Профессия – автор. Сборник работ выпускников 15 потока курса «Писать интересно»

В кафе на пять столиков всего три гостя. Женщина неподалеку листает в телефоне каталог Lamoda. В такой час она вряд ли зашла пообедать. Наверняка ждёт ребёнка из музыкалки или театрального кружка.?

Пожилой мужчина в деловом костюме читает что-то на планшете. На его лице счастливая полуулыбка. Позволил себе запретный десерт?

Чувствую себя журналистом или тайным агентом. Как будто меня забросили в эту кофейню, описывать утро горожан.

В «Пекарь» заскакивает девушка в красной панаме. Быстро бросает взгляд на то место, где сижу я. Разочарованно отводит взгляд, но остаётся.

Через минуту мы с «красной шапочкой» дружелюбно перекидываемся словами и решаем, что скоро я убегу, освободив для неё заветный подоконник.

Подмигну-ка Ален Делону и побегу обратно домой, к своим мужчинам. Тем более, они уже проснулись и звонят мне по ватсапу.

*****

Зарисовка. Сын. Версия 1:2

Ты вонзаешься лбом в тарелку или в мою ногу, когда чихаешь.

Ты обожаешь спрятаться под худосочную сушилку и ждать, когда тебя обнаружат.

Ты нахлобучиваешь мой безвольный сарафан на голову и играешь в прятки, то и дело срывая цветочную тряпку-невидимку с лица.

Когда ты купаешься, соседи снизу раскрывают зонтики. Ванная комната становится долиной дождей, а я – участницей конкурса мокрых маек.

После обеда в твоих волосах роятся макароны, морковка, остатки печенья. Этим добром можно запросто прокормить вернувшегося из кругосветки Конюхова.

Ты лупишь по нашим лицам звонкими ладошками-мухобойками, восторженно встречая новый день.

Ты целуешь удивлённое зеркало, когда проползаешь мимо.

Ты тараторишь лекции по древним языкам всякий раз, когда я говорю по телефону.

Ты буравишь носиком наши с папой объятия, чтобы тоже получить свою порцию поцелуев.

Ты Верещагин, Бастулянский, перчик и конь-огонь)

Ты хороший, сын! Наш мальчишка-егозёныш.

Ольга Манакова

г. Москва

@manakova_notes

Я разместилась в сквере, который когда-то был тихим. Еще пару лет назад здесь можно было встретить только собачников и мамочек с колясками. Люди приходили сюда в поисках уединения и тишины. Было здорово выгулять своих подопечных вдали от шума и суеты. Густая листва тополей и берез приглушала звук машин и скрывала гуляющих от вечно оценивающих глаз прохожих.

?

Но сегодня все было иначе. Голые после холодной зимы деревья еще не успели обрасти защитой. Сквер пронизывали шумы автобусов, легковушек и грузовичков, ведь дорога, по которой они куда-то спешили, была совсем рядом.

?

Рядом со сквером открыли метро. Это обеспечило постоянный поток посетителей: не все выбирали короткий, но серый и унылый путь через дома и дворы. Вот прошла деловая леди с остро-голубым, ясным шарфом. Мимо пробрел полубомж, вяло харкнув в сторону. Плюгавенький хмырь с бутылкой пива расположил на лавке свой рюкзак и остановился с блаженным видом. Вот рядом пропорхнуло пальто дамы, спешащей куда-то с мороженкой в руке. Прошуршал пакетами в руках ответственный семьянин. На горизонте появилась «банда» мам с колясками, по-зимнему укутанных и готовых ко всему со своими шапками с «боевыми» помпонами. На лавках не сдавали позиции бабульки и живо что-то обсуждали.

?

Одну из лавочек я выбрала в качестве наблюдательного пункта. Смотрела на осиротевший сквер, которому обтесали ветки и верхушки четко под общественные стандарты. Сможет ли он, как и прежде, защищать обитателей от дневного шума? Время покажет.

?

А пока сквер по-прежнему наполняла жизнь. Другая, но все-таки жизнь. Мимо проходили стучащие каблучками девушки и повизгивающие дети. Иногда с улюлюканьем пробегали подростки в обнимку со своей распустившейся дурью. Сотни птиц перекликались, не замолкая ни на минуту, каждая на свой лад.

*****

Из питомцев в нашей однушке умещались только насекомые. Мы с мужем договорились на ферму с мирными муравьишками, которые едят зерна. Истории про пожирание ящериц вызывали у меня отвращение.

?

В мальчишеском азарте муж все же притащил домой червяков и гусениц. Одного несчастного успели скормить. Аргумент «Это естественный отбор!» в данном случае был несостоятелен. В природе есть шанс убежать. А смотреть, как жертва пытается прорыть ход в пластиковой коробке, у меня не было моральных сил.

?

После эмоциональной ссоры муж предпочел зрелищам семейный покой. Червяков спрятали до наступления тепла, чтобы потом отпустить. С гусеницами мы расстаться не смогли. Красивые, бирюзовые «палочки» в полосочку – на них хотелось любоваться.

?

Через пару дней я услышала, как в районе шкафа кто-то ходит. С полки раздавался топот и звуки легкой потасовки. Я заглянула в контейнер: вместо наших «тростиночек» на стенках сидели упитанные гусеницы, с трудом цепляясь лапками за специальную сетку. Иногда они начинали толкаться и шлепать друг друга хвостами в борьбе за свободное место. Одна из гусениц какала.

Моя жизнь разделилась на «до» и «после».

?

Мы погуглили, чем их кормить. Я сбегала за новым домиком – объемным пластиковым чемоданчиком. Муж каждый вечер выгребал отходы из жилища, заботливо пересаживая гусениц в стаканчик на время уборки. И мы все равно что-то делали не так. День за днем происходил отсев. Гусениц становилось все меньше. Одним утром мы обнаружили в контейнере три куколки. По двум быстро стало понятно, что они засохли…

?

Прошел месяц. Проходя мимо шкафа, я бросила привычный виноватый взгляд на чемоданчик и замерла. Куколка была раскрыта, а в дальнем углу сидела крупная серая бабочка. Вскоре стало понятно: пришло время прощаться. Днем бабочка спала, а ночью пыталась летать, ежесекундно врезаясь в стены.

?

В один вечер мы вышли провожать бабочку на балкон. Открыли крышку контейнера и выпустили подопечную. Дочка рыдала навзрыд. Мы с мужем тоскливо смотрели в темноту.

Ну… Ей ведь там лучше будет, правда? Чем в контейнере… Солнце увидит, ветер почувствует. Хотя, грустно так…

Грустно, конечно. Привязались уже, вырастили…

****

«Вы жалеете, что ваша дочь родилась, – пригвоздила меня психолог. – Иначе бы не давили слезу, когда речь заходит о ее гипотетической смерти. Вы можете быть не согласны… Это не меняет истинности моего высказывания».