Оценить:
 Рейтинг: 0

Далер – сладкая отрава

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Вскакиваю со своего места и бегу к спасительным дверям с изображением дамы.

В светло– зелёной кабинке туалета меня выворачивало и трясло. Пищевод сжимался в болезненных спазмах, на лбу выступила испарина. Нет, пить мне, однозначно нельзя. И как Аришка может опрокидывать бокал за бокалом и оставаться всё такой же весёлой и бодрой? А Светка? Сидит, пьёт, и ничего ей не делается.

Когда тошнота отпустила, а рвать стало уже нечем, я устало опустилась на крышку унитаза. Посижу, отдохну, а потом присоединюсь к остальным. Конечно, хочется домой, но как оставить класс без своего контроля. Мало ли, отыщется смутьян, который захочет свергнуть власть.

Послышался стук женских каблучков по кафельной плитке. Скорее всего вошли две дамы. Одна включила воду, другая же топталась возле зеркала. Наконец та, что любовалась собой в зеркальном отражении, произнесла:

– Странно, я думала, он вообще в мою сторону не посмотрит из за этой дурацкой пижамы, а в итоге, я приглашена на танец.

Светка? Интересненько, кто это чучело пригласил?

Я осторожно подобрала под себя ноги, чтобы вошедшие не смогли увидеть носки моих туфель.

– Дурочка, – Аришка завинтила краник и встала рядом с сестрой. – Дениска любит тебя, ты нужна ему любая, в пижаме или без. А лучше без.

Девицы пьяно захихикали. Фу! Как пошло то! Денис любит Светку! Какая чушь! Да быть такого не может. Просто эта белобрысая дура липнет к нему, как банный лист, вот он и решил с ней потанцевать.

– Ох, ты просто не представляешь, какая у нас ночь была перед отъездом в Эвилию, – наверняка Светка закатила глаза, мечтательно и глупо. – Родаки Дена свалили на дачу к знакомым, что– то там праздновать, а я приехала. Блин, Аринка, всё как в кино, свечи, розы, ужин. Дениска так готовит чудесно! Он ведь мне кольцо подарил, предложил расписаться, прикинь! А я плачу, и ничего сказать не могу. Ну как мы поженимся, ведь эта сучка номенклатурная нас со свету сживёт. Ден ведь не только в институт поступить не сможет, он ведь и работу не найдёт. А меня так вообще по этапу отправят.

У Светки начиналась очередная истерика, в голосе звенели слёзы, ещё немного, и она начнёт биться головой о стену.

– Прекрати! – резко прервала Арина. – Нужно бороться за своё счастье. Да, у Вероники влиятельный отец, да, третий секретарь приёмной СГБ способен на многое ради своей дочурки, но это не повод, чтобы выйти замуж за любого алкаша или остаться старой девой лишь по тому, что твоего любимого мужчину захотела богатенькая тварь.

Тварь? И эти слова произнесла моя лучшая подруга? Происходящее всё больше напоминало дурной сон. А может, я напилась до белой горячки и сейчас брежу?

– Что же ты сама перед этой тварью пресмыкаешься, да и не только ты, весь класс лижет ей задницу?– Светка притопнула ножкой.

– Хочу поступить, и все хотят. Ты что всерьёз думаешь, что её кто– то любит? Ни чуть! Вся школа ненавидит Краевскую. Всех достали её беседы, доклады, собрания. Вот запомни мои слова, только закончится учебный год, только пройдут вступительные экзамены, все с облегчением забудут эту крысу. Ни один из нас ей больше никогда не позвонит. Кроме Ожегова, конечно. Только такой извращенец может влюбиться в селёдку с длинным носом, серыми волосами и пупырышками вместо нормальных сисек. А задница? Ты зад её видела вообще? Её вовсе нет! Даже если Денису пригрозят расстрелом, он не женится на этом убожестве.

– А если и женится, то будет изменять, – смех Светки застучал тысячей мелких холодных шариков о кафельные стены.

Девчонки вышли, а я осталась сидеть на крышке унитаза, с трудом понимая, что происходит. Слова лучшей подруги продолжали висеть в воздухе. От них веяло болотной гнилью, они имели тухловатый привкус. Всё ложь. Восхищённые взгляды, интерес к моим лекциям, даже дружба Аришки оказалась обманом.

Перешёптывания на уроках,

чтение книг по ролям, походы в библиотеку, долгие вечерние разговоры по телефону, сердечные тайны, что я доверяла ей, что она доверяла мне. Всё это мираж? Дым? А что же было на самом деле? Что чувствовала Арина по отношению ко мне? Отвращение? Равнодушие? А Денис? Он любит Светку, нелепую глупую, ограниченную Светку. Он сделал ей предложение, ласкал её, занимался с ней сексом, пока я писала доклад об Эвилии и представляла, как он, Денис Журавлёв, скажет, как ему было интересно и предложит поработать вместе. Наверняка об их отношениях знал весь класс. Знал, и в тайне посмеивался надо мной, легковерной дурочкой, папенькиной дочкой. Так что же это получается, я ничего не представляю из себя, как личность? Я никто без папы? Личная выгода и страх перед СГБ– вот что держало всех рядом со мной! Я никому не нужна и никому не интересна!

Так я уже давно не рыдала. Взахлёб, отчаянно, потеряв всякое представление о времени и пространстве. Из груди вырывался протяжный тоскливый вой, тело тряслось в ознобе.

Но нельзя же вечно сидеть в кабинке, и я открыла дверь, подошла к зеркалу и встала на то же место, где недавно топталась Светка. Из зеркала на меня глядело жалкое существо с красными глазами, в обрамлении припухших век. Да уж, Аринка права, я далеко не красавица. Меня и милой то назвать нельзя. Мои волосы отливают платиной? Кто это сказал? Мама! А глаза мои лазурно– голубые, фигура точёная, нос тонкий, аристократический. Ох и фантазёрка же моя мамочка! Какая платина? На моей голове серые тусклые пакли. Какая лазурь? Взгляд мой невыразителен, а цвет глаз– рыбий, никакой. А фигура? Есть ли она у палки? Мои рёбра безобразно выпирают, подключичные ямки слишком глубоки, а колени и локти острые, просто кости, обтянутые кожей. Стоит ли удивляться тому, что Денис выбрал не меня, а красивую Светку? А внутренний мир? Да кому он нужен? Мои однокласснички сейчас прыгают под лязг и визг, целуются и трутся друг о друга телами, бездарно убивая время. И ни у одного из них даже не возникнет мысли о том, что вместо всего этого, можно посетить филармонию и насладиться классической музыкой. Обвиняю друзей, теперь уже бывших, во лжи, а сама то я честна перед собой? Мне всегда хотелось выделиться, стать лучше, быть во всём первой и в учёбе, и в общественной жизни школы, и в глазах родителей. Мне нравилось, когда отец говорил:

– Наша дочь, не такая как все. Всякие танцульки, наряды и духи не для неё. Наша девочка серьёзна и умна не по годам!

Я полюбила ходить с родителями в филармонию, хотя порой мне и хотелось на дискотеку, заставляла себя читать тяжёлую классическую литературу старого мира, продираясь сквозь дебри витиеватого языка, но, на самом деле, с трудом сдерживалась, чтобы не попросить у девчонок какой– нибудь роман в мягкой обложке. А все эти доклады, лекции? Всё это делалось ради Дениса, ради его внимания, его благосклонности, ну и ради похвалы отца, конечно. Вот только Денису оказалось это ненужно, он выбрал Светку.

Больше не в силах находиться в клубе, в месте, где все веселятся, пьют, где нет никому ни до кого дела, я, получив в гардеробе свою шубку, выскочила на тёмную морозную улицу.

Клуб располагался на цокольном этаже гостиницы, и от меня требовалось всего лишь подняться на этаж выше, но я почему– то побежала по присыпанной снегом дорожке в густую тьму. Чем было вызвано моё такое нелогичное, можно даже сказать, глупое поведение, объяснить не могу. Может тайной надеждой, что кто– то из одноклассников увидит меня в расстроенных чувствах остановит и пожалеет? Не знаю. Но я бежала, стуча каблучками по асфальту, глотая ртом колючий воздух всегда холодной Эвилии, отдаляясь от единственного источника света– огромной вывески с названием человеческой гостиницы, от людей, в бездушные объятия чужого, иноземного, хищного мрака.

Глава 4

Темнота впереди, темнота позади, сверху и снизу. Куда пропали сосны , пронизанные ледяным, равнодушным лунным светом? Почему не слышны отдалённые звуки музыки, ведь я не успела далеко убежать? Куда идти, если вокруг лишь густая чернота, ни звука, ни шороха. Почему исчезло холодное звёздное небо? Где жёлтый, как ломоть сыра серп луны, в свете которого искрился снег? Попыталась крикнуть, но голос потонул, словно в вате. Я будто оглохла и ослепла. Лишь крепче стали колючие объятия Эвильского мороза, дышалось с трудом, а голову сжимало в спазме. Я беспомощно крутилась на одном месте, пытаясь понять, куда двигаться, всё отчётливее понимая, что из этой ловушки мне не выбраться. Я останусь здесь, на этом месте, замёрзну и умру. Мой трупп запорошит снегом, который никогда не растает, ведь в этой стране снег не тает никогда. Надеяться на то, что меня найдут глупо. Никому и в голову не придёт искать меня здесь. Да и за чем меня искать? Я никому не нужна, даже Аришке. Стоять нельзя, нужно двигаться, чтобы не замёрзнуть. Вот только двигаться у меня получалось с большим трудом. Ноги казались чужими, тяжёлыми и неповоротливыми. Я сама себе напоминала муху, попавшую в вязкий кисель. Такое со мной было, очень давно. Мрак с начала окружал меня снаружи, а потом заползал внутрь, и сознание моё гасло. Ну, а когда я возвращалась, на смену тьмы приходили беспомощность, слабость и стыд. Ведь все вокруг могли наблюдать за тем, как я бьюсь в судорогах, как изо рта вытекает пена, а кишечник и мочевой пузырь расслабляются. Неужели опять? Нет, только не это! Властитель вселенной, пожалуйста!

Отчаяние накатило с новой силой. Я чувствовала, как застывают на щеках, бегущие из глаз слёзы и уже твёрдо знала, что не выберусь из этой ловушки. А холод продолжал своё коварное дело, глаза начали слипаться, ноги подкосились, и мне больше ничего не осталось, как упасть на снег.

Волны сна подхватили и понесли меня из кромешной тьмы в лето, под тёплые лучи солнца, И я доверилась им, перестав цепляться за реальность. В моём сне было тепло и светло, голубое высокое небо, зелень раскидистых платанов и шум моря, бьющегося о каменистый берег. Кричали чайки, пахло солью и незнакомыми иноземными травами. Но здесь, в этом дивном чужом месте я чувствовала себя свободной и счастливой. Я ничего не боялась, ни очередного приступа, ни потерю власти, ни осуждения со стороны других. Я просто жила, пила этот свежий воздух свободы, наслаждаясь каждой секундой.

– И что понесло вас в лес на ночь глядя? – строгий взгляд ярко– голубых глаз прожигал, пронизывал, от него хотелось спрятаться, стать как можно незаметнее. Я инстинктивно вжала голову в плечи.

– Не знаю, – голос мой дрожал не то от страха, не то от холода, который уже начал отступать. – Наверное, я слишком много выпила. А что со мной было?

Я продолжала цепляться за соломинку, в надежде, что это был не приступ, а какая– то местная природная аномалия, или отравление спиртным, либо так на меня подействовал мороз. Все, что угодно, только не возвращение приступов.

Незнакомец уселся в кресле, откинул со лба прядь блестящих тёмно– русых волос и поморщился.

– Приступ эпилепсии, наверное вы и сами поняли. На ваше счастье я оказался рядом и смог оказать вам помощь.

Всё, надежды пусть глупой, пусть наивной, пусть детской больше нет. Нужно свыкнуться со знанием того, что болезнь вернулась и жить с этим.

– Спасибо вам. Назовите мне своё имя, фамилию и адрес. Мой отец обязательно вас отблагодарит. Вы спасли мне жизнь…

На мгновение я удивилась, так как ожидала чего угодно, но не этого. Но потом, мне стало обидно и от чего то стыдно. Щёки и уши вспыхнули, а на глаза навернулись слёзы. Властитель вселенной, неужели я так смешна? Неужели я вновь сказала какую – то глупость?

Мужчина хохотал. Хотя нет, он ржал, громко, радостно, легко, как смеются свободные, независимые люди. Осталось лишь за живот схватиться.

Отсмеявшись, молодой человек подошёл и провёл пальцами по щеке, и я вспыхнула ещё сильнее. Это, казалось бы, такое простое, ничего не значащее прикосновение, показалось мне интимным. Я сглотнула, попробовала отодвинуться, но застыла, глядя в голубые манящие омуты его глаз, в которых сейчас прыгали озорные чёртики.

– А не боишься папеньке рассказывать о своей выходке? Получишь ведь, – незнакомец улыбнулся, мягко, даже как– то наивно, а на его щеках образовались трогательные ямочки. И от чего – то от этой улыбки, от этих насмешливых слов на душе стало светло и спокойно.

– А называть меня можешь Мишей, или Михаилом. Мне подходит это имя, как ты думаешь?

Странный вопрос. И вот как на него отвечать?

– Раз вас так назвали, значит подходит, – ответила я.

Он вновь рассмеялся. И чего он ржёт постоянно, с головой что ли не дружит?

– Ну как зовут вас я уже знаю, администратор сказала. Спокойной ночи, Вероника Краевская. И больше в пьяном виде по лесам не бегайте.

Он ушёл, закрыв за собой дверь. В воздухе остался его запах свежий, бодрящий дух моря, грозы, полевых трав и хвои.

Странный какой– то. От награды отказался, назвался чужим именем. Да в общем то какое мне дело до этого голубоглазого мужика с русым хвостом на затылке. Он мне помог, сделал доброе дело, за что ему большое спасибо. Но больше мы с ним никогда не увидимся. Ну и не надо! Вот только от чего стало как то пусто? Словно отключили солнце конкретно для меня, и оно, это солнце сейчас ушло светить кому– то другому.

Дотронувшись до шеи, я не нашла, уже ставшего привычным, кулона. Где я могла его оставить? Может, верёвка порвалась, и он упал? Ну да чёрт с ним! Папочка заплатит штраф, пожурит меня за головотяпство. Ну да ладно. Гораздо важнее другое– мои отношения с Аришкой в частности и классом в целом.

Вновь навалилась тоска и нахлынули детские воспоминания. Гадкие и отвратительные, те, что я так старательно загоняла в самые тёмные и пыльные закоулки своего сознания.

Меня невзлюбили сразу, как только я перешагнула порог класса. Детский коллектив был уже сформирован, уже успели образоваться небольшие группки, парочки школьных подружек, и мне, новенькой девочке, пришедшей в третий класс, места уже не было.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 14 >>
На страницу:
4 из 14