, – помотала я головой.

Как ни больно было признавать, но она была права. Отказавшись от Луки, я спасала ему жизнь. Мои любовные порывы только бы усугубили наше положение сейчас. За прикосновение к дочери господина рабу могли отсечь руку или ещё что похуже. На что хватило бы извращённой фантазии хозяина. Собравшись с силами, я всё же последовала совету сестры. Вернулась в спальню и принялась караулить отца, глядя на дорогу из окна.

Отец вернулся с плантаций поздно. Я знала, что прежде, чем пойти ужинать, он просидит около часа в кабинете.

Леди Джейн не вернулась и этим вечером. Потом я узнала, что они снова поругались. В этот раз из-за Луки. Мой отец приехал вовремя. Мистер Льюис успел только двадцать раз ударить раба, когда хозяин остановил его. Выслушав надсмотрщика и жену, он всё же не одобрил продолжение избиения. Пока хозяин и его жена выясняли отношения, Лука потерял сознание. Тогда отец приказал заковать осмелевшего раба в колодки на три дня без еды и питья. Такое наказание для раба, опозорившего своего господина, мачеха сочла слишком мягким. Топнув ножкой, уехала к подруге, плакаться на свою несчастную жизнь. Её отъезд, как всегда, все домочадцы восприняли, как небесную благодать. Уже два дня в доме царила тишина. Никто не срывался на рабынях и не вопил по пустякам с утра до ночи.

Её отъезд порадовал и меня. В кабинет отца леди Джейн не ворвётся, пытаясь унизить меня в очередной раз. Мы сможем спокойно поговорить с отцом наедине. И я надеялась, что моя правда сможет остудить его пыл.

Я тихонько открыла дверь и вошла в кабинет. Отец сидел за столом и перекладывал бумаги. В руке дымила трубка. Он курил её, только когда что-то сильно выбивало его из привычной колеи. В последний раз это было, когда Кристофер проигрался на круглую сумму. Мой невинный поцелуй, конечно, не в счёт с огромными долгами сына, но для отца честь дочери не имеет цены. Даже будучи незаконнорожденной я ценилась пока была невинна. Так хотя бы можно было рассчитывать на кое-какой брак с небогатым, но добропорядочным мужчиной.

– Отец, – позвала я, закрывая за собою двери.

Он поднял глаза на меня и от этого взгляда полного разочарования, мне захотелось провалиться сквозь землю.

– Я думал, что твоя советь не позволит прийти ко мне, – его голос холоден, но неравнодушен.

Уже лучше. Я не совсем потеряла своего отца.

– Мне нечем стыдится, отец, – делая шаг к нему, сказала я, – ничего плохого я не сдала. Мистер Льюис говорит неправду. Я не … – мои щёки зарделись оттого, что я хотела сказать отцу. – Мы не делали того в чём нас обвиняют. Я не опозорила тебя, папа.

– А в чём вас обвиняют?! – голос отца уже оглушает меня.

Я вздрагиваю от непривычки. Отец никогда на меня не кричал.

– Изабель сказала, что мистер Льюис якобы видел нас и мы… – я осеклась, опустив голову.

– Он целовал тебя! – вскочив с кресла, воскликнул отец. – Он – раб! Он – животное и прикасался к моей дочери! Я прикажу отрубить ему руки! Нет! – отец подскочил ко мне. – Нет! Я прикажу его оскопить, чтобы впредь даже и думать не мог о таком!

Он кричал на меня, а я плакала. Картины таких издевательств над живым человеком меня пугали сильнее, чем крик отца.

Не выдержав такого давления, я упала на колени и, закрыв лицо руками, взмолилась:

– Папа, прошу не надо. Я умоляю тебя, не наказывай так его. Он ни в чём не виноват. Мы просто друзья. Не более.

– Друзья?! Он – животное! Раб! Моя дочь дружит с рабом?! – тон голоса стал немного тише, но не утратил свою жёсткость. – Хорошо, я не искалечу его. Я его просто убью. Прикажу повесить.

И тут я похолодела от ужаса. Он мог так поступить. За последние шесть лет Мистер Льюис вешал четверых рабов. Троих за воровство и одного за драку с надсмотрщиком. Моего отца слезами не вымолить пощады для Луки. Он решил его судьбу. Молодой человек умрёт за поцелуй и это будет в назидание другим рабам, чтобы даже не смели думать о таком кощунстве, как любовь к госпоже. Только мой папа забыл, наверное, кто я и кем была моя мать. Я не госпожа. Я рабыня, а значит, раб поцеловал рабыню. Это не преступление. Мы же оба животные. И в нас говорят животные инстинкты.

Я подняла глаза на масу Эдмунда. В эти мгновения он действительно казался мне больше хозяином, чем отцом. Высокомерный. Жестокий. Холодный. Циничный. Мой отец и господин в одном лице.

– Моя мать была для вас тоже животным? Даже когда вы совокуплялись с нею, вы видели в ней животное? Тогда и я животное для вас! Повесьте и меня рядом с ним, господин Эдмунд, – не сводя глаз с отца, говорила я, а по щекам текли слёзы, не дававшие рассмотреть его лицо.

Я думала после таких слов, отец ударит меня. Он долго молчал. Потом опустился на колени рядом со мною и обнял. Я не ожидала такого от него. Несколько минут назад он разъяренно орал на меня, угрожая повесить Луку. Теперь вот молчит, и по-отцовски обнимает.

– Ты так похожа на неё, Лили. И ты моя дочь и всегда помни об этом. Моя любимая дочь, – шепчет он. – Иди. Скоро ужин, радость моя.

Он помог мне подняться. Поцеловал в щёку, ещё раз прижав к себе.

Моё наказание было отменено в тот же вечер. Моя свобода больше не ограничивалась спальней, но за пределы дома, я выходила строго с мисс Луизой. Хотя в этом уже не было необходимости. Луку отец не повесил. Он продал его наследующий день после ссоры в кабинете. Я ещё долго плакала по нему, вспоминая наш невинный и роковой поцелуй, который чуть не загубил жизнь Луки и показал, насколько сильна любовь отца ко мне. Я всегда сомневалась в его любви к моей матери, но после этого случая во мне больше не осталось сомнений. Благородный Эдмунд Дарлингтон любил простую рабыню Мэг. Любил так сильно, что эта любовь спасла жизнь рабу, осмелившемуся поцеловать его дочь.

ГЛАВА 5. Предательство.

Сватовство душки Гарри пришлось ждать долго. Мою сестру извели его бесконечные обещания, но сам он не решался просить её руки у нашего отца. Оттягивал этот счастливый для Изабель момент.

Она уже ревела по ночам, рассказывая мне, как сильно его любит. Готова прожить с ним всю жизнь. Их брак обязательно будет счастливый, а не такой, как у папы с мамой.

Вспоминая всё это, я думаю, как же мы наивны в своих мечтах о вечной любви и семейной идиллии. В реальности нет ничего этого. Счастливых семей почти не существует.

Мы разочаровываемся в своих мужьях ещё раньше, чем появится первое дитя. Так устроен мир вокруг женщин. Нас с детства учат любить мужчину, ставшего нам супругом. Требуют повиновения и смирения. Наше предназначение – это произвести на свет супругу здоровых сыновей и тем самым продлить его род. И мы рожаем. А если не можем, как леди Джейн, то обречены на позор. Наш благоверный найдёт другую женщину, способную исполнить данный долг.

«Ты бесплодна, как пустыня», – говорил отец мачехе. И в эти мгновения мне было её жаль. Леди Джейн же родила благоверному двоих детей и не заслужила такого обращения. Её безумие и сварливость лишь следствие неоправданных надежд юности. Ведь когда-то она, как и Изабель, любила своего жениха. И также верила в семейное счастье. Как больно ей было, понимая, что эти мечты разбились о жестокость нравов. А, может, о мужской эгоизм?

Я слышала, как Тара, рассказывала о первой ночи Эдмунда и Джейн. Муж выгнал Джейн из спальни, как только понял, что она утратила невинность до свадьбы. Молодая супруга плакала в одной строчке у дверей, умоляя простить её. Обманутый супруг пригрозил разводом, но отец опозоренной невесты предложил ещё одно приданое в качестве компенсации. Мужчины договорились. А вот жене пришлось несладко жить под одной крышей с мужем, презирающим её.

Странно, почему мужчины говорят нам «люблю», но стоит их разочаровать, и прощения нам не видать. Мой отец женился на мачехе по любви, как говорит Тара. И куда далась эта любовь? Неужели одна ночь убила самые святые чувства в человеке?

Я смотрела на душевные терзания моей сестры и гадала, как долго продлиться их любовь. Мне стыдно за эти мысли. Я не желала ей ничего плохого. Я хотела, чтобы её любовь продлилась дольше, чем моя.

Полгода, как Луку продал отец. Это целая вечность для любящего юного сердца и мгновение для человека. Как относительно время. У счастливых людей оно летит, а у несчастливых ползёт.

В конце декабря Гарри всё же попросил руки Изабель.

Под самое Рождество он приехал в своём новом мундире. Отец пригласил его в кабинет и целых три часа они там находились. Пока Гарри говорил с будущим тестем, я успокаивала сестру. Она дрожала всем телом, словно в лихорадке. Так боялась, что отец не даст согласия на брак с Гарри.

Глупая гусыня! Как он мог отказать?! У лейтенанта Коллинза прекрасная родословная. И главное – он белый. Не раб, как Лука.

Я держала её за руку и подбадривала, заранее зная, чем закончится это сватовство. Свадьбой.