Чародей с гитарой

– Че, людей, что ли? – Выдр передернул плечами. – Вот уж никогда не мог понять этой вашей тяги друг к другу, но тока ты сам вправе выбирать, чего тебе надо. Ну как, заметил?

Взгляд Джон-Тома остановился на двух безволосых физиономиях в кабинете в дальнем конце помещения.

– Глянь туда – там двое. Кажется, люди.

– Ну, как знаешь.

Джон-Том смотрел на выдра.

– Мадж, я это не потому, что ты надоел мне. Просто хочется переговорить с кем-нибудь, похожим на меня.

Опасения его были напрасными: Мадж благодушествовал и не думал обижаться на подобные пустяки.

– Делай что хошь, приятель. Можем пойти поболтать с ними, если тебе очень надо. Тока ты не забудь, что мы еще не уладили твои делишки… насчет работы. – Он покачал головой с явным неудовольствием. – Менестрель?.. Сомневаюсь. Разве что новизной возьмешь. – Выдр поскреб шкуру под подбородком. – Вот что. Спой-ка нам еще раз, а потом сходим и посмотрим, удастся ли нам познакомиться с этими ребятами.

– А мне казалось, что тебе и одного раза хватило.

– Не советую тебе, парень, руководствоваться первым впечатлением. К тому же ты затянул совсем унылую песню. Попробуй что-нибудь повеселее. Бывает, что менестрель одни песни поет здорово, а другие едва чирикает.

Джон-Том опустился на место и, сцепив пальцы, задумался.

– Не знаю. А что бы ты хотел услышать? Классику, поп-музыку, блюз, джаз? – Он постарался, чтобы в голосе его послышался энтузиазм. – Я знаю кое-какие классические вещицы, но дома я хотел петь один только рок – ну, это такие песни любят у меня на родине.

– Я не знаю, приятель. А как насчет баллад? Их-то все любят.

– Конечно. – Джон-Том и сам любил баллады. – Я их знаю довольно много. О чем ты хочешь услышать?

– Дай я подумаю минутку. – И действительно, через какую-нибудь пару секунд глаза выдра масляно заблестели, а на губах появилась улыбка.

– Не беспокойся, – поспешно вставил Джон-Том, – придумаю что-нибудь.

Он думал, но на ум ничего не приходило. Быть может, мешали шум и всеобщая вонь, быть может, его беспокоило пищеварение… Только слова и ноты комарами жужжали в мозгу, не давая уцепиться за что-нибудь одно. К тому же одна только мысль о том, что петь придется без переброшенной через плечо старой верной гитары, прижатой к животу, казалась неестественной. Если бы у него хоть что-нибудь было… Хотя бы губная гармоника. Впрочем, тогда он не смог бы петь и играть одновременно.

– Ну, давай же, – торопил Мадж. – Неужели и впрямь ничего не можешь придумать?

– Попробую. – И юноша затянул «Клубничную ярмарку», но изящные гармонии потонули в воплях, топоте и свисте, наполнявших зал.

Менее всего он ожидал получить удар между лопаток, бросивший его лицом на столик.

В смятении и гневе Джон-Том обернулся и обнаружил перед собой свирепую бурую физиономию над туловищем ростом с Маджа, но раза в два более широким.

Глава 6

Берет из змеиной шкурки и красная косынка на шее отнюдь не делали разбойничью росомашью физиономию менее устрашающей.

– Виноват, – пробормотал Джон-Том, не зная, что говорить.

Сверху вниз его буравили злые глаза, могучие челюсти разошлись в оскале, обнажив острые зубы.

– Ой, виноват, – гулко пророкотало животное. – Это ты перед матерью своей виноват, раз ей приходилось слушать такой голос. Ты портишь обед мне и моим друзьям.

– Я просто практиковался. – Оскорбления разбудили в нем негодование – самую кроху. Жаркое еще будоражило кровь, и Джон-Том не заметил кислого выражения на физиономии Маджа. – Без аккомпанемента мне петь трудно.

– Слышь-ка, все твои упражнения закончены. До сих пор уши болят.

Мадж безуспешно пытался привлечь к себе внимание Джон-Тома, но тот уже поднялся из-за стола, воздвигнувшись над невысоким, но более массивным зверем. Тут он почувствовал себя смелее, вспомнив старую максиму: сильнее оказывается тот, кто выше. Или, как утверждал старый философ, тактически голубь сильнее человека.

Однако росомах не выказал никакого беспокойства. Обозрев Джон-Тома во всю длину, он заметил:

– Ничего себе: такая труба, а голоса нет. Хоть бы не фальшивил тогда, а? Итого – делим шею твою пополам, на обе стороны стола. – И могучие когтистые лапы потянулись к горлу Джон-Тома.

Неловко увернувшись, молодой человек потянулся за посохом и с размаху двинул концом его прямо вперед. Зверь, порядком уже поднабравшийся, реагировал медленнее обычного и не сумел заслониться обеими лапами, получив смачный удар по костяшкам. Росомах взревел от боли.

– Эй, потише, нечего лапы тянуть.

– Так-так, приятель, это твое право, – подбодрил юношу Мадж, уже начавший ретираду в сторону от стола. – Я прослежу, чтобы драка была честной.

– Черта лысого ты проследишь! – Джон-Том перехватил дубину, не спуская глаз и с выдра, и с росомаха. – Вспомни, что тебе Клотагорб приказал!

– На хрен он мне сдался!

Однако Мадж заколебался, рука его потянулась к рукояти меча. Он, очевидно, выбирал, что предпочесть – драку против воинственной тройки во главе с росомахом, окружавшей их стол, или гнев чародея. В приятелях у росомаха оказались высокий хорек и приземистый броненосец, у каждого из них на поясе висели мечи. Впрочем, одно дело носить оружие, другое – уметь им пользоваться.

Оба дружка сейчас подходили с обоих боков к росомаху, взиравшему на Джон-Тома решительным и недружелюбным взглядом. Протрезвевший росомах уже вытаскивал отвратительного вида булаву.

– Внимательнее, приятель, – обнажив меч, предостерег своего спутника решившийся на действия выдр.

Росомах поглаживал одной лапой шипастое железное яблоко булавы, не выпуская рукояти из другой.

– Ой, ошибся я насчет фальши в твоем голосе. – Он многозначительно поглядел на горло юноши. – Что волноваться, если можно просто скрутить эту глотку? – И он дернулся вперед, да наткнулся на официанта, заругавшегося было, но тут же забившегося в толпу при виде булавы. – Значица, тут тесновато, а? Жду тебя снаружи, хокей?

– Хокей, – с готовностью отвечал Джон-Том. Он шагнул, словно собирался выйти, и, подцепив правой рукой краешек стола, опрокинул его на росомаха со товарищи. Остатки напитка, объедки, посуда, наконец, крышка стола обрушились на троих дружков и нескольких ничего не подозревавших посетителей, занимавших соседние столики. Невинные жертвы вознегодовали. Один из приятелей росомаха, отступив в сторону от взлетевшей крышки стола, ткнул мечом в физиономию Маджа. Уклонившись от выпада, выдр врезал воинственному хорьку прямо в пах. Получив подлый удар, животное повалилось на колени.

Среди прочих Джон-Том разукрасил объедками и пару коати. Воинственные крики, извергаемые обеими паукообразными обезьянами, вовсе не соответствовали изяществу их тел и кротости взгляда. Вооружившись тонкими рапирами, они с жаром ввязались в схватку.

Джон-Том отступил назад и налево – на единственное место, еще не занятое потенциальными противниками. Мадж немедленно присоединился к нему. Они отступали, пока не опрокинули еще один стол вместе с посетителями. Тут последовала цепная реакция, с удивительной быстротой создавшая всеобщую свалку, захватившую едва ли не всех в ресторане.

Спокойствие сохраняли только повара и бармены. Им за круглой стойкой ничто не грозило. Прилавок охранял еду и питье столь же надежно, как и личное достоинство белоснежной актрисы. Тяжелые дубинки вступали в бой, лишь когда за барьер случайно проникал кто-нибудь из развоевавшихся гостей. За передней линией обороны засели официанты и официантки, деловито подсчитывающие убытки в ходе сражения или пропускавшие напитки, заказанные разбушевавшимися гостями.

А вокруг этого оплота мира кружила драка, раздавались визг, мяуканье, писк, вой и так далее, а также вопли боли и гнева.

Джон-Том едва не схлопотал от птицы. Юноша вполне эффективно, хотя и недостаточно артистично отражал своей длинной дубиной удары меча, находившегося в лапах разъяренной мыши-пищухи, когда услышал голос Маджа:

– Джон-Том… Утка!

Замахнувшийся селезень промазал, и вместо шеи Джон-Тома снаряд его закрутился на дубине юноши. Джон-Том дернул, и, чтобы остаться в воздухе, птица выпустила оружие, поливая молодого человека потоком брани. Джон-Том успел заметить на селезне короткую юбочку из оранжево-зеленой ткани. Интересно, промелькнуло в его голове, соответствуют ли здесь цвета одежды виду животного, или, как у него на родине, определяют принадлежность к родственному клану?

Но на социологические размышления времени не было. Получивший от Маджа удар ниже пояса хорек успел оправиться и как раз намеревался проткнуть мечом туловище Джон-Тома. Тот инстинктивно провел дубиной наискосок. Конец ее прошел над головою хорька, однако свалившееся с дубины боло зацепилось за его шею. Бросив меч, представитель отряда куньих отшатнулся, стаскивая удавку. Освободившись таким образом от всех нападавших, Джон-Том попытался отыскать в толпе своего компаньона. Мадж оказался рядом. Он опрокидывал мебель перед теми, кто мог напасть на него, вовсю бросался столовой утварью, но, по возможности, избегал рукопашной.