Серые глаза

Н октября, среда

В университете меня потеряли. Пришлось писать записки якобы от тети. Надеюсь, она об этом не узнает и не открутит мне голову. Взяла список своих долгов и целый вечер разгребала их, но, думаю, это дело затянется еще на несколько дней.

Вообще уже давно перестала узнавать себя. Раньше я была тихой и кроткой, послушной тете и всегда отзывчивой. А сейчас могу и слово грубое вставить, и накричать, и обидеться, и подделать тетушкину подпись. Ох, ну, что со мной происходит? Неужели это всегда было во мне?..

Сегодня было е очень много пар, поэтому я решила пойти к Нику и поговорить с ним. Хотелось бы верить в его благодушие и понимание.

Как только я поднялась на его этаж, запыхавшись, долго смотрела на его дверь. Хотелось развернуться и уйти, сделать вид, что меня здесь никогда не было. Но нет, сейчас я стою тут, буравя бардовую краску железной двери, и не могу ни спуститься, ни подняться, ни позвонить, ни пойти домой. Но это будет неправильно, если я все оставлю так. Он наверняка думает, что я все еще злюсь, ненавижу его или еще что-нибудь, или сам глубоко расстраивается из-за нашей стачки.

Влажной рукой потянулась к звонку. Птички оповестили о непрошенном госте. Быстрый топот пяток. Замок заскрежетал, и дверь открылась.

– Привет, – сказал он удивленно.

– Привет, – отозвалась я слабо.

– Заходи.

Его домашняя широкая футболка была похожа на полотно художника. Я, смущенно опустив голову, прошла в коридор и скинула ботинки. Ник скрестил руки на груди, закрывая разноцветные пятна от акварельных красок. Коротко кивнул в сторону комнаты. Сбросила куртку, повесила ее и медленно прошла за ним.

Хаос. Полный хаос царил в его гостиной… или это рабочая комната? Или спальня? Кажется, эта большая квадратная комната сочетала в себе всё. На полу лежали исписанные и изрисованные листки бумаги, у стены стояла одинокая кровать, на которую каждое утро в спешке бросали покрывало, рядом располагался стол и вычурный стул с волнистыми ножками. Напротив стоял шкаф, за застекленной стороной навалены рулоны ватманов, папки, бумаги, обрывки, испещренные набросками, целыми картинами, зарисовками, деревянная створка скрывала что-то еще.

Хозяин квартиры слегка улыбнулся и спросил:

– Зачем пришла?

– Я хотела извиниться за то, что нагрубила тебе в прошлый раз. Я не хотела, правда, – мой голос нагло подводил меня и сходил на шепот. – Быть может, я кажусь глупой, но мне совсем не хочется так прекращать наше общение.

– А кто сказал, что мы прекратили общаться? – хмыкнул он. – Иногда бывает полезно поспорить и понять, кто есть кто. Ну? – он протянул ко мне руки в знак примирения.

Я, плача от радости, бросилась к нему. Мне было так хорошо, что эмоции бесцеремонно пробились сквозь мой слабый забор невозмутимости. Да кого я обманываю? Ничего я не строила, ничего не воображала. Просто пришла извиниться и увидела, что этот парень нисколько не обижен на меня. Растрогала его открытость и мягкость. Прижавшись к его разукрашенной футболке, поздно осознала, что стану слабым её отпечатком. Он посмеялся, признавая мою неуклюжесть.

Мы пили чай на небольшой кухне. Он умело разливал горячую воду, умудряясь не проливать ни единой капли, подавал кружки, накрывал стол. Сел рядом со мной, закинув ногу на ногу, и, двигая ко мне сахарницу, сказал:

– Так мы и не попили чай с тортом.

– Ничего, успеется.

– Возможно, – он поднес чашку к губам, – что нет. я подумываю переехать.

– Почему? – едва не захлебнулась, выдавая свое удивление. Ладно, широченные глаза сами всё выразили.

– Не волнуйся ты так, это не из-за тебя.

– Обнадеживает, – уставилась я в темную воду.

– Не знаю, поймешь ты меня сейчас или нет, но я скажу. Вот ты встретила меня, и тебе стало интересно, что же я там из себя представляю. А на самом деле, мы все друг друга изучаем, просто кто-то явно, как ты, а кто-то не совсем, ну как я. Но это неважно. И, знаешь, однажды осознаешь, что люди такие гады, такие сволочи, такие твари, что иной раз не хочется связываться с ними. Знаю, что я перееду на новое место, а там меня ждут всё те же уродливые люди, всё те же неусыпные предрассудки, всё те же шепчущиеся девчонки, всё те же завистливые взгляды парней, всё те же одинокие вечера, всё та же агрессия в сети – всё одно и то же, одно и то же. И куда бы я ни пошел, это будет везде. Но каждый раз я думаю, надеюсь, жду, что всё будет иначе. Лучше, светлее, добрее. И вот сейчас я вижу тебя, такую маленькую, такую не понимающую, такую неопытную, такую запутавшуюся, – он смолк, отхлебывая чаю. – Сначала мне было любопытно, что же случится после вашего прихода в училище. А потом мне стало скучно: ты шла по проторенной дорожке. Невыносимо скучно, – Ник улыбнулся. – Но многие сдаются, бросают это дело на половине пути или просто начинают меня ненавидеть, топить почем зря. Но что я сделал им плохого? Я просто живу своей жизнью и никому не мешаю жить своей. Что в этом ужасного или преступного? Почему люди считают, что их жизнь хорошая, а моя отвратительна? Что занятие черной магией обязательно лишает меня, что говорится, души и всего святого? Что носить татуировки делает меня наркоманом? Что иметь свободу выбора и самовыражения очерняет меня? Что любить человека, отдавая ему все, автоматически делает меня сумасшедшим? Что ненавидеть человека, решая это самостоятельно, а не по науськиванию общества, стирает меня как личность? Почему я должен вестись на это все? Почему должен перестраивать себя под толпы и толпы существ, не имеющих своего голоса? Почему они думают, что их путь самый правильный, самый истинный? И где бы я ни был, все так считают… И подруга твоя тоже так думает, считает меня аморальным, уродливым, делала вид, что ей весело слушать меня. А на самом деле, хмурилась постоянно, пялилась в свой телефон. Противно, – взгляд его холодных глаз поднялся на меня, и я заметила, как его тяготит это.

Так хотелось сказать ему что-нибудь ободряющее, что-то, что бы помогло ему, но слова не находились. Вообще не приходили на язык. Положила ладонь на его руку. Он не одернул, продолжал сидеть, прямо глядя на меня.

– А вот ты чего-то всё никак сдаться не можешь. Хочешь раскусить меня до конца. И чего я тебе сдался? Нет во мне ничего сверхъестественного, сильного, ничего, что ты ждешь найти. Я просто Ник. Ник. Ник-болван. Дурак и придурок, который вечно бежит от чего-то.

Я покачала головой в знак неприятия его слов. Заглянула в его опустившиеся серые глаза, облизала сухие губы и тихо сказала:

– Я люблю тебя.

Н ноября, суббота

Голова идет кругом. Никогда бы не подумала, что смогу вот так взять и всё сказать ему. Выпалила на одном дыхании и не окосела. Ну надо же!

Теперь мы оба пребываем в состоянии нестояния. Он думает, что я больная на всю голову, или так умело играю, или воображаю себе не пойми что. Нет, он не выкинул меня из квартиры. Просто смотрел на меня как на дурочку и ждал, что я буду делать. А я что? Я тоже сидела и смотрела на него. Почти десять минут мы молчали, глазея друг на друга. Потом его губы страстно-ошарашенно целовали меня, руки крепко прижимали к нему, пачкая одежду в палитре его недавних рисунков. Это было странно, но я отдалась чувству, которое влекло меня в тот момент, и обняла его в ответ.

Вряд ли я могу назвать это настоящей любовью, что так часто описывают в книжках. Скорее, это было обдуманное решение и веско взвешенные слова. Говорила я четко и прямо, как никогда раньше. Знала, что я говорю и зачем. Кажется, он тоже понимал, отчего я высказалась именно так. Ну да, он-то давно раскусил меня.

Но я никому не расскажу, как сильно билось мое сердце, когда я вернулась домой, когда, одетая, прижалась к стенке спиной и слушала своё тяжелое дыхание.

Н ноября, вторник

Прошла неделя с того безумного времени, когда меня кидало то в ад, то в рай. Сдав все долги в университете, я снова стала одной из преуспевающих учеников и забрала своё место старосты группы. Ник встречал меня после пар и провожал до дома, мы пили чай с его любимым тортом и расставались на ночь, чтобы утром вместе пойти на учебу. Он более не говорил ни про отъезд, ни про мою опрометчивость, ни про мой «эксперимент». Кажется, все ушло на десятый-двадцатый план. Катя же целыми днями улыбалась, будто насытившаяся кошка, она целыми днями рассказывала мне про достижения Дэна в его институте, восхищалась им и боготворила его. У меня создавалось впечатление, что она сватала мне его.

Однажды она завела со мной странный разговор:

– Почему ты не встречаешься с Никитой?

Я поперхнулась чаем, услышав это. Кашляя, я с круглыми глазами смотрела на подругу и пыталась не выдавать себя, она похлопала меня по спине и продолжила серьезнее:

– Ну, правда, почему?

– Что, ты еще спрашиваешь «почему»? Ты сама говорила мне держаться от него подальше! – я глядела на неё и не могла ухватить ход её мыслей. Всё время она пыталась вдолбить мне, что жить без парня невозможно, а сейчас вталкивает мне того, кого она ненавидит. – Я не понимаю тебя…

– Мне просто интересно, вот я и спросила, – пожала она плечами, опуская взгляд. – Я подумала, что он вполне привлекательный малый.

– Что? – удивилась я, слегка улыбнувшись. Польстила. Да…

– А что такого? У него красивые черты лица, и тело ничего такое, – её щеки слегка покраснели. – Я бы сама, может, взялась за него, но Денис как-то нелестно о нем отзывается, потому не хочу расстраивать брата.

Мне не хотелось ей ничего рассказывать, я думала, что его сейчас никакие девушки не заинтересуют, тем более такие, как Катя. Она в полете. А я за какие-то пару недель стала его подругой. Но дело даже не в этом. Её поведение насторожило меня.

– Кстати, вчера Денис звал нас с тобой куда-нибудь сходить, – её голос снова стал мягким и ласковым, взгляд потеплел.

– Зачем? – спросила я холодно.

– Ну, как? Отдохнем, тебе это тем более полезно, ты всю неделю вкалывала, – она сложила руки вместе и коснулась ими щеки. – Что думаешь? Мы можем сходить в кино. Знаешь, сейчас идет какая-то интересная мелодрама, – она встала со своего места, подсела ко мне, касаясь меня плечом. – Говорят, очень хорошая, – её взгляд словно вытягивал из меня ответ, но я молчала. – Или мы можем пойти в кафе, но это не так интересно, – затараторила она. – Или поехали на шашлыки в лес.

– Что? Как ты себе это представляешь? – ухмыльнулась я, поднимая одну бровь.

– Как-как? – буркнула она, поправляя юбку на широких бедрах. – Возьмем папину машину и поедем.

– Так. Стоп, – сказала я твердо. – Остановись. А теперь давай подумаем без лишних движений: на какие шиши мы поедем?

– Ну, что, у тебя совсем нет денег? – спросила она, сложив губы трубочкой и глядя умоляющим взглядом.

– Так, ладно. Допустим, деньги можно заработать. Следующий вопрос. Когда мы поедем? У нас же учеба и сессия на носу! – воскликнула я, сжав ручку кружки.

– Ай, ну чего ты так волнуешься? Ты-то и не сдашь сессию? Не смеши меня, – её нос сморщился, брови сошлись, сливаясь в одну. – Ты согласна?

– Нет, всё это глупо и… – я замялась. – И вообще я не вижу смысла в этих походах и поездках.

– О, верно, можем сходим в поход! – улыбнулась Катя. – Да ладно тебе, я хочу вытащить тебя, а ты? Ну, вот что ты видишь за этими четырьмя стенами? Ни-че-го, – выделила она, положив руку мне на плечо. – А там мы оторвемся, отдохнем…

– Мы вот недавно отдыхали на день города, – отрезала я. – И закончилось это не очень хорошо.

– Когда это было-то? И перестань быть такой занудной! – вскипела она, облокачиваясь на спинку. – Разве это плохо – отдыхать? В конце концов, это повод лишний раз увидеть Никиту.

Кому? Тебе? Наивная.

Но, кажется, она знает, куда целить. Ведь я тоже не против увидеться с ним лишний раз. Хотя мы и так прекрасно проводим время. Всё время болтаем и шутим. Не думала я, что когда-нибудь такое случится со мной. Я и прекрасный юноша гуляем по улицам, держась за руки, прижимаясь друг к другу боками… Ладно-ладно…

– Хорошо, – выдохнула я. – Но, если он откажется, я тоже бросаю эту затею, – ткнула я в неё пальцем.

– Отлично, – Катя засмеялась, хватая мою руку.

Сегодняшний день я хотела провести в одиночестве, с книгами в обнимку. Но мои планы расстроила Катя, приведя Дэна, явно не желавшего выходить куда-то. С постным лицом он сидел напротив меня и смотрел в кружку с зеленым чаем.

– Так вот, – начала подруга, хватая конфетку-батончик, – я подумала, что наше путешествие мы начнем на следующей неделе с похода по магазинам, – она подмигнула, жуя конфету.

– Это еще зачем? – спросила я, подняв на неё строгий взгляд.

– Ну, как? К новой жизни нужны новые вещи.

Я сморщилась, Дэн улыбнулся уголками губ, глядя на меня. Чай холодел, ладони потели, разговор становился скучным. Катя смотрела на меня выпытывающе, ей хотелось говорить, но я молчала, не провоцируя её. Её рука сжалась в кулак, голос потвердел, и она проговорила:

– Ты, что, так и хочешь посидеть на одном месте всю жизнь? Проснись уже наконец! Тебе скоро 19, а ты до сих пор не целовалась! – вспылила она, думая, что выдает тайну века.

Я мгновенно вспыхнула, коротко взглянув на парня. Его глаза удивленно смотрели на меня, не желая отступать или обращать внимание на что-то другое. От стыда я была готова провалиться сквозь землю, Катя только что озвучила «самую страшную» тайну при своем брате, по совместительству он же мужчина. Ох, и актриса была бы из меня хороша! Красная, как рак, сидела, опустив голову, а на самом деле все представляла, как Ник впервые сорвал с моих губ поцелуй в моей спальне. А потом в кафе. А потом у него. Но, правда, я бы и не могла мечтать о поцелуе с ним, а он как-то угадал это. Ну да, он же знает меня лучше, чем я сама себя. На кухне продолжала сохраняться тишина, давящая на меня мгновение за мгновением, пристальные взгляды и легкая улыбка Кати, победившей великую битву. Противопоставить ей что-то я не хотела, но и молчать было невозможно. Поднявшись, я, не глядя ни на кого, бросила:

– Уж лучше так, чем торговать своим телом.

Развернулась и удалилась. Знаю, было глупо, еще глупее, чем, когда я бежала через весь двор в домашней одежде. Хотя нет, наоборот. Того позора я до сих пор забыть не могу. Они были явно удивлены услышать такое от меня, потому никто не кричал мне в след. Демонстративно хлопнула дверью, показывая свою независимость. Нет, всё было не так. Катя не продавала себя, просто её поведение говорит о том, что она хочет, чтобы её купили. В современном мире это кажется нормальным, но я чувствую, что это не совсем то, чего она хочет. Отступить от старого образа жизни: ночные похождения по клубам, дневные флирты с незнакомцами, вечно короткие юбки и платья, едва закрывающие ягодицы и пышную грудь, броский макияж и заученные фразы. Как же я была слепа? Она неестественна и лжива, в ней нет ничего подлинного и верного. Для нее моя точка зрения, наверняка, кажется абсурдной, но Ник научил меня многому. И я понимаю, что так зацепило меня в нем. Он такой, какой он есть, он живой и настоящий. А Катя нет, лишь жалкая пародия какой-то поп-дивы, стремящейся завоевать пьедестал славы. Мои слова, слетевшие с губ, верны, ведь по сути она давно продала себя, продала всё то истинное, что в ней было, и замазала эту пустоту ярко-розовой краской притворства.

В комнату постучали, я тут же открыла дверь и увидела Дэна. Он зашёл и тихо прикрыл дверь, не поворачиваясь ко мне спиной. Небольшая пауза хотела вернуть меня к мысли о Кате, но голос парня не дал мне углубиться далеко.

– О чем ты думаешь? Она же твоя подруга.

– О чем ты думаешь, когда позволяешь ей так вести себя? – фыркнула я, подходя к окну.

– Между прочим, это неприятно, – я оглянулась и заметила его черные сдвинутые брови. – Услышать такое, пусть это и правда, очень больно.

– Жизнь сурова, не так ли? – ухмыльнулась я.

В какой-то момент я поняла, что делаю ему больно, и делаю это сознательно, отвечая резко и грубо, чтобы рана, сделанная мной, кровоточила как можно дольше. Мне хотелось сказать как можно больнее и правдивее, чтобы он, как однажды Ник, задавался и задавался вопросами, ломая над ними голову. Задержала дыхание, чтобы выпалить всё, но лишь тихо сказала:

– Извини, я не знаю, что на меня нашло. Это очень обидно, – мне показалось, что я была готова заплакать.

– Да, но мы же люди, мы чувствительны и тактичны, в отличие от животных, – я почувствовала его близкое присутствие и едва не вскрикнула. – Я думаю, ты должна извиниться, – он сказал это так мягко и по-отечески, что слезы навернулись на глаза, но я нахмурилась и согнала всю тщедушность. Широкая ладонь легла на моё плечо, и я на секунду подумала, что так он меня поддерживает, в какую бы отвратительную ситуацию я ни попала.

Кивнув, я вышла из комнаты и прошла на кухню. Катя продолжала сидеть за столом, её недопитый чай остыл совсем, на поверхности появлялись жирные пятна, ладони подпирали подбородок, куда катились слезы, смывавшие тушь. Не выдержав, я зарыдала и бросилась к ней на шею. От нового всплеска эмоций она удивленно смотрела на меня, но обнимала и гладила по волосам.

– Катя, прости меня, дуру. Ляпнула, не подумала совсем, – пыталась говорить я сквозь слезы, вытирая её и себя мокрыми ладонями.

– Да ладно, чего уж там. Я первая начала, – шепнула она, потеряв голос, хрипя и улыбаясь.

– Какая же ты смешная. Вот только была весела, а уже плачешь, – укорила я её.

– Всё благодаря тебе, – она хихикнула, и новая слеза капнула на колготки. – Да и чего всегда смеяться, иногда и плакать нужно, ведь так?

– Конечно, – кивнула я.

Вскоре они ушли, оставив меня наедине с моими мыслями.

Однако ничто не вернет меня к старой жизни. Но ведь я этого и не хочу. После того, как я встретила его, еще тогда, первого сентября, он толкнул меня, интуитивно я почувствовала его непохожесть на других. И с каждой новой встречей, и с каждым новым взглядом, я понимаю, что совершенно не такой, как все. Хоть он и выглядит как нормальный человек, но внутри он другой, он искренний не только с остальными, но и с собой, он настоящий, он никого не копирует, он – прекрасное человеческое естество, которое потерял каждый из нас. И что больше всего странно: мы все его зарыли глубоко на дно, а он сохранил его.

Н ноября, пятница

В результате мы никуда не поехали, не пошли.

Катя оставила все попытки вывести меня не понятно куда. Она даже перестала пошло шутить, хотя иногда делала колкие заметки ниже пояса, на которые я снисходительно закрывала глаза. Ничего, невозможно все искоренить разом. Хотя её короткие юбки никуда не делись. Шикарные ноги не должны быть спрятаны.

Вчера меня поймала в коридоре Оксана, третьекурсница, которая, так сказать, и ввела меня в этот мир университета. Спрашивала о моих успехах в учебе, справилась о здоровье, похвасталась своими достижениями на эстрадной сцене и пожелала удачи. Да, скоро экзамены.