– Так, молодые люди, состояние вашей подруги стабильное. Однако надо понаблюдать ещё дня три, чтобы не было осложнений. К сожалению, в моей практике были такие случаи, когда пациента выписывали, а ему становилось хуже вплоть до отёка мозга. И мне не нравится, что у неё тахикардия. Посмотрим, что будет после капельниц. Так что я попрошу вас удалиться и завтра мою пациентку не беспокоить. Сможете приехать к ней послезавтра. До свидания, – с этими словами она аккуратно сложила листы в папку, развернулась и быстро зашагала по коридору.
Сергей задумчиво посмотрел доктору вслед: «Не посещать, значит. А я всё равно приеду! Без этой девушки моя жизнь теперь будет пустой, я должен её увидеть и спокойно поговорить без этой Кати. Как же она меня раздражает!»
– А что такое «тахикардия»? – прервав его мысли, спросила Катя.
– Это что-то вроде учащённого сердцебиения. Я не очень в этом разбираюсь, – погруженный в собственные мысли, Сергей ответил очень сухо, даже как-то неприязненно.
Он думал о том, как избавиться от этой назойливой Екатерины.
– Так, ладно, надо ехать, я подвезу тебя домой.
– А как же в кино? – Катя картинно надула губы.
Сергей уже начинал нервничать: «Боже, дай мне сил прямо сейчас не зарядить ей оплеуху, чтоб заткнулась!»
Но справился с собой, широко улыбнулся и сказал:
– Обязательно сходим, когда Аиду выпишут. Как раз на следующей неделе премьера нового фильма. Ты же не хочешь старьё всякое смотреть? – расчёт был верным, Катя заулыбалась. – И потом, я же тебе кассету отдал, спокойно послушаешь пока. Не думаю, что твоей подруге понравится такая музыка. Верно?
– Ну да-а-а… Это точно! Надо Аидке сказать, что мы уходим, – спохватилась девушка.
– Не стоит: она, наверное, обновки примеряет, не будем её беспокоить. Пошли.
– Я думала, ты хочешь ещё разок её увидеть? Разве нет? – несколько язвительно пропела Катя, слегка опустила ресницы и подглядывала за реакцией собеседника.
«Я так и знала, что эта замухрышка ему не понравится, если не сегодня, то завтра он точно будет моим!»
Сергей удивлённо уставился на девушку: «Вот же кукла безмозглая… И как Аида её терпит, что может быть у них общего? Ладно, завтра выясню у неё самой, а пока надо быть максимально сдержанным».
– Я хочу её увидеть. Но моё воспитание не позволяет мне быть излишне навязчивым! Всему своё время! – в его голосе послышалось стальные нотки, сказал, как отрезал. – И если ты не собираешься добираться самостоятельно, то пошли, – он резко развернулся и размашистым шагом направился к лестнице.
Катя нервно поджала губы: не такой реакции, она ожидала.
«Сноб. Интеллигентность прям зашкаливает. Да и пошёл он лесом! Таких, как он, полно, любой будет моим!» – думала про себя девушка, пытаясь его догнать. Она уже несколько раз пожалела о том, что надела туфли на каблуке. От них жутко болели ноги.
Её мучало чувство жестокого разочарования, совсем не так она представляла себе этот вечер. На глаза выступили слёзы. Пожар внизу живота поостыл, теперь хотелось закурить. Путь до общаги они проделали в молчании. Сергей думал о чём-то своём, а Катя, выкурив сигарету, смотрела на пролетающие мимо фонари и яркие витрины магазинов.
Тем временем Аида распаковала то, что привезли Катя и Сергей. Вся верхняя одежда была как раз в пору, а больше всего понравилась футболка, на ней было изображение какого-то спортсмена. Чтобы получше разглядеть, она включила свет.
– Тони Хоук! Вот это да! – ахнула девушка. Она давно следила за спортивной карьерой всемирно известного скейтбордиста. – И где же Сергей достал такую редкость? И как вообще узнал, что я фанатка этого спортсмена? Катя об этом не знала… Очень странно. Ладно, завтра спрошу у него, – так размышляя вслух, она открыла коробку, чем-то похожую на обувную, и вскрикнула от неожиданности.
Там лежало коллекционное издание сочинений Виктора Гюго. Аида трепетно взяла книгу в руки, погладила коричневый кожаный переплёт. Золотистое тиснение по его периметру и такой же отблеск по корешку заставляли задуматься о высокой стоимости такой книги. Странички были сделаны из плотной, атласной на ощупь бумаги, каждая по периметру была украшена тем же узором, что и переплёт.
Вдруг она заметила, что меж8ду ними что-то вложено. Это была небольшая почтовая открытка. На обороте красивым каллиграфическим почерком было написано:
«Аида! Примите эти скромные дары и не сердитесь за мою навязчивость. Пусть вас не смущает их стоимость. Ничто не может быть драгоценнее вашего взгляда, направленного на меня.
Искренне ваш, Сергей».
Сердце девушки вновь заколотилось, тёплая волна пробежала по телу и заставила вздрогнуть. Она закрыла глаза и задумчиво водила пальцами по строчкам и будто видела его образ наяву. Потом вспомнила, что увидит его завтра и сладко потянулась.
Открылась дверь в палату, принесли ужин. Санитарка сказала, что сразу после ужина поставят капельницу. Очень хотелось почитать до процедур. Поэтому Аида спешно поела, за мыслями о завтрашней встрече даже не обратила внимания, как мигом уплела котлету, пюре и огурец. Выпила стакан компота и открыла книгу. Однако мысли Аиды были далеко от сюжета, она даже не перевернула страницу.
Вскоре пришла медсестра с капельницей. Аида поморщилась, глядя, как игла входит в вену. Но ей было вовсе не больно. Она ожидала почему-то, что будет хуже.
Глава 5.
«Обида – стрела, а месть булава.»
Катя же, зайдя в общагу, сразу направилась к соседкам. Все её существо требовало хорошенько напиться, чтобы забыть этот день к чёртовой бабушке.
Распахнув дверь, она увидела, что обе соседки валяются на кроватях и пускают слюни. Они были в полном неадеквате.
«Вот ведь идиотки. Что за дуры? Не похоже, что они налакались водкой…».
Она присмотрелась к «пейзажу» в комнате. На столе стояли открытые бутылки вина и водки. В углу у Ольгиной кровати – ещё две полные трёхлитровые банки пива. Повсюду валялись окурки. В комнате стоял удушающий тошнотворный смрад от сигарет и чего-то ещё.
Это был знакомый запах, горьковато-сладкий, оставлявший неприятный приторный привкус во рту. Пока разглядывала своих валяющихся как брёвна товарок, пыталась вспомнить, почему ей знаком этот запах.
«Что же это за дерьмо? Чем они умудрились так убиться за каких-то два часа?»
И вдруг вспомнила: это был из запах её прошлой жизни.
Екатерина не помнила свою мать, а в возрасте двенадцати лет убежала из детского дома, где все её обижали. Даже добралась до соседнего города. Там на улице познакомилась с парнишкой. Он поделился своим бутербродом и предложил погулять. Они лазили по подворотням, пугали голубей, а потом забрались на крышу заброшенного дома.
Там Ванька познакомил её со своими друзьями. Выглядели ребята значительно старше. Они сидели на импровизированных стульях, о чём-то своём общались. Стульями служили старые дощатые ящики. Крышей им служила кое-как сколоченная деревянная конструкция, обтянутая грязным целлофаном. Из рук в руки передавали небольшую пластиковую баночку, из которой понемногу отпивали.
Катя сначала не понимала друзей нового знакомого. Пока один из них не подошёл и не спросил:
– Компота хочешь?
– Нет, – ответила Катя. Несмотря на сильный голод, на всякий случай отказалась. Эти почти взрослые парни ей совсем не нравились.
– Ты чё, трусиха? Она трусиха! – громко крикнул парень с жёлтыми зубами своим приятелям. Они как кони заржали.
Катя не любила, когда её так называли. Она встала, подошла к компании, здесь в этой импровизированной «беседке» стоял странный запах, противный, оставляющий во рту гадкий привкус.
– Ребят, дайте девочке! На, это компот! Да куда ж ты так сразу… – парень округлил глаза.
Катя сделала несколько больших глотков и сразу потеряла сознание. Очнулась в больнице. Там очень добрая медсестра Тамара Васильевна ей сказала: «Девочка моя, лучше пей нормальный алкоголь, кури сигареты. Если уж так хочется. Чем такую гадость употреблять! Но если ты дура, то продолжай».
Эти слова врезались в память на всю оставшуюся жизнь.
Сейчас, глядя на Светку и Олю, она испытывала отвращение.
«Это надо же до такого докатиться, и вроде уже не подростки, должны понимать последствия. Идиотки».
Катя подошла к окну и открыла настежь обе створки. В комнату полился свежий вечерний воздух.