Запретный гримуар и смерть в библиотеке

Потребовалось менее часа, чтобы Келвин Торн снова появился в Запечатанном Зале. На этот раз он был один. Его лицо выражало раздражение и нетерпение.

– Ну что, Кейдж, закончил свою опись? – его голос гремел под сводами. – У меня нет времени на твои бюрократические игры.

– Опись готова, мастер Торн, – Элвин протянул ему несколько исписанных листов. – А также кое-что ещё.

Торн с недовольным видом взял бумаги. Его глаза быстро пробежали по строчкам. Сначала его лицо выражало лишь скуку, затем появилась усмешка, которая вскоре сменилась гримасой холодного гнева.

– Это что? – он тряхнул листами. – Алхимические знаки? Запахи трав? Ты серьезно, Кейдж? Ты читаешь слишком много дешёвых детективных романов! Ты хочешь, чтобы банальная, пусть и трагическая, смерть старого чудака стала твоим шансом вернуться в игру? Встряхнуть своё скучное существование выдумками о заговорах?

Элвин не дрогнул. Он встретил взгляд Торна с ледяным спокойствием.

– Это не выдумки, – произнёс он ровно. – Это наблюдения. Дверь была деактивирована, а не взломана. Знак на полу – алхимическая печать сдерживания, а не результат «обратной связи». В воздухе присутствует реагент, блокирующий магию. Ни один из этих фактов не указывает на несчастный случай. Все они говорят об умышленном убийстве, совершенном кем-то, кому жертва доверяла.

– Доверяла? – фыркнул Торн. – Элдридж никому не доверял! Он был параноиком!

– Значит, он впустил своего убийцу по принуждению. Или под видом кого-то другого, – парировал Элвин. – Но факт остается фактом: в этой комнате был кто-то ещё. И этот кто-то знал, как обойти защиту и нейтрализовать магические способности архивариуса перед тем, как убить его.

Торн замер. Его глаза, узкие и пронзительные, впились в Элвина, будто пытаясь прожечь его этим взглядом. Он видел не жалкого библиотекаря, прячущегося от мира среди книг, а того самого Кейджа, чьё имя когда-то заставляло нервничать даже закоренелых преступников магического подполья. Аргументы бывшего мага были, как стальные тиски, безжалостными и неопровержимыми. Отрицать их вслух значило бы выглядеть полным идиотом или, что хуже, соучастником.

Несколько томительных секунд в зале царила тишина, нарушаемая лишь их дыханием. Наконец, Торн тяжело вздохнул, сделав вид, что уступает против воли.

– Хорошо, – процедил он сквозь зубы. – Допустим, в твоих… фантазиях… есть крупица здравого смысла. Я не могу позволить, чтобы в стенах Арканума орудовал убийца, если это правда. Но слушай меня внимательно, Кейдж.

Он сделал шаг вперед, и его голос понизился, став опасным и тихим.

– Это расследование будет неофициальным. Ты не носишь мантию следователя. Ты – библиотекарь, который по стечению обстоятельств заметил некоторые странности. Ты будешь заниматься только бумажной работой. Просмотром журналов, каталогов. Никаких допросов, никакого запугивания студентов или магов. Ты будешь держать меня в курсе каждого своего шага. И если я замечу, что твоя самодеятельность хоть на йоту вредит репутации Библиотеки или сеет смуту среди персонала… – он наклонился ближе, и его глаза сузились до щелочек, – …то твои вчерашние мигрени покажутся тебе райским блаженством по сравнению с тем, что я с тобой сделаю. Ясно?

Элвин молча кивнул. Ему не нужны были громкие полномочия. Ему нужен был доступ, и щель, в которую он только что просунул палец, теперь превратилась в дверцу.

– Ясно, – тихо сказал он.

– Прекрасно, – Торн развернулся и направился к выходу, бросив на прощание: – Не подведи меня, библиотекарь. И не разочаруй.

Дверь с глухим, окончательным стуком закрылась за Торном, и Элвин остался совершенно один в зловещем, призрачном свете, исходившем от самой атмосферы Запечатанного Зала. Тишина, воцарившаяся в помещении, стала абсолютной, почти осязаемой: её нарушало лишь собственное дыхание Элвина и безмолвное, давящее присутствие тела в кресле, которое унесло с собой свою последнюю, самую главную тайну. С официальным расследованием, похороненным под вердиктом Торна, началось его собственное, тайное расследование. Но прежде чем броситься по следам, Элвин понимал – ему нужны факты. Твёрдая почва, на которую можно опереться.

Он провёл несколько часов в канцелярии, склонившись над архивными журналами, изучая записи Элдриджа, его последних заказах и официальных запросах к Запретному отделу. Именно там, в тяжёлом фолианте регистрации, он и нашёл первую зацепку – имя «Сириус», записанное рукой самого архивариуса накануне смерти. Именно там же он увидел и многократные, всё более настойчивые запросы от мастера Флеймвора, каждый из которых был помечен резким «Отклонено» тем же твёрдым почерком.

Теперь, вооружившись этими знаниями, он мог действовать. Его первым визитом стал тренировочный зал Боевого крыла, место, радикально отличавшееся от тихой библиотечной атмосферы. Здесь воздух был густым и тяжелым, пропахшим потом, озоновой гарью от разрядов магии и раскаленным металлом. Пространство дрожало от сдержанной, готовой вырваться наружу энергии. На центральной площадке, окруженной мерцающими защитными барьерами, молодой человек в простой темной униформе, с лицом ещё не зажившими шрамами, отрабатывал сложные боевые пассы. Пламя, рождаясь в его сомкнутых ладонях, сплеталось в огненные кольца и с оглушительным грохотом ударяло в манекены из закаленного дуба, оставляя на их поверхности глубокие, дымящиеся чёрные подпалины. Это был Мастер Игнатий Флеймвор, один из самых перспективных и самых бескомпромиссных специалистов по боевой магии во всем Аркануме.

Элвин молча подождал у края площадки, пока тот не закончил свою огненную какофонию. Флеймвор заметил его почти сразу краем глаза, но демонстративно сделал вид, что не видит, закончив серию выстрелов особенно мощным и ярким огненным шаром, от которого на мгновение стало душно. Наконец, он медленно повернулся, с откровенной насмешкой оглядев Элвина с ног до головы, смерив его взглядом, полным превосходства.