Ковчег спасения. Пропасть Искупления

– Нам останется лишь массовое принуждение, – заверила Ирина спокойно, как о чем-то совершенно нормальном и естественном. – Чрезвычайное положение, концлагеря и прочее в том же духе. Ничего хорошего, словом. Конечно, население взбунтуется. С большой вероятностью прольется много крови.

– Ее в любом случае будет много, – добавила Виллемье. – Массовую эвакуацию целой планеты невозможно организовать без человеческих потерь. Но мы бы хотели свести их число к минимуму.

– С моей помощью? – спросил Торн.

– Да. Если не возражаете, я изложу наш план. – Говоря, она для убедительности после каждой фразы тыкала пальцем в стол. – Прямо сейчас вас отпускаем. Живите, как хотите, а мы приложим все усилия, чтобы Департамент внутренних угроз не вышел на ваш след. Я также гарантирую, что негодяи, избившие вас, понесут наказание… даю слово! А вы распространите информацию о шаттлах. Более того, скажете, что вы выявили непосредственную угрозу Ресургему и нашли средство спасти все население от неминуемой гибели. Ваша организация распустит слухи о скором начале эвакуации и назовет место сбора. Правительство ответит опровержением, попытается дискредитировать, но не слишком убедительно. Люди заподозрят, что вы и в самом деле раскрыли тайну, которую правительство отчаянно хочет сохранить, но уже не способно… Простите, вы еще слушаете?

– Да-да, внимательно! – Он улыбнулся в ответ.

– Отсюда начинается самое интересное. Как только идея укоренится в умах и многие всерьез поверят в нее, правительство арестует вас. Верней, создаст видимость ареста. Но после некоторого промедления оно все же признает: угроза реальна и вы на самом деле получили доступ к кораблю Вольевой. Начиная с этого момента правительство возьмет на себя эвакуацию – на что вы неохотно согласитесь и по требованию народа возглавите ее. Разумеется, ваша роль будет формальной. Властям придется скрипеть зубами и терпеть, а народ не будет спешить с выводом о том, что ему уготовили очередную ловушку. Вы же превратитесь в героя! – Виллемье заглянула ему в глаза, затем быстро отвела взгляд, будто смутившись. – В итоге – общий выигрыш. Планету эвакуируют без особой паники. После вас отпустят и наградят, снимут все обвинения. Ну что, заманчиво звучит?

– Так-то оно так, но в ваших рассуждениях есть пара небольших изъянов.

– Каких же?

– Первая – угроза Ресургему. Вторая – корабль. Вы не сказали, зачем нужно эвакуировать Ресургем. Я хочу знать. Проверить. Как я могу кого-то убедить, если не верю сам?

– Разумное желание. А что с кораблем?

– Вы сказали, что имеете возможность добраться до него. Отлично.

Он посмотрел сперва на старшую женщину, затем на младшую, ощущая нутром: они и порознь смертоносны, а уж если объединятся…

– И что же? – спросила Виллемье.

– Я хочу посетить его и увидеть своими глазами.

В одной световой секунде от Материнского Гнезда произошло странное.

Фелка наблюдала, как уменьшается оставляемая за кормой комета. Так медленно, так сонно, будто древний парусник отплывал от залитого лунным светом острова. Фелка подумала о своей студии в зеленом ядре, о филигранных деревянных головоломках. Вспомнила стену лиц и светящихся мышей в лабиринте. Увидит ли она это снова, вернется ли домой? Даже если вернется, все изменится. Клавэйн погибнет или в лучшем случае попадет в плен. А без его помощи Фелка уйдет в себя, вернется в уютный мир прошлого, когда самым важным в мире была любимая Марсианская Стена. А самым страшным было то, что эта перспектива не ужасала, – напротив, Фелка не могла сдержать радости, предчувствуя такой финал. С живой Галианой было бы по-другому. Даже и без нее, но с Клавэйном… Будь рядом он, умеющий привязать к реальности, к ее давящей безжалостной простоте, все обернулось бы по-другому.

После того как Фелка приставила робота следить за мышами и заперла студию, она отправилась в гробницу – посетить напоследок Галиану. Но дверь отсека, где хранилось замороженное тело, не открылась. Уже не было времени выяснять, в чем причина, – можно было опоздать на «Паслен». Пришлось уйти не попрощавшись, удивляясь возникшему чувству вины.

К чему корить себя? Ведь Галиана ей не мать. Ее объединяет с Фелкой всего лишь толика генетического материала…

Когда Материнское Гнездо стало неразличимым для невооруженного глаза, Фелка вернулась в свою каюту. Спустя час после вылета включилась тяга в один g, и на корабле появились «верх» и «низ». Спустя еще два часа, когда Материнское Гнездо осталось в световой секунде за кормой, по интеркому пришло сообщение. Вежливости ради информация доводилась до всех, но предназначалась Фелке – она одна из всех сочленителей на борту не подключилась к общей нейросети.

Это был приказ срочно пройти в нос корабля. Один из техников повел ее чередой коридоров и шахт к отсеку, расположенному намного выше ее каюты. Фелка отказалась загружать карту «Паслена» в кратковременную память – не желала лишить себя средства разогнать скуку, приятной возможности обследовать корабль самостоятельно. Но и так смогла установить: она находится вблизи острого корабельного носа. Внешние стены сильней искривлены, каюты и отсеки теснее. Вскоре пришла к выводу: на «Паслене» всего дюжина людей, включая ее саму и Ремонтуара, – исключительно члены Узкого совета. Фелка даже не попыталась соединиться с их разумами.

Каюты корабль модифицировал в соответствии с нуждами экипажа. Обычно они представляли собой скудно обставленные глухие чуланы без окон. Однако в каюте Ремонтуара, примыкавшей к внешнему корпусу, был круглый выпуклый иллюминатор. Ремонтуар сидел на пристенной койке – очень спокойный, руки на коленях, пальцы сцеплены – и беседовал с белым роботом-крабом, сидящим под иллюминатором.

– Что случилось? – спросила Фелка. – Зачем меня вытащили из каюты?

– Не могу сказать, – ответил Ремонтуар.

По кораблю разнесся стук и лязг – закрывались многочисленные люки и задвижки.

– Всего лишь мера предосторожности, – заверил краб. – Скоро сможете вернуться в каюту.

Фелка узнала голос, хотя тембр показался странным.

– Скади? Я думала, вы…

– Мне позволили управлять этим роботом, – ответил краб, шевеля крошечными членистыми манипуляторами между передней парой ног.

Держался он на стене, прилепившись подушечками на оконечностях лап. Из-под лоснящейся белой поверхности выступали колючки, стволы, лезвия и острия. Несомненно, это Скади управляла старым боевым роботом, машиной для убийства.

– Решили нас проводить? – спросила Фелка. – Как это любезно.

– Проводить?

– Когда отойдем на несколько световых секунд, дистанционное управление роботом станет не слишком удобным.

– При чем здесь расстояние? Я на корабле, мои каюты лишь уровнем-двумя ниже ваших.

Фелке говорили, что ранения Скади исключительно тяжелы. Доктору Делмару понадобилась целая комната, набитая медицинским оборудованием, чтобы поддерживать жизнь Скади.

– Я не думаю, что…

Краб взмахнул манипулятором: мол, не стоит тратить время на пустую болтовню.

– Извините, я сейчас очень занята. Поговорим позже.

– Неплохо бы, – сказала Фелка. – Нам многое следует обсудить.

– Конечно. Но сейчас мне надо идти – срочные дела.

В стене появилось отверстие, и краб шмыгнул туда, скрылся в корабельных внутренностях. Фелка посмотрела на Ремонтуара:

– Поскольку все здесь – члены Узкого совета, думаю, я могу говорить свободно. Когда вы и Скади были с Клавэйном, у вас заходила речь о «Прологе»?

Ремонтуар ответил очень тихо. Конечно, не было особого смысла шептать – Скади наверняка могла слышать все происходящее на корабле, а также свободно читать содержимое мозга. Но Фелка очень хорошо поняла, почему Ремонтуару захотелось понизить голос.

– Скади не сказала ничего. И солгала насчет того, откуда пришло распоряжение прекратить строительство субсветовиков.

Фелка глянула на стену, приказывая создать что-нибудь пригодное для сидения. Из стены напротив Ремонтуара выдвинулась скамья. Фелка с радостью на нее опустилась. Как хорошо разгрузить ноги! Слишком много времени провела без гравитации в своей студии, и полное g корабельного ускорения очень утомляло.

Она глянула в иллюминатор и увидела длинный силуэт двигателя, высвеченный аурой холодного пламени.

– Что же Скади ему рассказала? – спросила Фелка.

– Невнятную байку о том, что Узкий совет собрал и проанализировал сведения о нападениях на звездолеты.

– Вряд ли Клавэйн поверил.

– Само собой. Но она была вынуждена упомянуть «Пролог». Несомненно, хотела, чтобы Клавэйн знал лишь абсолютно необходимый для работы минимум, но целиком уклониться от обсуждения запрета на звездолеты не могла.

– А ведь в центре всего этого именно «Пролог». Думаю, Скади не сомневалась: если дать Клавэйну хоть сколько-нибудь значащую зацепку, он раскопает все, вплоть до Внутреннего святилища.