Остратис

Когда тот захрустел под глиняным пестиком, меня стошнило в великолепное блюдо аланской чеканки.

– Хвала богам, мой дорогой клиент, ты освободился от скверны. Теперь выпей этот раствор и спи.

Он протянул мне чашу с белесой жидкостью. Я неохотно выпил что-то похожее на подсоленный мел, лег на бок и стал с грустью смотреть на спокойные воды пролива.

IV

Через день я был на ногах. Отказавшись от услуг брадобрея, я обработал лицо эпи-гелем, смыл его остатки вместе с трехдневной щетиной. Я посмотрел на его странный инструмент в виде полукруглого бронзового скребка и предложил ему свое средство.

– Какое замечательное снадобье, – хмуро отозвался слуга, выдавив из тюбика небольшое количество на тыльную сторону ладони. Стерев его, он долго рассматривал чистое от волос пятнышко.

– Так я могу остаться без работы, – заключил он и вернул тюбик.

– Не беспокойтесь, у меня это последний, – заверил я.

Я наконец сумел выбраться в полис, чтоб осмотреть интересовавшие меня каменоломни Пантикапея. Мой новый гид Остратис был полной противоположностью неряшливого Фистуса, который исчез куда-то и больше не появлялся. Во-первых, он был юн – просто воплощение девственности – высокий, совсем еще детский голос, чистая одежда, аккуратные вьющиеся светлые волосы, расчесанные на прямой пробор, красивое, немного бледное лицо, большие светло-карие глаза с длинными, густыми ресницами. Но при всей его хрупкой, подростковой комплекции Остратис держался прямо, почти гордо, хотя и был тих, и, как мне показалось, застенчив в общении со мной.

Катакомбы славились на всю округу своим легким и прочным камнем. Я мечтал проникнуть сюда, чтобы раскрыть тайну Золотого Грота, о котором вычитал в статье археолога П-нского, сумевшего расшифровать свиток жреца Матрактиса. В легендарном гроте якобы таились сокровища вождей Скифии со времен царя Натрака, безуспешно разыскиваемые в течение многих веков, но даже сам Митридат не смог его отыскать. Зато здесь были открыты подземные кладовые с превосходным строительным камнем.

П-нский указывал в своей монографии примерные координаты пещеры, однако не имел возможности проверить на практике свои выводы. В те времена еще не умели “спрессовывать” время. Его работу забыли, но я получил уникальную возможность подтвердить результаты трудов П-нского. Читатель знает, что в наши дни наука стала сугубо частным делом, так как все теоретические вопросы были решены, и решения эти нуждались только в практической проверке. Генеральная Академия Наук выдавала патенты на проведение тех или иных опытов, но не выделяла ни бита финансирования – то есть информационно-материальной поддержки. Так я за свой счет оказался в группе тавристов, к которой присоединился по льготной путевке. Но вернемся назад к моему путешествию.

Мимо усыпальницы скифских царей пролегала сложенная из плоских валунов дорога, ведущая в каменоломни. Я следовал за Остратисом, который держался правой стороны, предупреждая  меня о приближении повозок, везущих добытый камень в гавань, где его переправляли на другой берег пролива для строительства Фанагорийской цитадели.

Вход в подземелье охраняли двенадцать латников, красных, как вареные раки. Солнце заходило за гору ближе к вечеру, и ни один выступ у ее южного склона не имел тени в полдень. Потому здесь и был вырыт вход, чтобы передавать солнечный свет как можно дальше внутрь посредством отполированных серебряных зеркал, расположенных под углом друг к другу. Сразу за входом огромная увешанная зеркалами зала имела несколько ниш и проходов, освещенных уже факелами. Мимо нас сновали телеги и сменявшие друг друга каменотесы. Нам показали путь. Остратис шел со светильником впереди. Я нес маленький садок с канарейкой, обреченной, в случае опасности, погибнуть первой в удушливом мраке пещер. Я ориентировался по схеме, взятой из книги П-нского, и подсказывал Остратису направление.

– Какой необычный пергамент! – удивился он, глядя на тонкий белый лист моего флекси-планшета.

– Это совсем не пергамент, потом я тебе покажу, как он работает, – пообещал я ему.

Остратис часто оборачивался, проверяя, как ведет себя птичка. Та сидела тихо на своей жердочке и только вертела клювом.

– Стоп, здесь должен быть проход в стене, – я поставил клетку на пол и стал ощупывать стену.

Никаких признаков наличия двери – ни шевелящихся камней, ни тайных кнопок и рычагов я не обнаружил. Остратис с любопытством наблюдал за мной и, наконец, подошел и звонко хлопнул в ладоши.

V

Внутри стены что-то щелкнуло, заскрежетало, и я увидел, как в шаге от него в стене образовался небольшой проем. Щит, искусно подделанный под камень, был убран стоявшим внутри рабом. Мы шагнули в проход и стали спускаться вниз по выбитым в породе ступеням. Здесь факелов не было, и коридор освещали масляные светильники, установленные на расстоянии трех-четырех шагов. Постоянно спотыкаясь, мы спускались четверть часа, пока не уткнулись в тупик. Я кивнул моему спутнику, давай, мол, хлопай, но тот спросил:

– Господин хочет это посмотреть?

Я подтвердил, но был немного озадачен его вопросом. Остратис, как мне показалось, с тенью досады хлопнул дважды и еще один раз через небольшой промежуток времени. Каменный пол под нами заколыхался и начал проседать, опуская нас внутрь громадной залитой сотнями огней пещеры, которая оказалась местом для проведения гладиаторских поединков.

Меня встретил мой бывший попутчик – сыщик, и я даже не успел скрыть удивление. Уж не был ли он агентом компании-оператора?

– Ловко же вы прикинулись ученым. А сами сюда же! Вот и наши друзья здесь, и еще много наших современников!