Новые чудеса Дивнозёрья

– И я, – Пушок перепорхнул с тумбочки на Тайкино плечо. – Вы не находите, что это подозрительно? Ладно бы кто-то один прикорнул, но чтоб все трое? Ой, слышите! На кухне кто-то шурует.

– Я ничего не слышу, – Тайка отмахнулась.

– Нет, точно тебе говорю. Кто-то холодильник открыл. Я этот звук из тысячи других узнаю. Тая, там кто-то тырит моё варенье!

Пушок рванул к двери. Прилипшая к лапе салфетка тащилась за ним и реяла, словно боевое знамя. Тайка и Никифор переглянулись и поспешили следом.

Когда они ввалились на кухню, кто-то – наверное, домовой – включил свет. И в тот же миг коловерша завопил:

– Караул! Грабят! Держи вора!

Возле открытого холодильника стояла давешняя трясовица. В одной руке у неё была ложка, в другой – почти полная баночка с малиновым вареньем. Поняв, что её засекли, трясовица ойкнула и попятилась к приоткрытому окну. Но расхрабрившийся коловерша преградил ей путь к отступлению.

– Стоять! – рявкнул он. – По всей строгости отвечать будете, гражданочка! Рассказывайте, как усыпляли, как заразу насылали, как чужую малину таскали? И да, варенье – на бочку! В смысле, на стол. Поставьте и отойдите. Иначе наш меч – ваша голова с плеч!

Трясовица, крепко прижав баночку к груди, прошипела:

– Не отдам. Моё!

– Суд сочтёт это отягчающим обстоятельством, – Пушок был неумолим.

Тайка нервно рассмеялась. Ситуация была нелепая донельзя. А трясовица при свете оказалась совсем не страшная. Худенькая, с острыми плечиками, ростом не выше Никифора. Неудивительно, что меч нападать не захотел. У неё и самой рука бы не поднялась.

– Кто ты? Зачем пришла? – Тайка спрятала Кладенец за спину. Тот намёк понял – хоп – и превратился обратно в подвеску.

Незваная гостья выдохнула с облегчением.

– Огнеястра моё имечко. Из рода болотных лихорадок младшая сестрица. А пришла я знамо за чем – за вареньем. Позволь забрать баночку, и я уйду. Больше никого в Дивнозёрье не потревожу.

– Тая, она врёт! Включай петуха!

– Пожалуйста, не надо, – Огнеястра побледнела.

Признаться, Тайка сперва ей тоже не поверила.

– Если ты хотела только варенья, зачем заразила деда Фёдора, Маришку и Пушка?

– Я никого не заражала. У меня и заражалки с собой нет, – глаза трясовицы округлились. – Или… сестрица Ледея говорила, мол, когда станешь взрослой, одним взглядом насморк вызывать будешь. Выходит, я выросла? Какая неприятность.

– Если это и в самом деле случайность, вылечи их, – Тайка указала на утирающего нос Пушка.

– Я не умею, – Огнеястра с опаской покосилась на Тайкин кулак с подвеской-кладенцом. – Но не кручинься, научу тебя, как беду избыть. Найди чёрное петушиное перо и положи каждому под подушку – на следующее утро всю хворь как рукой снимет. Вишь, какую тайну тебе поведала! Тока сёстрам не говори. Теперь я могу забрать варенье?

– Нет! – Пушок вздыбил шерсть. – Я раскусил твой коварный план! Малиной от болезней лечатся. Стало быть, ты хочешь его отравить, чтобы самое верное средство помогать перестало.

– Я хочу его съесть, – Огнеястра облизнулась. – Очень уж оно вкусное. У нас на болотах токмо кислая ягода растёт. И как её сладкой сделать – ума не приложу. Хошь верь, хошь нет, но несколько лет назад я проникла в чужой дом вместе с сестрицей Ледеей. Не здесь, в другой деревне. Пока она с заражалкой ходила, я заскучала. Смотрю – на столике вазочка, а в ней что-то красное. И пахнет заманчиво. Решилась попробовать и с тех пор покой потеряла. Сплю и вижу, как бы ещё раз вареньица отведать. А людей мучить я ни-ни, мне эт не нравится.

Ну дела! Теперь Тайка поняла, почему кладенец артачился. Вовсе не из жалости. Он чужие намерения за версту чуял. Значит, Огнеястра сказала правду.

– Нонсенс! – фыркнул Пушок.

А Никифор сочувственно покачал головой.

– Тяжко тебе в жизни будет, коли не станешь воплощать своё предназначение.

Огнеястра горько вздохнула.

– Знаю… Сёстры меня не понимают. Им бы только хворь наслать да уморить кого. Но ты не беспокойся, ведьма. В Дивнозёрье они ни ногой. Им Мокша такого нарассказывал, что они теперь боятся тебя до жутиков.

Тайке стало жаль юную трясовицу. И, несмотря на недовольное бухтение Пушка, она решила:

– Забирай варенье. Мы себе ещё сварим.

– Вот спасибочки! – Огнеястра ещё крепче прижала к себе баночку.

– И это… если не хочешь заниматься тем, к чему душа не лежит, ты не обязана. Например, у меня есть знакомая мавка, которая мечтает играть в группе на барабанах. А у тебя есть мечта? Кем ты хотела бы стать, когда вырастешь?

– Хочу съесть много варенья!

– Эта мечта уже сбылась. Когда закончится, приходи за добавкой. Только не заражай никого больше, – Тайка улыбнулась.

– Выходит, мне нужна новая мечта? – Огнеястра почесала в затылке. – Ну я не знаю…

– Это нормально. Порой всем нужно время, чтобы понять, чего душа просит, – успокоила её Тайка.

– Сестриц обижать не хочется, – всхлипнула трясовица. – Они ведь желают мне блага.

– Моя мама такая же. Уже всё за меня распланировала: где жить, где учиться. Только ведь это её мечты, не мои.

– И как ты поступила?

– Стала жить своим умом, конечно. Было непросто. Но в итоге всё получилось. Значит, и у тебя получится. Главное, верь в свои силы.

– Ты лучшая, ведьма, – прошептала Огнеястра. – Обещаю, я обязательно найду собственный путь.

Украдкой смахнув слезинку, она прошмыгнула мимо Пушка. Помахала лапкой, спрыгнула с подоконника – и только её и видели.

– Слишком ты добрая, Тая, – коловерша затворил окно.

Наверное, он всё ещё не мог пережить утрату варенья.

– А по-моему, Таюшка-хозяюшка правильно рассудила, – Никифор одобрительно крякнул. – Кстати, тебе, обалдуй пернатый, тоже стоило бы задуматься о будущем. Не всё ж по лесам шататься да малину лопать. Делом бы каким занялся полезным.

В ответ Пушок показал домовому язык.

– Сам разберусь, чай, не маленький. Ты, Никифор, лучше свои мечты воплощай, а мои – не трожь. Только подумайте: однажды наступит время, когда никто не станет указывать другим, что им делать, – тогда не жизнь у нас начнётся, а малина!

С ночи до зари