Станция Кафе Отправление

– Ну что вы… Очень даже… Теперь есть над чем подумать. Вы книги писать не пробовали? Мне кажется, был бы прекрасный сюжет.

– «Подумать»– как верно вы заметили… – новый Санин знакомый вынул из карманчика брюк часы на золотой цепочке, открыл крышку и взглянул на циферблат. Саня оценил дорогой брегет.

– Это наследство от знаменитого родственника? – пошутил Саня и, к удивлению, попал в точку.

– Да, эту вещь мне передала моя тётка перед самой своей кончиной. Вот, полюбуйтесь!– Бальтазар продемонстрировал собеседнику именную надпись, выгравированную на крышке часов. – Ну вот… пришло время мне уходить, – Сушинский вложил часы обратно в кармашек и поднялся. Он протянул Понедельникову руку: – Рад нашему знакомству, уверен, что мы обязательно увидимся ещё, – и, прихватив газету, удалился.

– Хм,– удивился Саня тому обстоятельству, что Сушинский предпочёл выйти не в ту дверь с табличкой и неизменной надписью «Случается,бывает», а в ту, в которую Александр вошел.

«Какой странный мужик этот Бальтазар… – подумал Саня, как только за гражданином в роговых очках закрылась дверь. – Но с явной харизмой».

Понедельников пока никуда не спешил, так как в его голове отложились наставления Зинаиды Васильевны, а урок так и не был пройден.

Он быстро переключил своё внимание на троицу, что появилась в кафе немногим ранее: «Интересно, кем доводятся эти трое друг другу?» Саня занялся делом. И, во-первых, чтобы не вызвать подозрений и неверных толкований о нём у тех, кто лишил его места за любимым столиком, принял решение применить к ним свой секретный метод. Тем более что в этом деле, а мы говорим сейчас о наблюдении, Понедельников считал себя спецом. Сколько раз ему удавалось оставаться незамеченным в разглядывании хорошеньких и ничего не подозревающих представительниц слабого пола. Главное, демонстрировать полное равнодушие, и вот ты остаёшься незамеченным, так сказать, инкогнито. Вот и сейчас, сканируя пространство, применял Саня боковое зрение. Да-да, наступил тот самый случай, когда эффективный способ наблюдения за объектом непременно должен был ему помочь. «Странная компания… Семья? Мужик – глава семейства, а эти двое – его дети?»Спец быстро сдался. Хилые возможности секретного приёма (смотреть вскользь) сошли на нет. Настала очередь следующего метода, который значился у него под номером два. Саня окинул взглядом интерьер, включив в обзор и объекты своего наблюдения.

Мужчина был, что называется, в рассвете сил. Его фактура сразу бросалась в глаза.

«Колоритный мужик», – оценил Саня.

Большую лысеющую голову обрамлял венок то ли седых, то ли окрашенных в белый колор волос. При этом волосы у блондина были непослушны, не лежали на голове, а вились во все стороны. Ко всему мужчина был обладателем жгуче-рыжих усов и таких же будто накрашенных бровей. Крепкое телосложение усача было подчёркнуто хорошим деловым пиджаком. Весь этот экстерьер выдавал в нём скорее иностранца, нежели соотечественника.

«Нет, вряд ли… – продолжил внутренний диалог Саня. – Дети что-то на отца совсем не похожи. А что если это типичный мезальянс», – такой расклад казался ему более логичным. Роли теперь распределились так: мужчина – глава семейства, мальчишка – его сын от предыдущего брака, а эта молодая особа – новая супруга или его пассия, так сказать… Понедельников довольно ухмыльнулся.

И что же дальше? А дальше Сане вдруг показалось, что эта дамочка за соседним столиком повернула голову и посмотрела прямо на него.

«Вот это номер! А на семейном кораблике-то непорядок… Свистать всех наверх! Пока капитан занят делом, его симпатичный матрос машет флажками, посылая, так сказать, сигналы другим капитанам»,– колко подметил Саня и посмотрел на девушку в ответ (или, как сам он называл этот приём,– «ответный визит вежливости»).

В момент, когда его глаза остановились на девушке, Александр Понедельников неожиданно и в то же время со всей очевидностью увидел: за тем столом сидела его Ассирийка.

Нет, их взгляды не встретились. По её виду было понятно, что она не узнала его. Девушка по-прежнему демонстрировала Александру свой прекрасный профиль и только.

Мужской взгляд быстро отметил отливающую золотом пышную прядь волос, белую кожу на красивой и длинной шее.

Конечно же, в этот раз она была другой, никаких намёков на архаичность и модных нарядов из Древней Месопотамии – перед ним представала современница.

На какое-то время Саня впал в оцепенение. С одной стороны, его переполняла радость от неожиданной встречи и от того, что она нашлась, что не пропала и с ней всё хорошо. Но была и другая сторона: он не знал, как ему поступить, чтобы не навредить той, которую он называл Ассирийкой, учитывая деликатность момента. Обратить на себя внимание и даже подойти и объясниться, нет, не в любви. а в том, что он художник, что она… там панно… Ситуация глупая.

К этому времени Александр был достаточно сыт, всё благодаря творожной запеканке. Опустела и крынка с простоквашей, и теперь ему приносили только чайничек с зелёным чаем. Прошло ещё часа два, прежде чем Саня дождался момента, когда все трое, поблагодарив официантку, засобирались к выходу. Саня решил идти следом, а там как пойдет. Уже известная нам своей жизнерадостностью толстушка объявилась вовремя, Саня быстро расплатился, достав из кармана несколько купюр. Он не отрывал взгляда от выхода. Там, любезно придерживая дверь, блондин с рыжими усами уже собирался пропустить вперёд Ассирийку. Та на мгновение бросила взгляд на Саню и едва заметным движением помотала головой. Саня всё понял, девушка не хотела, чтобы он пошёл за ними, и тем самым подала ему ясный сигнал, что она его узнала.

Граммофон вдруг выдал что-то непотребное для человеческого уха и зашипел, гоняя пластинку по кругу. Пышка вспомнила про подарок, специально приготовленный от заведения Сане, так сказать, дорогому посетителю. Саня хотел было отмахнуться, мол, спешит, торопится, но не тут-то было. Прекрасное и большое тело перекрыло ему пути к отступлению. Подарком оказалась коробочка, перевязанная ленточкой, внутри находились пчелиные соты.

Ая

Вернувшись, он подробно рассказал о посещении кафе Зинаиде Васильевне.

Та выслушала по обыкновению спокойно и даже ни разу не закурила. Затем взяла коробочку с вложенной в неё медовой сотой и внимательно рассмотрела.

– Сушинский… Сушинский…– заглядывая в память, как в картотеку, искала она там эту фамилию. Бывший следователь намеренно не обращала внимания на редкое и яркое имя Бальтазар. Она не брала его в расчёт, так как знала, что имя в этом случае может увести поиски в ненужном направлении. Не припомнив никого похожего из тех, кто когда-либо проходил у неё по уголовным делам, Зинаида Васильевна стала проговаривать вслух, выстраивая цепь рассуждений и ища в них золотое звено: – Этот товарищ вообще мог представиться кем угодно и придумать что угодно прямо за секунду до вашего знакомства.

– Зачем? – недоумевал Саня.

– Хотел разговорить, расположить на откровенность, выведать… Любопытное местечко это кафе… Возможно, что Контора этим местом заинтересовалась… Тогда этот Сушинский вполне мог быть одним из конторских спецов.

– Какая контора? – не поняв тёткиного сленга, переспросил Понедельников.

– Ещё их называют комитетчики, или ЧКГБ. Понял?

– А-а-а… – закивал Саня. – А как же эта девушка, которую я снова видел там?

– С девицей всё сложнее… Я по-прежнему склонна считать, что это кафе – прикрытие для какой-то секты или для преступного сообщества. Тогда ваша краля, Александр, либо жертва, попавшая в расставленные сети, либо паук.

Саня с тяжёлым сердцем взглянул на тётку. На лице Зинаиды Васильевны не было и тени сомнений в своих выводах.

– А что, если она просто посетитель, как я?

Тётка чиркнула спичкой и закурила.

Саня поднялся с места и, сложив руки на груди, стал топтаться на одном месте. Ему хотелось что-то решительно предпринять, вот прямо сейчас, немедля. Отправиться, к примеру, куда-нибудь в это позднее время, но куда? Вдобавок закравшаяся в его голову мысль, что у него тоже могут быть подозрения к этой старой женщине во всём произошедшем, вначале взвела его как сигнальную ракету. Подобные сюжеты он видел в кино, когда злодеем оказывался тот, на кого меньше всего падало подозрение. Немного же поразмыслив, запуск он всё же отменил. Во-первых, зачем ей всё это нужно? Во-вторых… а впрочем, он ещё не решил, что поставить во-вторых.

– Что же вы мне посоветуете?

– Не кипятиться, пусть всё идёт как идёт, а мы за этим будем наблюдать. Пока ведь криминального ничего нет, – тётка стряхнула пепел с папиросы.

– Зинаида Васильевна, может, у вас остались ещё какие-либо вопросы по поводу меня? Так вы спрашивайте.

– Это какие, к примеру?

– Хотите, я расскажу, как очутился в вашем городе? – не зная почему, Саня нацелился поделиться сокровенным.

– Да я и так могу догадаться, – тётка налила чаю Сане и себе и продолжила: – Вероятнее всего, причиной стал амур… с крыльями. Раньше на Дальний Восток, на БАМ, на Север ехали романтики и авантюристы, за «длинным рублём», как тогда говорили. А вы, Александр, художник, а значит, романтик. Во-вторых, когда в наше смутное время уезжают отсюда на Запад, это понятно, люди едут за лучшей жизнью, за стабильностью. А чтобы ехали оттуда сюда, не за карьерой, не сосланный, не из-за долгов, то причина этому, скорее всего, дела любовные.

Всё так и было. Причина переезда на Дальний Восток была озвучена Зинаидой Васильевной точно. А если припомнить детали, то история была такой.

Как и положено, Саня встретил любовь весной. То был май.

Птицы. Помните ли вы, как они поют в мае? Дождитесь его и числа двенадцатого выйдите на берег какой-нибудь речушки. А вечером на закате или, ещё лучше, ранним утром, проснувшись с первыми лучами солнца, послушайте эту чудо-мелодию.

Вот и прошлой весной всё кругом цвело, зеленело, раскрывалось и щебетало. Саня же этого не замечал, ему попросту не было дела до благоуханий. Как и положено человеку, нацеленному на покорение каких-либо несуществующих высот, он не брал во внимание ничего, что могло бы его вернуть к созерцанию. И даже тот факт, что при ближайшем рассмотрении эти горы оказывались всего-то горкой песка, которая под тёплым солнцем быстро меняла форму и, подобно бархану, перемещалась куда ей вздумается.

День Саня посвящал работе, а вечер чаще всего проводил с друзьями, коих у него, как он сам считал, было предостаточно. И вот в один из таких майских вечеров Саня оказался в числе приглашённых и теперь обязан был отправиться в одно почти тайное место. К слову сказать, в последнее время этих мест развелось, что мух. Оборудованный по последнему слову дизайнерской придури подвал располагался на краю города. Вечеринка в честь дня рождения обещала пройти с размахом. Именинником значился некий Гарри Фрустов. Александр знал его как клиента компании, в которой сам на тот момент имел честь трудиться. Празднование шло полным ходом, когда в заведении оказался Понедельников.

Её звали Ая. Саня нарисовал профиль этой девушки пальцем на пыльном стекле, а она подрисовала рядом ещё один, смешной и похожий на него. Не нужно было слов – Саня сразу понял, что эта девушка для него. Наверное, тоже самое чувствовала и она. С этой встречи их притяжение друг к другу только становилось сильнее.

Отец Аи был известен как влиятельный бизнесмен, меценат и глава одной из национальных диаспор. Все, кто хотя бы раз в этом городе бывал на рынках, в торговых центрах или в кинотеатрах, обязательно становились частью его бизнеса.

И, конечно же, некий Александр Понедельников быстро попал в поле его зрения. В мир, который с такими трудами был выстроен и выхолен, проникло что-то чужеродное. Оно нарушило границы и бесцеремонно вторглось в его пространство. Дочь, именно она была тем самым сплетённым из веточек весеннего первоцвета слабым звеном, маленьким и нежным. Любящий отец решил со всем этим разобраться.

Однажды его встреча с Саней состоялась. Отец Аи был предельно конкретен и вежлив.