Пропасть Искупления

Но следовало исходить из худшего. Он должен позаботиться о Морвенне. И ему нужна «Доминатрикс», чтобы вернуться к королеве Жасмине. Он не может подвергать риску ни свою любовницу, ни корабль, ставший на неопределенный срок тюрьмой для Морвенны. Но и отступиться он не согласен. Как же уберечь женщину и корабль, не дожидаясь, пока пройдет несколько часов и «Доминатрикс» отлетит от Хелы на безопасное расстояние?

Ответ был очевиден. Этот ответ практически висел у разведчика перед носом; красивый в своей простоте, он подразумевал эффективное использование планетарных ресурсов. Почему Куэйхи не подумал об этом раньше?

Он укроет корабль за Халдорой.

Сделав необходимые приготовления, Куэйхи установил связь с Морвенной.

Арарат, год 2675-й

Васко с интересом следил за приближением большой земли. Полет над темным океанским простором затянулся, и теперь юноша радовался первым признакам жилья. Огни поселений, рисующие дуги и петли по берегам полузнакомых бухт, полуостровов и островков, с высоты казались зыбкими, недолговечными. И даже когда показались окраины Первого Лагеря, впечатление осталось прежним – искры над костром, способные погаснуть в любой миг.

Васко с младых ногтей усвоил, что жизнь поселенцев Арарата никогда не была спокойной и безопасной. Но если раньше он это понимал, то сейчас – увидел и прочувствовал.

Он проделал окно в борту шаттла, очертив пальцем участок, который тотчас обрел прозрачность. Этому парня научил Клавэйн, продемонстрировав фокус чуть ли не с гордостью. Васко догадывался, что снаружи корпус остался темным металлом и что сам он смотрит на экран, в точности имитирующий оптические свойства стекла. Но когда имеешь дело со старой технологией – а шаттл несомненно был продуктом таковой, – ни в чем нельзя быть уверенным.

Васко твердо знал только одно: что сподобился лететь по небу в шаттле. Никто из его друзей не может похвастаться таким приключением.

Скорпион повел транспортное средство на посадку, отдавая приказы через браслет. Васко смотрел, как спускающийся из облаков шаттл увлекает за собой спирали тумана и теплого воздуха. По бокам судна, цветом схожего с обсидианом, а дельтовидной формой – со скатом мантой, мигали красные и зеленые огни.

По меньшей мере треть нижней поверхности крыла испускала больно режущий глаза свет: батареи, фрактально изломанных термоэлементов, окруженных коконами актинически яркой, пурпурно-индиговой плазмы. Из охлажденных мест в корпусе вынырнули сложной конструкции когтистые опоры, они удлинялись и раскладывались в гипнотизирующем танце поршней и петель. На верхней части корпуса мигали неоновые узоры, обозначая входные люков, горячие участки и выпускные клапаны.

Шаттл отметил расположение своей посадочной площадки, развернулся и с элегантной точностью коснулся земли. Опоры согнулись, гася инерцию. На мгновение рев плазменных нагревателей стал оглушительным, потом с пугающей внезапностью оборвался. Плазма погасла, оставив после себя лишь неприятный запах гари.

Васко и раньше видел проносящиеся над колонией летательные аппараты, но только издали, и это было восхитительное зрелище! Ничего удивительнее юноше наблюдать не приходилось.

Они встали и втроем двинулись к трапу. Почти добрались до земли, когда Клавэйн оступился и чуть не упал. Оба спутника кинулись к сочленителю, но первым успел Васко и принял на себя вес Клавэйна. Он испытал одновременно облегчение и шок – старик оказался поразительно легким, словно мешок соломы.

Васко резко и громко втянул воздух – этот звук перекрыл даже шум транспорта, напоминающий шипение парового котла.

– Все в порядке, сэр? – спросил юноша.

Клавэйн мрачно взглянул на него.

– Я уже немолод, – ответил он. – Не стоит ждать от меня слишком многого.

Вспоминая несколько часов, проведенных с Клавэйном, Васко понял, что не узнал о нем почти ничего. На борту шаттла удалось поговорить со стариком, и были минуты, когда тот проявлял почти дружеское участие, расспрашивал о семье, хвалил за толковые вопросы, шутил и смеялся шуткам юноши, как старый знакомый. Но то и дело Клавэйн становился холодным и далеким, точно ледяная комета.

И хотя такие перемены в настроении происходили внезапно, они всегда сопровождались появлением отсутствующего выражения на лице, словно окружающее вдруг совершенно переставало интересовать старика.

В первый раз, когда это случилось, Васко решил, что чем-то расстроил Клавэйна. Но очень скоро он заметил, что старик неразговорчив и со Скорпионом, и понял, что эта рассеянность имеет мало общего с недовольством или неприязнью. Так ведет себя радиоприемник, время от времени теряющий неустойчивый сигнал. Сочленитель то уходил в свои мысли, то рывком возвращался к действительности. Поняв это, Васко перестал тревожиться о том, что сказал или сделал в присутствии Клавэйна. Зато поведение старика, которого они с такой помпой везли в колонию, начало беспокоить его. Какие мысли обуревают Клавэйна, когда тот перестает видеть собеседников? Возвращаясь к общению с ними, Клавэйн кажется таким же нормальным, как и любой из знакомых Васко. Но и картина, которую юноша видит за иллюминатором, кажется нормальной; вот только куда ни сверни, полетишь от уютного света в жуткую и непредсказуемую тьму, потому что тьмы гораздо больше, чем света.

Вдруг одно из пятен мглы привлекло его внимание своей необычностью – оно вклинивалось в россыпь огней большого поселка. Он наморщил лоб, роясь в памяти: что это за место и почему не освещено? Может, широкий канал, вдающийся вглубь крупного острова?

Шаттл заложил вираж, угол обзора изменился. Полоска тьмы наклонилась, поглотив одни светлые точки и исторгнув другие. В голове будто щелкнуло, и в следующий миг он понял, что видит перед собой гигантскую конструкцию. Ее необычайная высота и вытянутая форма угадывались лишь по заслоненным ею огням, но стоило Васко сообразить, что чернеет перед ним, как воображение без труда дорисовало детали. Конечно же, это Морская Башня, возвышающаяся в нескольких километрах от старейшего из поселков – места, где он родился.

Морская Башня. Корабль. «Ностальгия по бесконечности».

Васко никогда не видел субсветовик вблизи – лодкам запрещалось подходить к нему без крайней надобности. Он знал, что начальство бывает на корабле и время от времени туда летают шаттлы, словно комар вьется на фоне покрытой наростами, потрепанной непогодой видимой части корпуса. Похоже, Скорпион знал о «Ностальгии» все, но для Васко это была одна из многих тем, которые он решил ни в коем случае не затрагивать, когда сопровождал свинью в плавании к острову Клавэйна.

С высоты полета шаттла «Ностальгия по бесконечности» выглядела громадиной, но уже не казалась Васко таким далеким циклопическим природным образованием, каким представлялась всю жизнь. Глядя на корабль, раз в сто превосходящий размерами самую большую постройку из плавника на архипелаге, он не мог не испытывать головокружение. Корабль стоял значительно ближе к берегу, чем Васко представлялось раньше: скорее придаток колонии, чем высящийся поодаль страж. «Ностальгия» не производила впечатления хрупкости и неустойчивости, но, несомненно, выглядела творением человеческих рук, точно так же находящимся во власти океана, как и все остальное на планете.

Этот корабль привез свой живой груз на Арарат и погрузился на километровую глубину, достав дно. В распоряжении колонистов было несколько шаттлов, позволявших выходить на орбиту, но только «Ностальгия» могла вывезти людей за пределы звездной системы, в открытый космос.

Обо всем этом Васко знал с детских лет, но по-прежнему не понимал, до какой степени поселенцы зависимы от субсветовика, их единственного средства покинуть планету.

Чем ниже опускался шаттл, тем более четкие очертания принимали огни: уличные фонари и открытые очаги базаров. Это было хаотично застроенное шаткими лачугами место на окраине Первого Лагеря. Самые высокие дома – из плавника, найденного на берегу или выловленного из океана сборщиками строительного материала. Из-за этого постройки походили на огромные морские раковины. Но добывать плавник было непросто, поэтому большинство домов сделали из более традиционных материалов. В поселке имелось несколько надувных куполов, и некоторые не уступали по величине постройкам из плавника. Но пластика для возведения и ремонта куполов не хватало. Гораздо проще оказалось добывать все необходимое из недр корабля, поэтому чаще попадались на глаза металлические листы и профили. Приземистые кубистические сооружения из них расползались во все стороны, образуя хлипкие трущобы; редкая постройка имела три этажа. Купола из пластмассы и дома из плавника торчали из металлических кварталов, словно волдыри. Улицы – паутины изломанных теней – освещались разве что фонарями случайных прохожих.

Шаттл проскользнул над границей тьмы и завис на окраине, над группой построек, которую Васко раньше не видел: купол в окружении металлических домов. Весь ансамбль имел более официальный вид, чем любая другая часть города. Юноша быстро сообразил, что это один из секретных административных комплексов. Совет людей и свиней, управлявший колонией, имел отделение в городке, но все знали, что у начальников есть места для безопасных тайных встреч, не нанесенные на гражданские карты.

Вспомнив объяснения Клавэйна, Васко приказал окну закрыться и стал дожидаться посадки. Она бы прошла незамеченной, если бы оба спутника не двинулись вдруг через салон в сторону посадочного трапа. С запозданием Васко сообразил, что в шаттле вообще нет пилота.

Пассажиры спустились на обожженные каменные плиты посадочной площадки. В последнюю минуту включились прожекторы, залив все вокруг ледяной голубизной. Клавэйн был в том же пальто, только натянул бесформенный черный капюшон, раньше прятавшийся под воротником. Низкий и широкий капюшон бросал тень на все лицо; Васко едва узнавал человека, которого они нашли на острове. Во время полета Скорпион помог Клавэйну немного привести себя в порядок, подстриг ему бороду и волосы.

– Сынок, не смотри на меня с таким истовым благоговением, – сказал Клавэйн.

– Простите, сэр. Вообще-то, я ничего похожего не испытываю.

Скорпион похлопал Васко по спине:

– Не робей перед ним. Это же просто старый вонючий отшельник, которого мы нашли на острове.

На огражденной территории было полно машин. Они неясными силуэтами вздымались по сторонам от прибывшего шаттла или угадывались в темных промежутках между пятнами света. Тут были колесные автомобили, один-два вездехода на воздушной подушке и вертолет скелетного типа. Васко заметил два летательных аппарата с обтекаемыми корпусами на самом краю посадочной площадки. Он не знал, способны ли эти шаттлы выходить на орбиту или предназначены только для полетов в атмосфере.

– Сколько шаттлов на ходу? – спросил Клавэйн.

Скорпион ответил после секундной заминки – должно быть, прикидывал, о чем можно говорить в присутствии Васко:

– Четыре.

Сделав еще дюжину шагов, Клавэйн хмуро проговорил:

– Когда я переселялся на остров, исправных шаттлов было пять или шесть. Скорп, мы не можем их терять.

– А как быть, если ресурсов в обрез? Но мы делаем все возможное. Надеюсь, некоторые шаттлы снова полетят, но обещать не могу.

Скорпион вел спутников к ближайшему приземистому металлическому зданию из тех, что окружали купол. Как только высадившиеся люди удалились от шаттла, несколько машин выступили из тени и покатили к нему, протягивая манипуляторы или таща за собой кабели и шланги. Своими движениями механизмы наводили на мысль о раненых морских чудовищах, волочащих по берегу изорванные щупальца.

– А мы сможем срочно улететь, если понадобится? – спросил Клавэйн. – Остальные шаттлы хотя бы до орбиты дотянут, когда прибудет «Свет Зодиака»? Насчет полноценных космических полетов речи нет, но хотя бы несколько коротких челночных рейсов…

– У «Света Зодиака» есть собственные шаттлы, – ответил Скорпион. – Но даже если их нет, один корабль для полетов к орбите у нас имеется.

– Лучше молиться и надеяться, что его никогда не придется использовать, – проворчал Клавэйн.

– К тому времени, когда нам понадобятся шаттлы, мы будем знать, что происходит, – пообещал Скорпион.

– А тебе не приходило в голову, что шаттлы могут понадобиться сегодня вечером?

Они подошли к куполообразному зданию. Навстречу типичной походкой свиньи, даже, пожалуй, нарочно раскачиваясь, выступил старый знакомый Клавэйна. Он был пониже Скорпиона и поплотнее – хотя куда уж больше. Плечи имел до того широченные, что руки казались подвешенными маятниками. И вообще выглядел этот тип жутко – такому не составит ни малейшего труда завалить человека и оторвать ему конечности одну за другой.