Провинциальная история

Был верный способ устранить нервное напряжение, и сейчас, когда все так счастливо разрешилось, Вика без излишних сомнений обратилась к нему.

Но сначала к двери поставить фиксатор, чтобы ключом снаружи открыть было невозможно. Затем из коробочки, которую сняла со счастливой полки, вытащила их с Андреем фотографии в стиле «ню». Она иногда прибегала к их помощи.

С комфортом расположившись на диване, Вика потянула и развязала ремень от халата, распахнула его и, полуоткинувшись на спину, принялась перебирать фотки. Выбрав наиболее удачную, она постаралась больше ни о чем не думать, пытаясь максимально сосредоточиться на своих ощущениях. Легкие прикосновения пальчиками правой руки к груди помогли ей обрести нужное настроение.

Она любила эти ощущения, когда ладонь слегка приобхватывает снизу грудь, очень несильно обжимая ее. В это время большой и указательный пальчики этой же ладони легкими скользящими движениями подбираются к соску и начинают совсем осторожно, не причиняя боли, обжимать его, ласкать и опять обжимать. И вот он потихоньку твердеет, в то время как внутри, наоборот, все тает.

И этого становится уже мало, рука скользит вниз, походя ласкает тело и замирает на лобке.

Это волнительный момент.

Ее там уже ждут. Указательный пальчик проскальзывает между ног и начинает свои ласкания и свой танец.

В этом деле, как правило, спешить нельзя, хотя все может быть по-разному, это уж от настроения и отпущенного времени. Сейчас ей добиться нужного результата удается достаточно быстро, она ведь под душем немного поласкалась, и эти приятные ощущения еще полностью не испарились. Настроение, что все в жизни начинает складываться удачно, тоже помогает.

И вот бутон раскрыт, повлажневшие губки зовут ее к продолжению, а набухший бугорок радостно отзывается на ее нежные прикосновения, требуя большего внимания к себе.

Она послушно идет дальше. И вот уже рука летает, выполняя па фантастического танца. Пальчики то кружатся вокруг волшебного бугорка, то ныряют в пещерку.

Темп возрастает. И вот уже все тело извивается, дыхание сбивается, ноги непроизвольно и сумбурно дергаются. Еще… Ещ-ще… Ещ-щ-ще…

Спазм… Голова непроизвольно дергается, и тело сгибается, отрывая голову и плечи от дивана. Ноги самопроизвольно сдвигаются, зажимая там руку, еще спазм, еще!

А-а-а!.. Хорошо, что это не вслух.

Все это время глаза закрыты, а перед сомкнутыми веками беспорядочно мелькают какие-то картинки, одна неприличней другой. Но это все позади. А пока лежим на боку, хриплое прерывистое дыхание, рука зажата между ног, и сладкая истома разливается по телу. Потом придет апатия, ощущение облегчения и пустоты.

Самое лучшее сегодня, что не будет никакого ощущения стыда и сожаления о содеянном, потому что сегодня хороший день.

В том, что порой Вика после таких ласканий ощущала себя грязной, виновата ее мама. Она с самых ранних детских лет вдалбливала ей всеми доступными средствами, вплоть до ремня, что девочка должна вырастать в кристальной чистоте, никогда не думать о мальчиках и заниматься уроками. А не то, такая она рассякая, притащит им в подоле кого попало от кого попало.

В итоге все, связанное с этими интимными вопросами, объявлялось грязным и плохим.

Сегодня же во всем случилась полная гармония. Вика лежала, вяло размышляя о том, какой все-таки сегодня замечательный день. Выходной, на работу идти не надо, дома никого, можно спокойно себя поласкать. Вон как все было замечательно, а еще чуть-чуть – и еще разок можно будет повторить. И, кстати, денежки нашлись.

Вот!!! Она деньги нашла!

Вика подскочила и уставилась на левую руку. Оказывается, все это время, пока она была в экстазе, ее ладонь ни на секунду не выпустила драгоценную добычу. Она еще раз пересчитала купюры.

Красота! У них будет настоящий Новый год! Она сможет отвести Артемку в театр на елку, купит ему хороший подарок, дома стол накроют как у людей. Можно будет даже бутылочку коньячка купить.

Надо посчитать, может быть, она сможет себе обновку какую-нибудь купить, а то ведь она уже и забыла, когда последний раз себе что-то покупала. И на жизнь ведь надо оставить. Ох, голова кругом идет!

Деньги жгут руку и тратить жалко, они ведь быстро закончатся.

– 4 —

Вика села, огляделась – надо доубираться.

Взяв счастливый футляр, она заметила внутри какую-то бумажку, на которую раньше внимания не обратила. Достав ее из футляра, Вика увидела записи, сделанные рукой Андрея.

«Интересно, что это за шифр!?»

В одной строчке стояли буквы и цифры: «В. и М. 2 т. с. 27, 127, 227», в другой: «Кл. Куп. Итал. 1927—30».

Ну, с первой записью, скорее всего, разобраться несложно. «Война и Мир», том 2, стр. 27, 127, 227. А вот по второй пока вариантов нет.

Готовая к новым сюрпризам, она направилась к книжным полкам.

Вот и Толстой Лев Николаевич.

Посмотрим, что он там хранит. Перелистывая страницы, Вика уже знала, что она там найдет. И действительно, в каждой закладке лежало по стодолларовой бумажке. Итак, еще триста баксов. Да она просто богачка! Ну, теперь уж точно себе чего-нибудь купит.

Что же там со второй записью?

Какая-то мысль крутилась, но не давала ухватить ее за хвост. Почти сто процентов, что это тайник с деньгами. Стоп! Деньги! 1927—30.

Вика схватила альбом с монетами и быстро нашла нужную страницу. Вытряхнула все кружочки, но ничего не нашла. Как же так!? И понимание пришло. Вот же дура-то! У нее же еще один альбом есть с купюрами, и в записке – куп. итал. То есть итальянские купюры. На этот раз ее ждала удача, она раскопала еще четыреста баксов.

«Итого, синьора миллионерша, – посмеиваясь подумала Вика, – мы имеем в наличии ни много ни мало, а целых тысячу двести настоящих американских денег, что в переводе на наши деревянные – целое состояние».

У нее даже голова слегка закружилась от неожиданности.

По ее понятиям, на эти деньги можно было безбедно жить целых полгода.

Правда, на Новый год, конечно, придется потратиться. Первой мыслью было сделать звонок другу, вернее, подруге, ее аж распирало жуткое желание с кем-нибудь поделиться своей радостью.

Рука уже потянулась к телефону, но вовремя остановилась. Вика вспомнила, как одна из «подруг» пришла вместе с мужем, которому, оказывается, Андрей был должен деньги, и страшно визжала, обещая Вике жуткие муки.

Нет, вариант с подругами отпадает.

Вообще никому, даже бабушке, о своей находке она рассказывать не будет. Все-таки события последних лет многому ее научили. Ну и ничего страшного, так даже пикантнее, пусть ломают голову, откуда у этой замарашки деньги завелись.

Вика развеселилась.

Наверняка первым вариантом будет: завела себе крутого любовника.

«А что!? – мысли Вики быстро переключились. – Почему бы и нет! Приоденусь! Деньги есть. Вон – мне даже сейчас мальчишки свистят из проезжающих машин».

Действительно, для нее это было прямо бичом каким-то. Лет с восемнадцати, когда она из гадкого утенка превратилась в стройную высокую девушку, ей вслед стали раздаваться всякие неприличные, на ее взгляд, звуки.

Она, конечно, надеялась, что это признание ее красоты, но все вокруг (и мама, и подруги) в один голос твердили, что она… нет, не уродина, но и не красавица, нос у нее не такой, уши не такие и еще много чего не такое. Все мужчины, которые у нее были до этого, как-то никогда не говорили ей о ее внешности, красавица она или уродина.

Даже Андрей только посмеивался и снисходительно утешал ее, когда в его присутствии кто-то начинал обсуждать ее «достоинства».

Огонь в масло подливало то, что, когда ей приходилось отдыхать или развлекаться где-то в обществе подруг, знакомящиеся с ними мужчины быстро находили общий язык с девчонками, как-то даже избегая ее.

В общем, это был серьезный психологический комплекс, из-за которого она, конечно же, очень страдала. Замужество во многом помогло уменьшить эти переживания, но последние одинокие годы ничего хорошего не принесли.