Та, кого больше нет

– А вы уверены, что сейф был закрыт?

– Ну, – Лида сделала задумчивое лицо, как будто припоминая, – выглядел он, как плотно закрытый, но дверцу я не дергала, только пыль сверху вытирала. Пыль каждый день копится, в кабинете портьер слишком много. И ниша, где он стоит, занавешена, и диван за шторой.

– Это мы уже видели. Можете идти. Только отпечатки пальцев придется сдать.

– Геннадьич, а смысл? – Вмешался тот, что помоложе. – Образованная барышня, уборщица… Вы работаете в перчатках?

– Конечно, всегда, – Лида вынула из кармана халата и продемонстрировала синие латексные перчатки. – Вот только сейчас перед дверью сняла.

Следователь, названный Геннадьичем, казалось, был раздосадован слегка.

– Жарников! Порядок есть порядок. Нужны отпечатки всех, кто был на месте преступления. Скажите, эта сумочка – все ваши вещи?

– Еще плащ в подсобке.

– Жарников, сопроводи гражданку на пальчики, потом проверь плащ – и на выход.

Автобус пошел медленней, с остановками, проезжали какой-то городок. Лида мельком взглянула в окно и снова прикрыла глаза. На этом пути она нигде не была. Раньше они любили ездить с папой на машине отдыхать в Горный Алтай: Телецкое озеро, Чемал, Элекмонар, озеро Ая. А в честь поступления дочери в Университет химии и фармацевтики родители решились на поездку в Турцию. Бедная мама! Она на «олл инклюзив» так прибавила в весе, что потом целый месяц сидела на диете. А отец изнывал от жары, согласился только на одну экскурсию, раз уж она включена в путевку, купаться ходил рано утром и вечером после заката солнца. Зато Лиде с Игорем жара была нипочём, из моря они готовы были не вылезать вообще. Игорь, Игорек, Игореша… Тогда это был милый мальчик, которого все обожали и который любил всех. Он учился в музыкальной школе, сочинял стихи и музыку, делал аранжировки…

«Нет, не надо про Игоря, это слишком тяжело. Надо вспоминать о хорошем. Карманы плаща мне проверили и отпустили. Как хорошо, что я не положила его в плащ! Нет никакой уверенности, что только директор был в курсе».

Выйдя из клуба, Лида зашла за угол и присела на скамейку в скверике, откуда между стволов деревьев просматривался контейнер на площадке за задней глухой стеной здания. Ждать пришлось целый час, хотя обычно мусор выносят сразу после уборки, задолго до появления первых посетителей. Но сегодня клуб закрыли, никого не пустят. Лида переживала: «Будут ли проверять мешки? А если будут, то как тщательно? Ведь не бумажку же они будут искать, а орудие убийства». Наконец, появилась Аля, вторая «клининг-менеджер», женщина в теле, хорошо за сорок, редкая матершинница. Она притащила сразу два мешка, большой и поменьше, и забросила в контейнер. Лицо у неё было злое, губы шевелились. Если бы не шум проезжающих машин, Лида услышала бы, как она ругается. Аля работала сразу в 3-х или 4-х местах, и сейчас опаздывала. Как ни спешила Лида, но зайдя за глухую стену, она сначала надела перчатки. Ей не пришлось проверять оба мешка, она знала, где искать, порылась в большом и нашла красочную фирменную коробку из-под пирожных кондитерской «Сюрприз». Такой набор из 4-х эклеров мама когда-то покупала по воскресеньям к чаю. Лида с детства помнила их запах, вкус, картинку на крышке. В коробку кладут второе донышко из трехслойного белого картона. Под эту картонку она спрятала тонкий полиэтиленовый пакетик. На месте! У Лиды в висках застучало, она сунула его прямо в сумочку, не обращая внимания на липкие пятна сахарного сиропа. Завязала мусорный мешок, сдернула, выворачивая перчатки, кинула сверху, и поехала домой. Только дома, закрыв двери и шторы, она осторожно извлекла свою драгоценность – паспорт. «Я свободна!»

Автобус подпрыгнул на «лежачем полицейском», рядом что-то стукнуло. Лида открыла глаза. Её соседка, заметив это, показала рукой куда-то вбок. Она улыбалась, еле сдерживая смех. Лида повернула голову. Общительный попутчик Саша спал, запрокинув голову на подголовник, ступни его были в полосатых носках, кроссовки он снял, и один из них брякнулся в проход. Лида чуть улыбнулась в ответ, но в разговор вступать не стала и опять прикрыла глаза.

Она свободна, но ценой свободы чуть не стала её жизнь. Лида до сих пор не успела опомниться, осознать, что случилось. Она только хотела вернуть свой паспорт, который отобрал у неё хозяин клуба. Тот разговор никогда не забыть. Это злое лицо, крики, угрозы. Казалось, после смерти отца, брата и мамы ничего хуже быть не может. Но это было ещё не дно.

«Вы не рассчитались! Вот расписки твоего братца Игоря! Денег за квартиру мало, гони еще 100 тысяч».

«Но у меня денег нет и взять неоткуда, я даже не успела найти работу». «Тогда будешь отрабатывать, здесь в клубе. Уборщица получала двадцатку, за год отработаешь». – «А почему за год? 100 получается за пять месяцев…» – «Умная, да? Считать умеешь? А проценты я тебе простить должен? Паспорт при себе?» Лида, как сомнамбула, подала документ. Хозяин привел её к директору, познакомил, тогда она только и слышала настоящие имя и фамилию Бени. Впечатление этот бугай с ломаным носом произвел на нее ужасающее. «Такому убить – как муху прихлопнуть». Хозяин велел Бене оформить Лиду уборщицей на 20 тысяч, а деньги вычитать в счет долга. И тут он – о, ужас! – закрыл её паспорт в сейфе. «Вы… не имеете… права», – бормотала она сквозь слёзы, но Беня мигом выставил её за дверь.

Потянулись дни «рабства». Хозяин больше не появлялся, Беня смотрел на Лиду как на пустое место, но не ругался, уже хорошо. Лида быстро освоилась с несложными обязанностями, на работе изображала покорную овечку, не возражала, что её конвертики с зарплатой сразу забирает директор. Не стала спорить, когда он объявил категорично, что ей придется еще помогать в баре на этой неделе, пока официантка в отпуске.

– Опыта у тебя нет, но с «принеси-подай» справишься. Зарплату тебе накину, быстрее рассчитаешься с долгами. А что поздно заканчивать придется – так ночуй в клубе.

– Где?

– Да во втором кабинете.

Лида испугалась. Хотя она никогда не мыла во «втором кабинете», но слышала, что он предназначен для интимных встреч самого директора или его лучших друзей, он был оборудован санузлом с душем и «сексодромом» – квадратной кроватью. Она подумала, что Беня вознамерился и её к своему гарему причислить. Беня уже вынул ключ из кармана, но замешкался, почесал ключом в затылке и передумал.

– Лучше в подсобке, не барыня, там лежанка есть.

Лида успокоилась, видимо, на эти три ночи у директора были свои планы на второй кабинет.

Лида в первую ночь помучилась, не выспалась на узкой и жесткой лежанке, была невнимательная, роняла то посуду, то бутылки. Бармен ругался, костерил директора за идиотское решение. Потом велел убираться с глаз его долой, помогать ему будет жена, а про Лиду директору он не скажет. Все равно он не торчит в клубе круглые сутки. Лида получила возможность опять ночевать у себя дома.

За два месяца только окрепло её желание уехать в Новосибирск к тете Оксане, маминой подруге по институту, устроиться, найти приличную работу, начать новую жизнь. Но как забрать паспорт?

Сейф она видела каждый рабочий день. Кодовый замок самого простого типа. «Как его открыть? Не взрывать же!» И, кстати, взрывчатку она, химик, могла бы изготовить в домашних условиях. От этой мысли воображение живо нарисовала картину: сейф разворочен, кабинет в дыму, Лида стоит с паспортом в руках, а на грохот бегут все охранники во главе с Беней. «Бред сивой кобылы!»

В этот день Лида решила: хватит ждать у моря погоды, надо действовать! Она придумала спрятаться в кабинете, дождаться, когда Беня станет открывать сейф и подсмотреть цифры, или хотя бы подслушать щелчки барабана. После уборки кабинета она оставила ведро со шваброй в кабинке в туалете, вернулась и спряталась за драпировкой ниши с диваном, оставив щель. Идея была не слишком удачной, обзор получился минимальный, дверца сейфа видна под углом. Вошел Крикунов, тяжелые шаги по полу, вот он появился в поле зрения у сейфа, поднял руку, пальцы видно, но цифры – нет, покрутил в одну сторону, обратно, снова по часовой. Лида считала, затаив дыхание. «Три… один… пять… Или шесть?». Повернул ручку вниз, дверца открылась, он вынул пачку денег, сунул в карман косухи. «Интересная картина, кажется, Беня ворует выручку».

Дальнейшее Лида вспоминала не как кино, а как отдельные кадры. …Беня, обернувшийся к двери… Он что-то говорит, губы шевелятся… Чьи-то шаги… Хлопок – Беня пошатнулся, упал и пропал из виду… Тишина… Снова шаги… Темная куртка с капюшоном заслонила сейф… Рука, достающая пачки денег… Шаги, легкий стук прикрытой двери… Тишина… Пустой кабинет… Мертвое тело на полу с кровавым пятном на груди… «Не смотреть! Не думать ни о чем! Мне бы только паспорт взять. Вот он, на второй полке под папкой! Бегом отсюда! Нет, надо выйти неторопливо и мыть пол дальше. В коридоре ни души, и камер на всем этаже нет. А паспорт? Вдруг еще кто-то знает, что его отобрали и положили в сейф? Найдут у меня, откуда взялся? Ой-ой-ой! Что делать? В мусор! Вымажется. Сначала в пакетик обернуть. Нет, не в мой мешок, не из кабинетов, а вот в этот большой мешок из буфета, который Алевтина поставила». Только спрятав паспорт, Лида вдохнула полной грудью. Потом выдохнула и быстро потащила ведро и швабру на лестницу. Там почувствовала дурноту, в глазах потемнело. «Только не в обморок!» Лида присела на корточки и наклонила голову вниз, помогло. Когда за ней пришел охранник, она с тупым видом мыла ступеньки лестницы.

– Заправка, выходим, – подтолкнула Лиду её соседка, держа в руках рюкзачок.

Оказывается, Лида не заметила, как заснула, и проспала больше часа. Она потрясла головой, отгоняя сон, и встала. Пока она потягивалась, соседка полезла в сумку под сиденье и вынула цветной пластиковый пакет.

Неожиданно она чертыхнулась.

– О, черт! Мобильник! Ты не видишь, куда он упал?

Лида пригнулась, из прохода разглядела под креслом темный прямоугольник и подала его девушке.

– Спасибо!

Экранчик засветился.

– Только этого мне не хватало! Включился, когда упал.

Девушка провела пальцем с черным маникюром сверху-вниз-направо для разблокировки и отключила телефон.

Заправка была в совершенно пустынном месте: шоссе, прямое, как стрела, рассекало надвое сплошное поле, с лесополосой у горизонта. Сверху – пасмурное небо. Недавно закончился дождь, но мелкая морось висит в воздухе. Пассажиры разбрелись по площадке, курили, переговаривались, некоторые перекусывали, используя железную скамейку скромного остановочного павильона. Лида подошла и встала с краю, в сумке не было ни крошки съестного, только бутылочка с водой. Пока она доставала воду, подошла соседка с пакетом. Она оказалась одного роста с Лидой и примерно одного возраста. Черные, вероятно, крашеные волосы её были коротко стрижены, прическа по моде асимметричная. Темные брови были сформированы изящной дугой. На первый взгляд Лида подумала, что они выщипаны и татуированы, но нет, свои собственные. Под ними в обрамлении черных ресниц сияли большие глаза, которые на свету оказались зелеными. На губах – фиолетовая помада с черной обводкой. Её сопровождал запах духов, приятный, нерезкий, но хорошо различимый. «А я, наверное, вся хлоркой пропиталась. Как это Саша из автобуса мог найти сходство, непонятно. Я рыжая и лохматая, как попало одетая, а она такая щеголиха. И прическа модная, и фирменный рюкзачок». Девушка вынула влажные салфетки и принялась протирать руки. «А маникюр какой! Черный лак, а на каждой руке один ноготь с рисунком золотой краской: на левой руке змейка, на правой – веточка. Ручная работа, эксклюзив. Не сомневаюсь, что она и педикюр делает, только в кроссовках не видно. Наверное, поесть собирается». Лида отвернулась в сторону, изучая скучный пейзаж.

– Хочешь пирожок? Я погорячилась, мне столько не осилить, – модная соседка приветливо улыбалась Лиде, раскрыв пакет с пирожками.

Лида глянула на десяток печеных пирожков, вдохнула аромат сдобы, и у неё слюнки потекли.

– Да спасибо! – Она взяла пирожок и благодарно улыбнулась. – Я – Лида.

– А меня зовут Лия. Эти с картошкой, а треугольные – с яблоками, – Лия перекусывала и вела светскую беседу. – Ты до Новосибирска?

– Да.

– Домой?

– В гости.

– А я домой. Нам еще часа два ехать, зато прибываем к вокзалу, а там метро – и я дома. Бери еще, не стесняйся!

– Нет, всё. Этот – последний, а то я лопну.

Публика подходила со своими припасами, остановка уже напоминала закусочную. Общительный Саша с банкой пива неожиданно вынырнул откуда-то сзади и опять завел разговор с девушками.

– Так вы, правда, чужие? А я подумал, сестры, такие хорошенькие: одна – черненькая, другая – рыженькая.

– Ты что, подслушиваешь? Иди отсюда со своим пивом! Отстань! – дружно погнали его Лида и Лия.