Стрекот цикад

Стрекот цикад
Аглаида Владимировна Лой

«Теперь он точно душу из меня вытрясет, а потом попляшет на всех моих комплексах, подумал Александр и невольно поежился. Однако звонок приятеля поднял ему настроение. Он налил себе шампанского и подсыпал Ричарду жирных королевских креветок. Все-таки здорово, что в Питере концентрируется такое количество психов, удовлетворенно подумал он – надо выпить за питерских сумасшедших! И он залпом осушил бокал…»

В романе «Стрекот цикад» рассказывается о жизни современного писателя со всеми ее переживаниями и неудачами; о его работе над книгой о Петербурге, в которой отражается мистическая сторона этого необычного города. Обращение героя к образу цикады носит метафорический смысл. Певчая цикада символизирует собой свет, живущая под землей личинка – тень. В каждом человеке присутствует светлое и темное начало. Тень – квинтэссенция темного, наличие которого в себе человек даже не осознает, заставляет его совершать безумные поступки. Профессор, расчленивший тело своей молодой любовницы, старушка-маньячка, молодые готы, убившие и съевшие свою подругу, – таково воздействие на психику человека Тени, прячущейся в подсознании.

Главный герой романа оказывается вовлеченным в цепь событий, которые невозможно объяснить рациональной логикой. Здесь и таинственный оккультный обряд, и оживающий портрет, и внезапно вспыхнувшая любовь к прекрасной и загадочной Незнакомке, поиски которой становятся целью его жизни.

Аглаида Лой

Стрекот цикад

© А. В. Лой, 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

Дизайн обложки И. Н. Граве

Издательство благодарит художника Никаса Сафронова за предоставленное право использовать в оформлении книги картину «Волшебное превращение… или загадочный остов доступный немногим».

* * *

«…И летний зной – повод для песен»

Цикада – лат. cicada, греч. tettix «Древесный сверчок» Средиземноморья.

У греков означает бессмертие, предполагалось, что цикада бескровна и живет росой. Эмблема титана Тифона – возлюбленного Эос, получившего бессмертие, но не вечную юность. Не сумев остановить его старение амброзией, она превратила его в цикаду.

Посвящена Аполлону, его жертвенное животное.

Основные значения:

• знак демона света и тьмы, цикличность света и тьмы;

• бессмертие – благодаря «высушенному» облику и долгожительству этого насекомого.

Сколь блаженна ты, цикада! Ты, росы упившись каплей,

На верху дерев высоких, будто царь, поешь свободу!..

На земле ты всем приятна, предвозвестница веселья!

Ты отрадна Пиеридам… И любима Аполлоном.

Одарил тебя, цикада, он возвышенною песнью.

Ты и старости не знаешь, о, бескровная певица!

Не волнуема страстями, ты почти богам подобна!

    Анакреонт

«Я писатель и, как ни странно, человек нормальный. Совершенно нормальный. Ну, почти нормальный. Во всяком случае, у меня никогда не возникало желания убить и расчленить свою подругу, если она приготовила невкусный борщ или не приготовила обед вовсе. Или все-таки возникало?! Словечко «расчленить» выскочило вдруг само собой. Возможно, потому что я обитаю в Петербурге, где в последнее время подобный способ избавляться от трупов сделался чрезвычайно популярным. Я петербуржец уже в… черт знает каком поколении и, клянусь, никогда прежде не замечал за жителями города подобных дурных наклонностей. Сложившаяся ситуация меня морально угнетает, ведь я отнюдь не садист, а появившееся в последнее время у граждан пристрастие к издевательству над трупами для меня непонятно и болезненно. Но, может быть, я просто не в теме и элементарно отстаю от жизни?

Не знаю, не уверен. Даже в желторотом детстве мне не приходило в голову бросать камни в собак или измываться над кошками. Более того, вдвоем с закадычным другом мы подбирали на улице блохастых котят, отмывали их, выхаживали, а затем несли к рынку, отдавали в хорошие руки и обязательно просили денежку – «чтобы прижился». У меня в квартире и сейчас обитает подобный найденыш, хотя по нему этого не скажешь, ибо из тощего грязного заморыша он давно превратился в солидного рыжего кота с аристократическими замашками.

Человек я вполне современный, с развитым чувством самоиронии и, пожалуй, даже сарказма. Однако в последнее время замечаю за собой растущую склонность к цинизму. До окончательного превращения в закоренелого циника мне осталось совсем немного: сделать пару шагов, – особенно, учитывая характер моей бывшей.

В общем, я отнюдь не ангел и таковым себя никогда не считал, хотя прежде наверно был добрее и простодушней. Зато моя бывшая поначалу прикидывалась сущей овечкой, беленькой и кудрявенькой. Но через пару лет совместной жизни эта самая овечка из милого создания превратилась, если не в сущую мегеру, то в нечто ей близкое. При этом она была абсолютно убеждена, будто именно я довел ее до подобного состояния своими бесплодными попытками сделаться писателем.

Действительно, в те годы ни я, ни мои книги ровным счетом никого не интересовали, и все издательства, в которые я обращался, посылали меня подальше, кто вежливо, а кто практически пинком под зад. В конце концов, моя бывшая заявила, что не собирается всю жизнь мучиться с графоманом-неудачником, забрала ребенка и отбыла к родителям, прихватив все совместно нажитое имущество, а заодно и большую часть имущества из моей прежней холостяцкой жизни. Имущество – фиг с ним, дело наживное, а вот ребенка я любил и люблю. Сейчас Пашка уже подрос, периодически мы встречаемся и пытаемся общаться, хотя предок интересует его, в основном, в аспекте меркантильном.

Бывшая вторично вышла замуж и не то чтобы вполне довольна очередным супругом, но считает его более предпочтительным вариантом в сравнении со мной. Быть может, по-своему она права. Зато после нашего развода мои дела стремительно пошли в гору. Сегодня я сотрудничаю с известным издательством, получаю неплохие гонорары, и это дает мне возможность заниматься любимым делом: беллетристикой. Теперь я вольная птица. Сочиняю занимательные истории, стараюсь достичь внутренней гармонии и вполне доволен своей жизнью. О чем еще может мечтать мужчина под сорок, возомнивший себя писателем? «На свете счастья нет, но есть покой и воля». С моим гениальным тезкой не поспоришь».

Насчет «расчлененки» я, пожалуй, переборщил, подумал он, откладывая дневник в сторону. Запись была сделана несколько лет назад – он просто открыл тетрадь на случайной странице. Должно быть, это писалось под впечатлением от жуткого убийства того несчастного рэпера. Кажется, его звали Эндрю. Нехорошая была история, мягко говоря, очень нехорошая.

Он уже давно не делал новых записей в дневнике. Обычно это происходило спонтанно, под влиянием настроения. Сегодня настроение было. Он снова взял в руки тетрадь, открыл на чистой странице и аккуратно вывел дату – 30 сентября 2020 года. На секунду задумался и принялся быстро писать, стараясь успеть за теснившимися в голове мыслями.

«Когда наступил этот год, у меня сразу появилось плохое предчувствие. Скверный год, потому что високосный. Именно в високосные годы в моей жизни зачастую возникали непредвиденные трудности. Но чтобы во всем мире и до такой степени – это, пожалуй, перебор!!

С приходом сентября накатила вторая волна эпидемии ковид-19. Надо заметить, гадость еще та. Да и выглядит этот вирус отвратительно: этакий шарик со щупальцами-присосками, которыми цепляется к клетке в человеческом организме и принимается интенсивно размножаться.

Приятного мало. У меня в мозжечке прочно засел страх: а вдруг и я подцеплю «корону»?! Пытаюсь не поддаваться – всегда был убежденным фаталистом. Однако страх занял глубоко эшелонированную оборону и глух ко всем доводам рассудка. Не то чтобы я законченный трус или мнительный ипохондрик, но болезнь есть болезнь. В моем окружении уже переболели несколько человек, слава богу, никто не умер, хотя одного врачи буквально вытащили с того света. Сорокалетний цветущий мужчина, ведет здоровый образ жизни, занимается спортом – и вдруг едва не умер. Вернее, умер: пережил клиническую смерть. Когда пришел в сознание, врачи в белых балахонах показались ему ангелами.

А теперь о хорошем.

Недавно ездил в Гатчину, гулял по парку. Осень. И хотя уже конец сентября, погоды стоят отменные – постарался скандинавский антициклон. 26-го числа термометр показывал плюс двадцать пять. Гатчинский дворец – огромный, построен в стиле средневекового замка, по периметру которого еще сохранились рвы, кое-где заполненные водой.

Во Дворец не пошел, хотелось побыть на природе. В привольно раскинувшемся парке царила настоящая благодать. Деревья едва тронула желтизна. Воздух не вдыхаешь – пьешь полной грудью, до того он плотный и насыщенный кислородом.

Прежде я неоднократно посещал Дворец и подолгу бродил по восстановленным после войны парадным залам с их помпезной роскошью, великолепными мраморными каминами и несравненными гобеленами. В то же время анфилады жилых комнат императорской семьи поражают своей компактностью, отсутствием излишеств и ощущением семейного очага. Когда я попал в эту часть Дворца впервые, у меня возникло острое чувство дежавю, словно я уже бывал здесь прежде, возможно, давным-давно и не в этой жизни – настолько все казалось знакомым и рождало приятные ассоциации.

Но мне хотелось тишины, и через старинные каменные ворота я прошел в парк Сильвия, предварительно поздоровавшись с изображенным на них богом леса Сильваном. Я всегда с ним здороваюсь; он удивительно похож на одного моего друга, живущего теперь в Канаде. Как же здесь хорошо!.. Темные пихтовые аллеи, сырые и мшистые, располагают к одиночеству. Я присел на скамью, остановил внутренний монолог и залюбовался солнечными лучами, сверкающие стрелы которых пронизывали темно-зеленую листву. Стоило сощуриться – и на ресницах возникал радужный световой спектр, как при взгляде сквозь призму. Просто сидел и смотрел, и меня переполняло почти болезненное ощущение от созерцания красоты окружающего мира – словно видел его впервые. Так бывает, когда после тяжелой болезни первый раз выбираешься на улицу, все еще беспомощный и слабый, и на тебя разом обрушивается все мироздание, до отказа наполненное звуками, красками, тактильными ощущениями. В подобные мгновения тебя охватывает чувство абсолютного счастья от переживания собственного бытия, как в детстве, и ты страстно желаешь, чтобы это длилось вечно.

На обратном пути наткнулся на целую плантацию говорушек и насобирал полпакета. Название у грибов презабавное, но с ними нужно ухо держать востро, потому как среди большого отряда разнообразных говорушек встречаются ядовитые экземпляры. Дома на всякий случай перебрал грибы и сравнил собранные экземпляры с компьютерной грибной энциклопедией.

Пока чистил грибы на кухне, размышлял, откуда взялась такая острота восприятия, как во время прогулки по парку. Пришел к выводу, что все дело в ковиде, будь он неладен! И пусть по натуре я фаталист: будет то, что будет, даже если будет совершенно иначе, – однако мое тело, в отличие от моей головы, явно придерживается иного мнения и опасается за свою жизнь. Но лучше на эту тему не думать. Кто знает, что может случиться с нами через минуту, через час?.. И что ожидает нас по ту сторону?!»

Он отложил ручку и захлопнул дневник: хорошего помаленьку. Воспоминание о жареных грибах с картошечкой вызвало приступ голода, и он помчался в кухню. Содержимое холодильника не радовало. Однако в морозилке нашлась пачка картофеля фри и замороженные котлеты. Разогрел то и другое в микроволновке, открыл банку маринованных огурчиков, вскипятил чай. Ужин, конечно, не слишком изысканный, зато сытный и относительно съедобный.

После еды возлег на диван и буквально физически ощутил, как его организм преисполнился лени и философичности.

– Привет, Ричард! Ну, куда лезешь на живот, я только что поел. Ладно, устраивайся удобнее, покемарим перед телевизором.

На редкость приятно предаваться дреме, слушая песни довольного кота, чья морда упирается в твой подбородок, а задние лапы достают до колен. В этом есть нечто уютное, домашнее и умиротворяющее. Включенный телевизор вещал, в основном, про эпидемию ковида. Радовало то, что во многих странах дела обстояли гораздо плачевнее, чем в России, причем, радовало искренне, до какого-то тихого торжества. Отталкиваясь от телевизионных картинок, его мысли отправились в свободный полет, – увы, – полет не слишком жизнеутверждающий.

Этот високосный год – настоящая чума на наши головы, думалось ему, в то время как тело расслабленно растеклось по дивану. В смысле, вспышка эпидемии ковида-19. Теперь уже обещают ковид-20 и так далее – короче, каждый год по новому ковиду. Перспектива не слишком вдохновляющая. Мне-то еще повезло: работаю дома за ноутбуком. А нормальным людям что делать? Как выживать?! Он тяжело вздохнул, до того вдруг сделалось жалко и себя, и все человечество. Ведь от перманентного карантина и безвылазного сидения по квартирам люди уже с ума сходят, продолжил он свой внутренний монолог. Да что отдельные люди – целые страны. Соединенные Штаты, например, сбрендили соборно, всем населением, и белым, и черным. Негры бунтуют, громят и жгут все подряд, обвиняют белых во всех своих неудачах, а те вместо того, чтобы послать их подальше, становятся перед ними на колени, целуют грязные ноги и просят прощения за рабство двухсотлетней давности. Ну, полная и окончательная шиза! Он выключил телевизор, поворочался немного и незаметно уснул.

А когда проснулся, уже ярко светило солнце, в открытое окно залетал легкий ветерок, и на спинке дивана сидел Ричард, гипнотизируя его немигающим взглядом. «Привет! – Сказал он коту. – Хорошо все-таки жить на белом свете!»