Крестоповал. Война совести

– А чего же нельзя? – повеселел мужичок, доставая из кармана зажигалку.

– Кто, интересно, эти расписания составляет? – Раскурив сигарету, Хвастун зло выругался. – Приедешь среди ночи и сиди жди, на радость всякому ворью и проституткам. – Он заговорщицки огляделся по сторонам и заговорил тише: – Знаешь, какой на этом вокзале криминал? У-у, – протянул он. – Ты куда едешь?

– В Днепропетровск, – ответил мужчина.

– В Украину, что ли? – прищурился Хвастун. – А чего, родственники там?

– Родственники, – эхом повторил мужичок. – Я в Иваново на стройке работаю. Вот отпуск дали… У нас-то с работой туго.

Хвастун понимающе кивнул:

– Развалили страну, мать его!

– Не говори, – согласился мужичок.

– Значит, с заработков едешь, – глядя на идущего в их сторону крепыша в спортивном костюме, вздохнул Хвастун и потер правой рукой подбородок. Этим движением он сделал знак рукой, что справа от него лох и его нужно начать «прессовать».

Щербатый прошел мимо, скрывшись за углом, однако тут же появился, уже в сопровождении Гвоздя, высокого, с массивной челюстью парня. На головах обоих кепки-бейсболки с длинными козырьками.

– Папаша, – обратился к Хвастуну Щербатый, словно они незнакомы, – шел бы ты по-тихому. А то опять за тебя вписываться придется.

– Понял, – часто закивал Хвастун, торопливо размял о край урны сигарету, при этом сделал так, чтобы закрыть пути отхода мужичку, и ретировался.

– Ну что, в столицу работать? – обратился к мужичку Гвоздь, глядя на него сверху вниз.

– Проездом на Украину. – Мужичок с тоской посмотрел на двери, за которыми скрылся недавний собеседник. – А у него что, проблемы были?

– Тебе какая разница? – хмыкнул Щербатый. – Ты о себе думай.

– А мне зачем? – заикаясь, спросил мужичок.

– У нас правило – пять процентов от суммы, которую везешь, отстегиваешь за охрану, – оттесняя мужичка от входа, пропыхтел Гвоздь.

– Зачем охрана?

– Хочешь узнать? – хохотнул Щербатый. – Это мы мигом.

Он слегка поддел мужичка плечом. Тот стал пятиться. Шаг, второй, и вот уже они в нише вокзального здания. Мужичок прижат спиной к стене.

– Будешь платить? – процедил сквозь зубы Щербатый.

– Конечно. – Мужичок часто закивал.

– Сколько везешь? – быстро спросил Гвоздь.

– Сорок…

– Сорок чего? – нахмурился Щербатый.

– Денег…

– Ты что, совсем плохой, да? – возмутился Гвоздь. – В какой валюте? Евро, баксы…

– В рублях, конечно, – почему-то обрадовался мужичок.

– Давай, значит, восемьсот. – Щербатый огляделся по сторонам.

Мужчина с готовностью запустил руку за отворот куртки.

– Постой! – схватил его за запястье Гвоздь. – Может, там у тебя пушка газовая?

– Да вы что, мужики…

Мужичок медленно извлек бумажник, открыл его и едва попытался отсчитать купюры, как Щербатый забрал все.

– Дай пересчитаем, а то везешь, может, лям, а нам втираешь, что сорок…

– Зачем мне врать? – возмутился мужичок.

Щербатый вынул пачку тысячных купюр и стал считать, постепенно разворачиваясь к свету. Как раз из подошедшего поезда высыпал народ. Гвоздь дернул его за локоть:

– Давай отойдем, что здесь светиться?

Мужчина не успел глазом моргнуть, а его охранников и след простыл…

– Ну что? – Хвастун посмотрел в зеркало заднего вида на усевшихся на заднее сиденье Щербатого и Гвоздя.

– Сорок тонн у него слили…

– Не густо, – вздохнул Хвастун и, не оборачиваясь, поднял ладонь на уровень уха.

Гвоздь вложил ему в руку пачку купюр, которая тут же исчезла под сиденьем.

– Сваливаем? – спросил Щербатый.

– Квас «наколку» дал. – Хвастун зевнул. – Нефтянику вещи тащил. Тот лопатник засветил. Баксов, говорит, тонн двадцать…

– И где он? – заволновался Гвоздь.

– Клим пасет…

– Один? – Гвоздь подскочил на сиденье.

– Не суетись, – осадил его Хвастун. – Белла, как случай подвернется, склеит его…

– И что, он с ходу поведется? – недоверчиво спросил Гвоздь.

– Белочку не знаешь? – усмехнулся Хвастун. – Знает свое дело.