Верните маму!

– Ну да, лучшая студентка, – фыркнула Мила. – Надежда преподавателей…

– Что с тобой? Гормоны бушуют? – не выдержала я. – Тошнит? Плохо себя чувствуешь? Откуда столько желчи?

– Тебе всё всегда доставалось легко, – со злостью процедила она. – Захотела красный диплом – пожалуйста. Захотела карьерный рост – получите и распишитесь. Даже лучшего парня отхватила. Чем я хуже?

– Ты серьёзно? Я работала днями и ночами, чтобы добиться всего того, что у меня есть. А ты вместо того чтобы делать так же, гуляла по клубам.

– Ну да, ты же у нас правильная девочка, – процедила Милана. – Только правильностью парня не удержишь. Хочешь знать, кто отец моего будущего ребёнка?

– Нет, не хочу, – сердце загрохотало в предчувствии недоброго.

– А я всё равно скажу. Твой Стас. Твой распрекрасный женишок. В отличие от тебя, он клубы обожает. А какой Горский страстный в постели… Ты ведь до сих пор не знаешь, не так ли? А то, что он с тобой из-за поста в совете директоров, тоже не в курсе?

– Замолчи, – процедила, стиснув зубы, чувствуя, как кровь отливает от лица.

– Почему же? Сейчас самое время узнать правду. Ты должна сказать мне спасибо, что я раскрыла тебе глаза до того, как Стас нацепил на палец кольцо.

– Какая же ты дрянь, – выдохнула, пошатнувшись, но вовремя вцепилась заледеневшими пальцами в спинку кресла.

– Я тоже хочу счастья, Марго, не обессудь, – пожала та плечами.

Ноги стали ватными, в глазах потемнело, но я упрямо шагнула к двери, собираясь выяснить правду. Я должна поговорить со Стасом.

Коридор казался нескончаемым. Внизу слышался смех, звучали комплименты. Сваты продвинулись уже к гостиной. Мне осталось только спуститься с лестницы, но толчок в спину придал ускорения.

– Жизнь за жизнь, – услышала я злорадный голос Милы.

«Жизнь за жизнь», – раздался в голове детский голосок, похожий на шелест ветра. И темнота окутала сознание. Чтобы миг спустя взорваться ярким светом.

– Мама, это ты? Мамочка, родная, это же правда ты? – тот самый детский голосок, звучавший в голове, но уже вполне реальный, раздался над самым ухом, и тёплые детские ладошки коснулись моего лица. – Получилось! У меня получилось!

*****

Голова болела невыносимо, словно кто-то сдавил её в железных тисках и не отпускал. К горлу подкатывала тошнота. Но желудок с самого утра был пуст из-за волнения, поэтому сделав глубокий вдох, я ощутила на языке лишь неприятную горечь.

– Мамочка, вставай скорее, а то простудишься, – продолжал тараторить над ухом радостный детский голосок. – Нам нужно идти.

Первое, что я увидела, с трудом открыв глаза, это золотистые кудряшки, мелькавшие перед носом. Потом, сфокусировав взгляд, рассмотрела и их обладательницу, девочку лет шести, маленькую, с осунувшимся бледным личиком.

Может, с гостями приехала? С моей стороны все были без детей.

В голове замелькали образы. Гости, свадьба, беременная Милана, Стас… Точно, Стас! Мне же нужно было с ним поговорить. Если то, что сказала Мила правда…

Водоворот мыслей закрутился в голове с удвоенной силой, подбрасывая всё новые и новые картинки. Коридор, лестница… И болезненный толчок в спину.

Ну, Милана, змея подколодная. Это же надо было до такого додуматься. Детективных фильмов насмотрелась? Или из-за беременности последние мозги растеряла? Чего она хотела этим добиться? Устранить конкурентку? Так если сказанное ею правда, о свадьбе со Стасом не может быть и речи. Пусть забирает этого блудливого кобеля, и катится вместе с ним на все четыре стороны.

Осталось встать и привести задуманное в действие.

Жаль, что сделать это оказалось не так-то просто.

– Мамочка, нельзя долго лежать на холодной земле, простудишься, – в воспоминания снова ворвался уже знакомый детский голос. – Открой глазки, пожалуйста. Мне страшно.

Открыть глазки? Когда я их успела закрыть? Не помню.

Что со мной вообще происходит? Почему чужой ребёнок называет меня мамой? И почему так холодно, в конце-то концов?

Так, Марго, соберись. Не время раскисать. И не с такими проблемами справлялась.

Сделав глубокий вдох, собираясь с силами, снова открыла глаза и попыталась сесть. Тёплые детские ладошки тут же ухватили меня за плечи, пытаясь помочь. Так совместными усилиями мы и привели меня в полувертикальное положение.

Вот только вместо родных стен вокруг возвышался лес.

– Где я? – выдохнула, оглядываясь по сторонам в поисках каких-либо объяснений того, как я попала в это место.

– В Призрачной долине, – прошептала малышка, присев передо мной на корточки.

Мда-а… И я ещё говорила об отсутствии мозгов у Милы? Тут со своими бы разобраться. Хорошо, видимо, приложилась об пол, что теперь мерещится всякое.

Но слишком уж реальными были ощущения холода и острых сучков под пятой точкой. К тому же, словно в противовес этому, я до сих пор ощущала на своих плечах тепло детских ладоней. Девочка продолжала меня поддерживать, несмотря на то, что в самой жизнь едва теплилась.

Резкий порыв ветра коснулся открытых участков кожи, и толпа мурашек пробежалась по спине, подталкивая к действиям. Не знаю, как я здесь оказалась, и что из виденного мною вымысел, а что реальность, но встать придётся. Малышке наверняка холодно, мне тоже. Об остальном подумаю позже.

– Здесь есть место, где можно согреться? – собственный голос казался чужим, хриплым и надломленным.

– Да, идём, я покажу, – с облегчением закивала девочка, доверчиво вкладывая свою ладошку в мою руку.

Сделав несколько шагов, я услышала за спиной тихий шёпот и обернулась, но кроме густого тумана, стоявшего непроглядной стеной, ничего не было видно. Снова померещилось?

Глава 2

Стараясь не размышлять о превратностях судьбы, сыгравших со мной злую шутку, я сосредоточилась на пути. А то ведь с этими «сюрпризами» так и до сумасшествия недалеко. Ну, а что, все предпосылки имеются. Галлюцинации есть? Есть. Да ещё какие! Целый набор: и зрительные, и слуховые, и тактильные. Совершенно не поддающиеся логическому объяснению. Так что пора было задуматься о посещении врача. Осталось только вернуться в привычную реальность и записаться на приём.

Но лес исчезать не спешил. Как бы старательно я ни щипала себя за руку, в попытке проснуться, ничего не менялось. Деревья, кусты, и снова деревья, шорох листьев, скрип раскачивающихся ветвей… Ни тебе родных стен, ни знакомых лиц. Правда, некоторые изменения всё же были – кроме головы стало болеть ещё и предплечье, от попыток себя разбудить.

Жаль только, что на главный вопрос ответа так и не получила. Как я оказалась в этом месте, причём, всё в том же пресловутом свадебном платье, если должна находиться дома? Но память молчала. Промежуток от падения с лестницы до появления здесь в сознании отсутствовал напрочь.

Тонкая ткань платья цеплялась за ветки, мешая идти, но я настойчиво пробиралась сквозь чащу следом за девочкой, прекрасно понимая, что это лишь меньшее из наших бед. Светящиеся звериные глаза среди кустов, то исчезавшие, то появлявшиеся вновь, и треск сухих сучков под чьими-то шагами, беспокоили гораздо сильнее. Здесь явно кто-то был. Зверь ли, человек… Встречаться ни с тем, ни с другим мне не хотелось совершенно.

Чувство опасности накатывало всё сильнее. Как бы я себя ни убеждала, что всё это мне только чудится, что это всего лишь происки моего разыгравшегося воображения, но против фактов не попрёшь. Я чувствовала боль от царапающих кожу веток, ощущала ветер, раскачивающий кроны. Запахи прели и влажной земли давно уже вытеснил аромат дорогих духов… Всё это казалось слишком реальным, чтобы быть сном.

– Осталось недолго, – сжав мою ладонь, произнесла девочка, стараясь подбодрить, и мне стало стыдно за свои страхи и сомнения.

Да, сейчас мне было тяжело: неизвестность давила на плечи непомерным грузом, но малышке гораздо труднее. Я взрослая сильная девушка, а она ещё ребёнок. Это я её должна поддерживать, а не наоборот. Так что отставить панику, буду решать проблемы по мере их поступления.

Лес начал редеть. Промежутки между деревьями становились всё больше. Их уже не заполняли непролазные кусты и древесные лианы, взбиравшиеся по стволам вверх. То справа, то слева начали появляться крохотные полянки, подсвеченные лунным светом. И чем дальше мы отходили от того места, где я очнулась, тем спокойнее становилось на душе.

– Вот мы и дома, – вздох облегчения сорвался с детских губ и взгляд светлых глаз, наполненных надеждой, остановился на моём лице. – Тут мы и живём.