Моя прекрасная преподавательница, или Беременна от студента

Ундина с удивлением посмотрела на Ката, на его каменную эрекцию… помедлила… но возражать не стала.

Когда девушка покинула кабинку, Кат снова прикрыл глаза, вообразив на ее месте Алину. Как она изгибается, садится к нему на колени, прижимается упругой грудью…

Кат чуть не кончил от одних этих фантазий. Самоудовлетворился несколько раз. Выругался, вытерся салфетками, что всегда лежали на полочке справа от дивана. Оделся и вышел вон. Не дожидаясь товарищей, оплатил все в кассе и уехал домой.

Всю дорогу Кат злился. На себя, на ситуацию и на Алину. Вот же зараза! Почему он ее так хочет! Думает о ней постоянно! Почему сегодня с Ундиной ничего не вышло? А все из-за этой физички! Закованной в цепи условностей, зажатой в тисках вузовской морали. Правильной до безобразия, скованной до зубовного скрежета.

Коттеджный поселок в центре города накрыли темно-синие сумерки, и сутулые фонари освещали дорогу яркими полосками света.

Кат доехал до своего дома, открыл с пульта забор и стремительно вошел на территорию.  Садовник оставил в беседке крупные блюда с малиной и клубникой… Мда… Кат усмехнулся. Не такую клубничку бы ему сегодня в постель…

На ухоженном просторном участке, с баней, сауной, огромным трехэтажным домом и сараем пахло малиной и смородиной. Сосны, что выстроились возле забора частоколом, покачивались на ветру и шуршали ветками.

Кат вошел в дом, ощущая запах пирожков с картошкой. Домработница расстаралась…

Когда-то в коттедже Вяземцевых на ужин собиралась семья: Кат и его родители. Но мама умерла пять лет назад. Рак. Просто сгорела. Кат тогда впервые ощутил одиночество. Вышел из реанимации, в последний раз поцеловав маму в бледный, с испариной лоб, сжав ее холодеющие пальцы… и понял. Он… один.

Отец к тому времени уже женился второй раз на молодой, шустрой стерве, с которой изменял супруге. Работал старший Вяземцев в Академии наук, а зарабатывал… на перспективных проектах, инвестируя в них дедово наследство. Прадед Ката служил в КГБ и оставил сыну не только несколько счетов в банках, но и особняк в поселке, где землю выделяли только шишкам среди чекистов. Отец Ката продал участок, дом и приобрел два других. Один – в коттеджном поселке, где теперь и жил младший Вяземцев. А второй… Говорил, что в качестве вложения денег. Потому, что земля всегда в цене и цена эта немалая. Если что – можно продать и много лет жить безбедно. А потом выяснилось – он просто свил гнездышко для встреч с любовницами.

Ну а в итоге одна из них – классическая фифочка с увеличенными губами, бюстом и перекисными локонами заявила отцу Ката, что ждет от него ребенка. Тогда младший Вяземцев и остался вдвоем с мамой.

Они никогда не произносили больше имени бывшего главы семьи. Ни разу не вспомнили о нем…

Кат быстро привык к одиночеству. Он целый день находился среди людей: на своем предприятии и вот теперь в вузе. Так, что приходя домой, чувствовал свободу от приторных и ждущих чего-то взглядов, от говорильни окружающих, и даже от буйных друзей.

Вот только теперь, проходя по просторному холлу, с большим дубовым столом и мягкими креслами, Кат подумал, что неплохо бы сюда и Алину…

Впервые он представлял женщину, с которой хотел переспать, в собственном доме. И также впервые картинка Кату очень понравилась.

Алина в домашнем халатике, с собранными в небрежный пучок волосами… Такая сладкая и его собственная…

Садится рядом с ним и пьет кофе…

Кофе с зефиром и домашним печеньем домработница тоже оставила. Выпечка пахла ванилью, домом и уютом. Кат хмыкнул.

Странно… Почему мысли об Алине заходят так далеко и в такое необычное русло? Нет, распахнуть потом ее халатик, посадить на стол и отыметь как следует… Кат тоже был совсем даже не прочь… Но все остальные фантазии… Оказались очень далеки от эротических и это путало.

Кат тряхнул головой. Поднялся по широкой лестнице, быстро совершил вечерний моцион и отправился спать.

Наверное, с подросткового возраста ему не снилось столько эротики… Кат встал утром и сразу отправился в душ, вспоминая ночные видения про Алину. Когда в последний раз ему снилась конкретная женщина? Да еще так… За ночь он с Алиной опробовал всю Камасутру.

Несмотря на ночные оргазмы, стояк с утра был просто каменный. Кат усмехнулся. Да что такого в этой физичке? Почему даже сейчас он думает не о встрече с партнерами, не о предстоящей учебе… а только о ней…

О том, что до решения задач по физике, которые должен вести лектор, а значит – сама Алина – еще целых два дня… О том, что он может как бы невзначай зайти на кафедру физики. Ну, например, чтобы уточнить что-нибудь в лаборатории. По работам. И будто случайно столкнуться с Алиной. Правда, он не знал ее расписания. Но и это вполне поправимо.

Кат снова вспомнил про пари. Ну вот зачем, зачем он поддался на слабо? Надо будет как-то выруливать! Вяземцев совсем не хотел, чтобы любые его действия в адрес Алины воспринимались «членами клуба старших студентов» как попытка выиграть спор.

Почему? Да черт его знает!

Вот только сосредоточиться, выбросить физичку из головы не получалось ни за завтраком, ни при подготовке к деловым встречам. Как будто она околдовала Ката, приворожила.

Проверив документы, он опять усмехнулся этому факту. Подтвердил встречу по вотсапу и отправился по делам, не переставая думать, что очень скоро окажется в Универе, зайдет на кафедру физики… А там… как знать…

Глава 2

Глава 2

Алина

По дороге домой я почему-то все время мысленно возвращалась к Шаукату Вяземцеву. Было в нем что-то такое, что притягивало и привлекало меня как женщину. Однако я не такая дура, чтобы предполагать, будто этот богатый плейбой реально мной заинтересован. Скорее всего, хочет затащить в койку. В лучшем случае, предложить пару постельных марафонов. Оно мне надо? Нет уж! Подобные интрижки губительны и для репутации преподавателя и для женского самолюбия. Неприятно осознавать, что тебя используют, как ожившую секс-игрушку, а потом выбрасывают за ненадобностью. Даже если богатей не скупится на откупные.

Да и репутация в вузе мне гораздо дороже сомнительного внимания Вяземцева. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцем, не хочу, чтобы коллеги обсуждали за спиной какая я глупая, падкая на деньги и хорошую жизнь. Не хочу, чтобы каждый богатый студент стремился повторить подвиг Вяземцева. Ну, а что? Раз одному удалось, другие, что, рыжие? Это же для них нечто вроде спорта.

Нет, нет и нет…

А все-таки… какие у него глаза. Голубые, редкий цвет, между прочим. Да и мускулы… Качается, наверное…

Я расплатилась с таксистом через сбербанк онлайн и вошла на свою территорию. Мой Тошка вовсю резвился с няней – крупной темноволосой татаркой в возрасте. Фирдаус Шамсутдиновна помогала мне с сыном с первых же дней его жизни. И сейчас собирала непоседу в садик, забирала оттуда, кормила. Тяжело, когда нет бабушек и дедушек. Отца я никогда не видела, а маму схоронила еще в двадцать лет. Когда сверстники только и думали, что о тусовках, дискотеках, свиданиях…

А мамы вдруг раз – и не стало. Врачи сказали – разрыв кисты яичника. Утром мама ушла на работу, как обычно чмокнув меня в щеку. Мы планировали вечером поесть пельменей, которые сами налепили недавно… А днем мне позвонили и сказали, что маме неожиданно стало плохо. Скорая приехала быстро, но уже ничего не смогла сделать…

Я почти год вставала по утрам и на автомате ставила две чашки на стол… А потом убирала одну и плакала…

И только через полтора года я, наконец-то, раздала мамины вещи и разобрала ее документы. Оставила себе блокнотик в коричневой обложке, хранящий запах мамы и ее аккуратный, каллиграфический почерк и бумажку со стишком.

«Я приду к тебе на помощь

Я с тобой пока ты дышишь

Было так всегда, ты помнишь?

Будет так всегда, ты слышишь?»

Она словно благословляла меня с небес…

Этот пожелтевший от времени кусочек бумаги я хранила в столе до сих пор…

Тошка стал моим спасением от одиночества и пустоты, которая поселилась в душе. Его детский задор заставил меня вспомнить, что я еще не древняя старушка, у которой все позади, а впереди лишь воспоминания… Запах жизни, но не ее вкус.

Видимость, но не настоящая жизнь…

Вот и сейчас мой мальчик и Фирдаус Шамсутдиновна играли во дворе в мячик. Резвились, напоминая, как же это здорово, что ты здоров, силен и еще вполне молод. Как же здорово жить! Я торопливо закинула домой сумку и присоединилась к веселью.

Мы носились по газону, хихикали. Перебрасывались мячиком, ловили его. Старались застать друг друга врасплох. Делали обманные движения, временами попадали в высокую ель, что росла неподалеку от забора и дерево возмущенно шуршало иголками.

Нет ничего прекрасней и удивительней, чем эти минуты безудержного, светлого и беззаботного веселья… И нет ничего важнее их в жизни…

Спустя часа полтора игры устали все. Даже мой неутомимый Тошка.