Ветер Дивнозёрья

– Да, спасибо. Можешь звать меня просто Тайкой, кстати. А тебя как зовут?

– Любава я, Жаворонкова дочь. – Да, ей очень шло это звучное имя. – Царица мя послала. Грит, спомоги царевне, Любавушка. Надоть в комнате прибрать, вещички постирать. Сарафанчик вот прислала голубенький, с ромашками, да рубаху. А ленты я уж от себя добавила – для пущей красы.

Тайка только сейчас заметила в руках у новой знакомой сверток:

– Ой, это все мне?

– Ну а кому ж еще?

Ух ты! Наконец-то сбылась ее мечта о платье, сшитом по дивьей моде. Какое красивое! Камушками и речным жемчугом вышитое. Только как его надевать-то? Тут завязки какие-то…

– Я помогу, – улыбнулась Любавушка, верно расценив задумчивый взгляд. – Сымай свою одежу, Тайка-царевна. Ой, и чу?дная она у тебя, смех и грех! Косоньки давай тоже переплету. Чего ты их две-то носишь? Али сговоренная замуж уже? За нашего воеводу, что ль?

– Ни за кого я не сговоренная! – фыркнула Тайка. – У вас, может, две косы что-то и значат, а у нас просто так носят. Потому что удобно.

– Ой ли? А от кого на рассвете воевода вышел крадучись? Я все видала, – Любава погрозила ей пальцем. – Ладно-ладно, дела личные, нравы заморские. Только не обессудь, царевна, косу все ж в одну уплету, а то будешь добрых молодцев в заблуждение вводить. Коли жаниха не имеется, с одной ходить надоть.

– Делай как знаешь, – пожала плечами Тайка. – Я и хвост порой ношу. И распущенные…

– Ой, страсти рассказываешь! – Руки Любавы ловко разделили спутанные со сна пряди. И ведь аккуратно так: нигде не дернула, не потянула.

– А бабушка почему одну косу носит? Она ж замужем.

– А потому, что с царицей не спорят, – Любавушка, высунув язык, завязала пышный бант. Косица, конечно, получилась куцая, но хоть какая. – Мы чужие обычаи уважаем. И она наши тоже: кокошник же носит али венец. Мужней жене с непокрытой головой ходить не след.

– Ясно. А вот как у тебя, это что означает?

Тайке и впрямь было любопытно. Вот так не знаешь, а у людей серьезная дифференциация кос имеется.

– Энто просто шоб не болталась, – усмехнулась Любава. – А то я скачу тудой-сюдой, как мысь, и коса тоже – тудой-сюдой, тудой-сюдой… несподручно.

Тайка улыбнулась: очень уж забавный говор был у Любавушки.

– Эх, что же мне никто раньше не сказал?! – Она вдруг подумала, что Яромир все это время тоже мог считать ее чужой суженой. Хотя нет, он же не дурак: видел, что в Дивнозёрье все как попало ходят. Да и чьей бы невестой? Шурика, что ли?

Любава же не поняла, что вопрос был задан в воздух.

– Дык люди такие: в глаза не скажут, за спиной посудачат. А у меня язык без костей, я могу и за спиной, и в глаза.

– И в лоб! – не удержалась Тайка.

– Ну энто ежели кто заслужит, – Любавушка сжала внушительных размеров кулак. – Коль будет тебя забижать кто, мне сразу скажи. Ух я им!

Она одернула на Тайке сарафан, взбила попышнее рукава вышитой рубахи и закатила глаза:

– Ой, все, краса – глаз не оторвать. Все жанихи в обморок попадают!

Сердечно поблагодарив Любаву, Тайка отправилась искать зеркало – то, что у нее в комнате было, и лицо-то еле вмещало. Да и похоже было больше на отполированную медяшку. Но должны же быть в дедушкином дворце другие зеркала. Пока у мобилки еще немного заряда осталось, она бы хоть селфи на память сделала.

Поиски не увенчались успехом, и Тайка уже было думала отправиться в сад – хоть отражение в пруду сфоткать, но по пути заглянула в тронную залу: скорее уже от отчаяния – она ведь помнила, что еще позавчера никаких зеркал там не было. И на тебе – ошиблась. Теперь в углу у стены стояло одно: ростовое, в резной деревянной раме. Наверное, то самое, что царь для Лиса приготовил.

Тайка приподняла кисею, которой была прикрыта зеркальная поверхность, и ахнула: вот это да! Она саму себя едва узнала. Ну точно царевна из сказки сбежала.

Она достала из рукава мобильник и сделала несколько кадров. Можно будет потом в школе сказать, мол, на экскурсии была. А что, почти правда.

Тайка закружилась, чтобы юбка надулась воланом и ромашки стали еще видней. Ей даже присказка ко случаю припомнилась:

– Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи: кто на свете всех милее, всех румяней и белее?

Конечно, она это в шутку сказала. И вздрогнула, когда насмешливый голос из-за спины произнес:

– Ты, ты, успокойся. И не мучай зеркало, оно не так работает.

– Лис! – Вот же принесла нелегкая. – Ты за мной подглядывал?

– Сейчас – нет. Ну откуда мне было знать, что ты возле моего навьего зеркала крутишься. Как тебе, кстати? Я его вчера весь день настраивал, пока ты летучую мышку выгуливала.

– Вообще-то мы тоже важными делами занимались, – надулась Тайка.

– Ну да, ну да, – Лис отмахнулся. – Исследовали коловершьи норы.

– Откуда ты знаешь?

А вот это было уже интересно. Тайка о норах еще никому не успела сказать, а Яромир вряд ли бы проболтался.

– Так зеркало же! Надо было проверить, работает ли оно, вот я за вами и наблюдал. Кстати, весьма польщен, что ты обо мне вспоминала.

– Тебе послышалось, – Тайка закусила губу.

– Ну а кто говорил: Лиса позовем, он кого хочешь уболтает, – чародей, прищурившись, усмехнулся. – В общем, мы с Радмилой проследили ваш путь от и до. Не любопытства ради, а эксперимента для.

– Не смей больше так делать! – Тайка припомнила задушевные разговоры с Яромиром на обратном пути и покраснела. – Это, выходит, кого угодно можно подслушать?

– Увы, нет, – вздохнул Лис. – Только того, чей волос у тебя есть. На твоей подушке этого добра навалом было. Ты бы не зевала, ведьма. Я-то ладно, а если вдруг какому лиходею достанется? Ты вообще представляешь себе, сколько всяких злых чар по волосу навести можно?

– А кто говорил: «Союзникам доверять надо»? Вот я и доверяла. Как видно, зря, – она нахмурилась. – Никуда с тобой не пойду и Василису спасать не буду, пока всё не отдашь до единого волоска!

– Не горячись, ведьма. Вот, держи, – Лис протянул ей мешочек. – Клянусь, твоих у меня больше нет.

– А чьи есть?

– Радмилы и Яромира. Небось хочешь узнать, о чем они толкуют? – Чародей придвинул лавку. – Присаживайся, я не жадный. Сам посмотрю, с тобой поделюсь и даже злата за просмотр не возьму. Это будет весело, как в кинотеатр сходить.

– Не буду я ни за кем подсматривать!

– Ну, как знаешь, – Лис пробормотал себе под нос какое-то заклятие.

Зеркало затуманилось, пошло рябью и явило брата с сестрой. Радмила сидела на скамеечке и вертела в руках едва начатую вышивку, Яромир, сложив руки на груди, подпирал стенку. Лица у обоих были мрачные.