Орден Скорпионов

Я знаю, что рассказывать им все это глупо, но меня выводит из себя их высокомерие. Поначалу я думала, что приказ Тиллео касался одного из «скорпионов». Но потом я прокручивала в голове его слова снова и снова и поняла – ни один из них не подходит под описанный им портрет.

Тиллео говорил: мне нужен тот, кто любит женщин, которых еще не успели сломать.

Да, я вела себя дерзко со «скорпионами» и выходила сухой из воды каждый раз, но я не замечала за ними стремления мучать слабых ради забавы, хотя Тиллео в своих туманных объяснениях намекал на подобное.

Я могу ошибаться, но мои инстинкты говорят мне, что это не так. В любом случае мне нечего терять, и я не могу упустить возможности поставить этих самодовольных придурков на место – не тогда, когда эта возможность так и идет мне в руки.

– Тиллео собирается нарушить святость Торгов? – Из уст Черепа это звучит так, будто подобное заявление само по себе является доказательством: то, что я говорю, невозможно.

– Как я уже сказала, я не могу никуда внедриться – я уже почти мертва. – Я тяжело вздыхаю от усталости – она изо всех сил старается выжать из меня все силы – до последней капли.

Я всего лишь на секунду закрываю глаза, а потом решаю, что пытаться открыть их вновь не стоит.

– Теперь, если вы не возражаете, я хочу спать. А вы можете развлекаться, оглаживать члены друг друга и ворковать о том, какие вы крутые и важные. Я все время думала, что вся наша реальность сосредоточена вокруг четырех королевств, но я, оказывается, сильно заблуждалась. Все это время мир вращался вокруг вашего маленького кружка по интересам. Теперь я могу умереть счастливой, – я устало усмехаюсь, но меня переполняет веселье. – Когда я полностью оправлюсь, напомните мне вам поклониться – не хочу упустить возможность и не преисполниться к вам тем благоговением, каким вы преисполнены к себе. – Слова превращаются в неразборчивую кашу, конечности тяжелеют, и ко мне подкрадывается сон.

– Кого Тиллео приказал тебе убить? – Лицо Скорпиуса неожиданно оказывается так близко, что я чувствую жар его дыхания у своих губ.

Он хорошо пахнет, дубленой кожей и острой эльфийской сталью. Есть намек на что-то сладкое, что-то цветочное, но я не знаю, что это. Я сопротивляюсь желанию придвинуть свое лицо ближе к его лицу, чтобы хотя бы приблизительно понять, что это может быть.

– Он не назвал имени, у меня есть только описание. Спроси его сам, если так сильно хочешь узнать, – ворчу я, пытаясь отмахнуться от него, но рука налилась свинцом так, что я едва могу ею пошевелить – это больше похоже на дрожь, чем на движение.

– Как он выглядит? – спрашивает Кость, и в его словах мне слышится отчаяние.

– Он выглядит как конец всего, к чему я когда-либо стремилась в этой жизни, – угрюмо бормочу я, и мои разум и тело наконец решают, что с них хватит. И все кругом исчезает.

15

Череп

– Святые сиськи орка! Что это сейчас было? – За нами закрываются створки у входа в шатер, и я наконец оглядываю своих братьев.

– Я не знаю, – признается Скорпиус.

Он проводит пальцами по волосам и смотрит вдаль, взгляд его растерян.

– Не ожидал, что все так обернется, – добавляет Кость.

Его взгляд так задумчив – кажется, он пытается переварить все, что мы только что узнали, и ждет, пока все это месиво выстроится в одну стройную линию и приобретет смысл – но ничего не выходит.

– Но чьей смерти Тиллео жаждет так, что готов нарушить святость Торгов? – Я знаю, что братья знают не больше меня, но мне просто необходимо было задать этот вопрос вслух, чтобы хотя бы попытаться его обдумать.

– Мы были так уверены, что ловушку расставили для нас, но…

– Она может лгать, – замечает Скорпиус, но я вижу, что он сам не верит в то, что говорит.

– Она говорит так, будто мы уже встречались. Но почему? – Мне вновь необходимо выплеснуть внутреннее смятение и проговорить вопрос вслух – так я могу попытаться понять, что мы упустили.

– Я говорил вам: в ней есть что-то знакомое, – решительно повторяет Кость.

Раньше я не придавал особого значения его утверждению. Кость вечно видит намеки и знаки судьбы там, где их нет. Но сейчас я тоже чувствую, будто что-то позабыл. Оно вертится на кончике языка, так близко, но достать это что-то все же нельзя.

Я хожу кругами у своей кровати, разочарованно ворчу и зачесываю волосы назад. Я обдумываю все, что Осет только что сказала нам, изучаю каждое слово, каждый слог, будто они могут послужить мне подсказкой. Ее красивый голос дразнит мою память, ее вопросы привлекают мое внимание, и тогда я вновь вижу ее. Я вижу ее ясно: молодая, стройная, забилась в угол и сжимает клинки, покрытые кровью орков.

– Черт, – шепот срывается с губ, я устало выдыхаю.

Воспоминание вырывается на поверхность с такой силой, что потрясает все мое существо.

Братья выжидающе смотрят на меня: наверное, я выгляжу так, будто призрака увидел, но та ночь вновь проносится в моем сознании. С тех пор я никогда не задумывался о ней. Были вещи поважнее, так почему я должен был думать о том, что случилось с тем хрупким существом, которое мы нашли в углу той ночью? Но теперь, увидев ее снова, увидев, что стало с этой испуганной, обреченной на смерть девушкой, я понял, что мы натворили.

– Она была там, – вымученно говорю я и опускаю голову на руки.

Меня накрывает волной стыда.

– Она была там в ту ночь, когда мы казнили Дорсина, – продолжаю я и вижу, как осознание накрывает Кость, а Скорпиус только прокручивает в голове те события, пытаясь отыскать в памяти Осет.

– Дьявол, – вторит мне Кость, и я опускаюсь на мягкую перину. От чувства вины дрожат ноги. – Девушка в углу, – вспоминает он, бледнея так же, как и я, наконец понимая, о чем нам твердила Осет.

– Я предложил убить ее. – Мое лицо кривится от отвращения, Скорпиус тихо выдыхает ругательство и идет к столику с напитками, чтобы наполнить бокал кроваво-красным вином.

Он делает паузу, глядя на глубокий красный цвет жидкости в бокале, зажатом в руке. Но, вместо того, чтобы выпить, он бросает его через всю комнату. Стекло разбивается о бортик пустой золотой ванны, и я возвращаюсь в ту ночь, когда мы приехали сюда. Осет на коленях, отмывает Скорпиуса. Я не знаю, на что он злится больше – на то, что не провел параллелей раньше, или на то, что они вообще есть. Обычно мы не оставляем свидетелей.

Я уверен – мои братья, как и я, думали, что та девушка не протянет долго в мире, в котором оказалась. Она была обнажена, закована в цепи. И мы были вполне довольны тем, что пустили все на самотек, не желая пачкать руки кровью той, что не заслужила смерти от нашей руки. И тем самым мы обрекли ее на такую жизнь. Она вернулась к нам, чтобы указать на нашу ошибку – а мы ошиблись, думая, что судьба сама все расставит по местам.

– Как думаете, Тиллео знает? – спрашиваю я, в голове крутятся все варианты развития событий, которые приведут нас в абсолютную, глубокую задницу.

Сомневаюсь, что этого работорговца волнует, что мы убрали его босса, но если он попытается узнать, что мы взяли из сейфа Дорсина той ночью, у нас могут быть серьезные проблемы.

– Он сохранил ей жизнь, – указывает Кость, будто это как-то поможет ответить на мой вопрос. – Должно быть, он подумал, что трупы в комнате – ее рук дело, – продолжает он, и я понимаю, к чему он клонит.

– Это возможно, – признает Скорпиус. – Но что, если он под пытками выяснил у нее, что произошло с Дорсином той ночью, и теперь нас пытаются подставить?

– Она сказала, что целью Тиллео были не мы, – возражает Кость, но Скорпиус смотрит на него так, будто говорит: «Вытащи наконец голову из своей задницы и оглянись вокруг».

– Мы все с самого начала знали, что с ней что-то не так – как и со всей этой ситуацией. Теперь у нас есть зацепка, и мы не собираемся поддаваться сомнениям. Не стоит давать этой маленькой убийце преимущество, раз она превратилась в твою влажную фантазию, Кость, – укоряет Скорпиус, а тот издевательски смеется в ответ, но затем хмурится:

– То-о-очно, я ведь единственный, у кого на нее встает. Если бы мы забрали ее с собой тогда, как я и хотел, мы бы не попали в эту передрягу.

– Отвали, Кость. Она не собачонка, на которую можно надеть ошейник, кормить и чесать за ушами, когда тебе того захочется, – огрызается Скорпиус, а Кость рычит в ответ:

– Нет. Она была напуганной девчонкой, прикованной к полу в комнате с монстром, а мы просто оставили ее там!

Я встаю между братьями, чтобы отвлечь их, и смотрю на Кость – пора развеять его героические фантазии.

– Во-первых, в ту ночь, когда мы убили Дорсина, ты ничего не говорил о том, чтобы забрать ее с собой. Ты только спросил, стоит ли нам что-то сделать с ней. Во-вторых, нам не нужно сомневаться и ходить вокруг да около. Есть простой способ разобраться во всем этом, – говорю я, переводя взгляд на Скорпиуса. – Думаю, пришло время нанести Тиллео визит.

Ни Скорпиус, ни Кость ничего не говорят. Я вижу, как они прикидывают, стоит ли отправиться самим к источнику наших подозрений, минуя посредников. Есть вероятность, что это выйдет нам боком. Тиллео будет загнан в угол, что может подтолкнуть его к более отчаянным действиям. Если, конечно, он вообще хотел нас убить.

Однако если он не плетет интриги за нашей спиной и мы ошибаемся…