Сквозь страх

– Вот и отлично. А теперь будем осматриваться.

Осматривались долго, пока уставшая, проголодавшаяся Ксюша не начала капризничать.

На первом этаже располагался просторный холл, прямо перед входом была лестница на второй этаж.

Справа находилась кухня-столовая, огромное помещение, по площади равное всей нашей квартире. Здесь оказалось пусто, никакой мебели.

«И хорошо, – подумала я, – есть возможность устроить все по собственному вкусу».

Из кухни можно было попасть в задний дворик. Сейчас стеклянная дверь была грязной, стекло в разводах, дворик – неухоженный, запущенный, но я представила, как великолепно все будет выглядеть, когда стекло засверкает на солнце, во дворике появятся клумбы, стол, плетеные стулья…

Настроение заметно улучшилось. Юра чмокнул меня в щеку и повел в другие помещения, слева от входа. Тут были две смежные комнаты, в дальнюю можно попасть, пройдя через ближайшую.

В первой вернувшаяся из Франции графиня устроила гостиную. Я смотрела на старомодную мебель с тусклой обивкой, громоздкий стол, диваны-мастодонты, большие окна, бархатные шторы. Во второй, верно, планировалась библиотека. Сейчас шкафы и полки от пола до потолка были пустыми, а еще имелись пианино и зеркало в старинной раме, отражающее человека в полный рост.

– Ух ты! – Ксюша была от него в восторге, вертелась и строила рожицы. – Я дома в нашем зеркале себя всю никогда не видела!

– А теперь видишь, какая ты красавица? – Юра затормошил Ксюшу, защекотал, и она расхохоталась.

Паркетный пол в обеих комнатах был застелен ковром, при одном взгляде на который хотелось чихать.

– Ковры надо выбросить, – сказала я. – Там клещи, грязь и всякая зараза.

Юра безропотно согласился. Участь ковров была решена.

– А теперь – на второй этаж, будем занимать комнаты!

– Я первая! – завопила Ксюша.

Шикарная лестница с ажурными перилами упиралась в коридор, опять-таки застеленный ковровой дорожкой, место которой тоже было на свалке. Обои пожелтели и местами отвалились, кое-где глаз «радовали» надписи маркерами и граффити в стиле «Здесь был Вася». Все же, по-видимому, сюда порой попадали вандалы и прочие темные личности. В коридор выходили четыре двери.

– Наша с тобой спальня, комната Ксюши, детская для будущего малыша, одна комната даже лишняя, – сказал Юра.

– Кабинет можно было бы устроить, если бы кому-то из нас он был нужен, – заметила я, – жаль, мы не писатели или музыканты.

– Придется заняться творчеством. А пока пусть гостевая будет, все согласны?

– Тетя Агата там может спать или бабуля, – резонно заметила Ксюша.

Она выбрала дальнюю комнату с левой стороны, мы с Юрой решили, что наша спальня будет в ближайшей к лестнице комнате справа: окно выходило в палисадник, я представляла, как буду любоваться цветущей сиренью. К тому же эта комната была побольше остальных.

– Можем сделать ремонт в коридоре, столовой, холле и этих двух комнатах на втором этаже, а все остальное будем доделывать постепенно. Жить тут и ремонтировать. Как тебе такой план?

Юра обнимал меня за плечи, Ксюша вертелась возле нас, и жизнь была прекрасна.

– Отличный план, – благодушно ответила я.

Мы ходили по комнатам, думая, как и что покрасить, где поставить кровать или шкаф, пока Ксюша не позвала нас из коридора.

– Мам, пап! Я нашла клад!

– Надо же, как быстро, – в один голос сказали мы, переглянулись и засмеялись этой синхронности.

Мы с Юрой часто думали, делали и говорили что-то в унисон.

Ксюша стояла у стены, которой заканчивался коридор. Поначалу нам всем показалось, что стена глухая, но в одном месте обои отвалились, и Ксюша, оторвав от них изрядную полосу, обнаружила дверь.

– Что там, пап? – Дочка подпрыгивала от нетерпения. – Давайте откроем!

Открыть мы не могли, ключа не было. Но Юра сходил и принес не то лом, не то гвоздодер, и внутрь мы все же попали.

Только за дверью оказалась не комната. И сокровищ, к великому огорчению Ксюши, не было. Зато была лестница. Узкая, по спирали уходящая вниз. Юра спустился, Ксюша увязалась за ним, я осталась стоять наверху.

– Что там?

– Ничего. Она упирается в стену. Дверной проем заложили кирпичами, – отозвался муж. – Думаю, это была лестница для прислуги.

– У нас будет прислуга? – с восторгом спросила Ксюша.

Мы с Юрой засмеялись.

– Нет, котенок. Придется справляться самим. Так вот, лестница эта вела, судя по всему, во внутренний двор.

– Зачем было закладывать ее? Прятать?

Мне это почему-то не понравилось, а почему, я сама не знала. Мысль о том, что в сердце дома есть никуда не ведущая лестница, показалась зловещей.

Юра и Ксюша уже поднимались.

– Почему сразу прятать? Наверное, в более поздние времена, после революции, лишний выход был не нужен, вот лестницу и закрыли. Сделали выход во дворик из столовой, так даже удобнее.

– Наверное, ты прав.

– А как же!

Мы спустились на первый этаж.

Близ лестницы находилась кладовая. За прочной дверью, которую Юра еле смог открыть (хорошо, что ключ имелся, эту дверь без него открыть не получилось бы), нас ждало уходящее чуть вглубь помещение, доверху заваленное барахлом: доски, ведра, куски железа и еще много чего. Оглядев этот склад, Юра поспешно захлопнул дверь и сказал, что позже со всем разберется, вывезет хлам.

– Здесь будет храниться верхняя одежда и обувь.

– Нужно очень много одежды и обуви, чтобы заполнить все помещение, – засмеялась я, и муж сказал, что намек понял.

Рядом с дверью кладовой была еще одна дверца, которой я поначалу и не заметила, – низкая, зато с громадным замком. Оказалось, она вела в подвал.

– Я открывал в прошлый раз, когда мы были тут с Агатой, – сказал Юра. – Смотрел вполглаза, но успел заметить, что ступени очень крутые, надо держать дверь запертой, а то как бы Ксюша или малыш не свалились.

Перед моим внутренним взором мелькнула картина спотыкающейся и летящей в темноту Ксюши, и я содрогнулась.