Пространство Откровения. Город Бездны

Вольева еще сильнее склонила голову, а затем скомандовала:

– Аварийное освещение, тайный склад, пятый квадрант. – Затем обратилась к Хоури: – Давай посмотрим, что надо этой свинье.

– Ты ведь говорила об этом не всерьез?

– О чем?

– О сбое в системе мониторинга?

– Конечно нет, – ответила Вольева и еще сильнее сощурилась, когда включилось аварийное освещение, залив ослепительным светом ту часть зала, что находилась прямо под ногами. – Это просто был оптимистический взгляд на вещи, который я очень быстро теряю.

«Ожившее» орудие, сказала Вольева, принадлежит к числу разрушителей планет. Она не уверена, что разбирается в принципах его устройства, а еще слабее представляет себе, на что оно способно. Но кое-что подозревает. Вольева испытала одну пушку несколько лет назад на самом низком пределе ее возможностей, против маленького планетоида. Если экстраполировать – а Вольева здорово умеет экстраполировать, – то пушка способна разнести вдребезги планету с расстояния в сотни астрономических единиц. Внутри ее имеются такие штуковины, они дают гравитационное излучение, сравнимое с гравитационным излучением черных дыр, – диву даешься, как орудие ухитрилось при этом не испариться. Каким-то образом эта установка создает солитон – уединенную волну – в геодезической структуре пространства-времени.

И вот орудие ожило без ее команды. Оно скользило по залу, пользуясь сетью рельсов, которые должны были неизбежно вывести его в открытый космос. Это как если бы небоскреб вышел прогуляться по городу.

– Что мы можем предпринять?

– Предлагай, я готова слушать.

– Знаешь, у меня было не так уж много времени, чтобы пораскинуть мозгами.

– Ладно, давай же, Хоури!

– Может, попробуем заблокировать его? – Лоб Хоури наморщился так, будто она не только напряженно думала, но еще и испытывала жесточайшую мигрень. – У тебя есть тут шаттлы?

– Да, но…

– Тогда воспользуйся одним из них, чтобы перекрыть выход. Или на твой вкус это слишком примитивное решение?

– В данный момент таких слов, как «слишком примитивное решение», в моем словаре нет.

Вольева поглядела на браслет. Орудие продолжало двигаться вдоль стены зала, больше всего напоминая огромного брюхоногого моллюска, ползущего назад по собственному скользкому следу. В дне отсека уже открывалась гигантская диафрагма. Еще чуть-чуть, и орудие достигнет люка.

– Я могу расшевелить один шаттл… Но вывести его за борт корабля – дело хлопотное. Боюсь, мы не успеем…

– Действуй! – рявкнула Хоури. На ее лице каждая мышца будто кричала о невыносимом напряжении. – Будешь тут чесаться, так мы и этот последний шанс потеряем.

Илиа кивнула, но на своего стажера поглядела с некоторым подозрением. Та казалась удивленной куда меньше самой Вольевой, но зато волновалась почему-то больше. Впрочем, она права – идею насчет шаттла следует немедленно реализовать, хотя больших шансов на успех нет.

– Нам нужно еще кое-что, – сказала она, вызывая систему управления шаттлами.

Орудие уже наполовину прошло сквозь диафрагму и теперь готовилось проскользнуть в следующую камеру.

– Кое-что еще?

– Да, на случай, если эта мера ничего не даст. Проблема зародилась в ЦАПе, и, возможно, именно там ее и надо решать!

Хоури побледнела:

– Что?!

– Хочу, чтобы ты села в кресло.

При спуске в ЦАП лифт летел с таким ускорением, что пол с потолком поменялись местами и почти то же самое случилось в желудке Хоури. Вольева отдавала лихорадочные, почти неслышные распоряжения своему браслету. Потребовалось несколько мучительных секунд, чтобы связаться с нужным автоматом, потом еще несколько, чтобы преодолеть сопротивление механизмов системы безопасности, которые не желали допустить запрещенных дистанционных действий по управлению шаттлами. Еще больше времени ушло на разогрев двигателей одного из шаттлов, потом надо было ждать, когда же машина освободится от креплений, удерживающих ее в доке, и, наконец, когда она выйдет за пределы корабля. Шаттл вел себя вяло, и у Вольевой вырвалось в сердцах: «Когда же эта скотина расчухается!» Поскольку субсветовик пребывал под тягой, маневрировать шаттлу было нелегко.

– Вот какой вопрос меня беспокоит, – сказала Хоури. – Чем собирается эта пушка заняться, когда выберется наружу? Тут поблизости в космосе что-нибудь есть?

– Ясное дело, есть. Ресургем. – Вольева снова посмотрела на браслет. – Но я надеюсь, мы не дадим пушке шанса.

Именно этот миг выбрала Мадемуазель для своего появления. Каким-то образом она исхитрилась проникнуть в лифт и встать так, чтобы не мешать ни Хоури, ни триумвиру.

– Она ошибается. Ваша затея не сработает. Я контролирую не только оружие на тайном складе.

– Признаешься, стало быть?

– А зачем отрицать? – Мадемуазель гордо улыбнулась. – Ты же помнишь, на тайном складе я оставила свою аватару. Так вот, аватара сейчас контролирует весь склад. И я уже никак не могу влиять на ее действия. Она столь же далека от меня, как я далека от своего оригинала, оставшегося на Йеллоустоне.

Лифт замедлил ход. Вольева анализировала мелкие цифры, быстро сменявшие друг друга на браслете. Упрощенная голограмма показывала шаттл, продвигавшийся вдоль корпуса корабля, – крошечная рыба-прилипала на гладком боку гигантской акулы.

– Но ведь ты отдаешь аватаре приказы, – сказала Хоури. – Ты же должна знать, что она затевает?

– Мой приказ был крайне прост. Если ЦАП отдаст в распоряжение аватары любую систему, посредством которой можно ускорить выполнение нашей миссии, то аватара обязана произвести действия, ускоряющие выполнение нашей миссии.

Хоури замотала головой – она не поверила ни единому слову Мадемуазели.

– А я-то думала, ты хочешь, чтобы я убила Силвеста!

– Это оружие может справиться с данной задачей куда быстрее, чем я предполагала раньше.

– Нет! – крикнула Хоури, когда смысл слов Мадемуазели проник в ее сознание. – Ты не посмеешь уничтожить целую планету, чтобы убить одного-единственного человека!

– Да неужто в нас заговорила совесть? – Мадемуазель скорбно покачала головой и надула губки. – А ведь раньше насчет Силвеста мы никаких сожалений не выказывали. Так почему же смерть других людей так волнует тебя? Это же всего лишь вопрос статистики.

– Это просто… – Хоури замялась, сообразив, что ее слова никак не подействуют на Мадемуазель. – Просто не по-человечески. Конечно, тебе этого не понять.

Кабина лифта остановилась, дверь распахнулась, открыв вид на полузатопленный проход к ЦАПу. Хоури чуть замешкалась, чтобы собраться с мыслями. С момента начала спуска она страдала от головной боли, какой раньше и представить себе не могла. Сейчас боль вроде пошла на спад, но совершенно не хотелось думать о том, чем она могла быть вызвана.

– Быстро, – скомандовала Вольева. – Выходи!

– А чего не понять тебе, – сказала Мадемуазель, – так это причину, по которой я готова тратить силы на уничтожение этой колонии, чтобы быть уверенной в смерти одного-единственного человека.

Хоури последовала за Вольевой, ее сапоги по колено ушли в вонючую слизь.

– Ты чертовски права, этого я не понимаю. Но даже если пойму, все равно постараюсь остановить тебя.

– Вряд ли, Хоури, – если узнаешь все факты. Пожалуй, даже торопить меня станешь.

– Тогда ты сделала ошибку, утаив от меня важную информацию.