Кай

Вскоре время обеда закончилось, остальные убежали, а Кай, позволив себе задержаться, некоторое время сидел, смотря бездумно на озеро. А после поднялся, отряхнув руки, и выбрал тропинку, уводящую в глубину леса.

Неподалеку от места их обеда, скрытый за несколькими многовековыми елями и скалами, находился колодец – широкий, с десяток футов в диаметре. Часть горловины обвалилась, и серые булыжники, упавшие рядом, покрылись мхом. Приблизившись, Кай крепко сжал в руке гальку, подобранную с берега озера, отчего на нем оказалась капля крови – видимо, шип розы глубоко вошел в кожу. Не думая, Кай бросил его в темнеющее жерло.

Своеобразный ритуал появился у Кая сам собой пару лет назад, и теперь, проходя мимо, он всегда кидал в колодец камень. Иногда загадывал желание, иногда делал это и вовсе бездумно.

Он пошел прочь, стремясь скорее вернуться к себе и вновь взяться за уголь. Вскоре Кай скрылся среди деревьев, так и не узнав, что камень упал, не издав и звука, словно сгинул, исчезнув из бытия.

Карман. Измерение Зеркала разума Йенни

– Ты мухлюешь, – грубо проговорила девушка, косо глядя на ледяные осколки.

Соманн изогнул бровь:

– Не надо пустых обвинений, королева.

– А ты не пытайся меня обмануть. – Она сжала кулак, и недавно собранные осколки вновь рассыпались по столу.

Вверху, сидя на нижней ветке высоченной ели, согласно крикнул Варди. Глаза белого сокола – прозрачные, словно грани бриллианта, – остро сверкнули. Ствол дерева, на котором сидела птица, был покрыт тонким слоем льда, даже иголки, имевшие лиловый оттенок, не обошла эта участь.

– Эй, мы ведь и так играем по твоим правилам! – возмутился Соманн, поднимая голову от осколков. Доспехи на его теле – из чистого золота, с выгравированными цветами – ярко сверкнули.

– Так я и не желала играть вовсе. Я вообще-то спала. И собираюсь вернуться к этому занятию. Сеятель, иди, покуда не выставила тебя, – поднимаясь, сказала Йенни и откинула с плеча длинные белые волосы, которые частично прикрывали вечно юное лицо.

Соманн краем глаза покосился на одну из трех морд волка, что бело-серебристыми линиями вились по ее руке от ключицы до запястья. У основания большого пальца скалилась морда.

– Ты ведь так не поступишь. Тогда я перестану даровать тебе сны. Или буду насылать кошмары, – сверкнул Соманн белозубой улыбкой. Существом он был древним и обладал немалой силой, управляя сонными грезами. Но зачастую относился к своей работе с небрежностью и настолько часто попадался на глаза людям, что за несколько веков появились те, кто разглядел и запомнил его силу. В итоге он даже получил прозвище Песочный человек за свою магию, имеющую золотой оттенок.

Впрочем, не Йенни было обвинять его в небрежности. Она сама попадалась людям куда чаще. Особенно людям Хальштатта, которые увиденное обычно запоминали. Возможно, именно это и стало одной из причин тому, что они с Соманном нашли общий язык. Но изначально познакомил их долгий сон Йенни, в который она от скуки погружалась в летние месяцы. А если кто-то спит беспробудно больше нескольких месяцев, Сеятель обязательно заметит, будучи даже второстепенным божеством. Он заявился в ее сновидение, и после оба поняли, что их знакомство оказалось весьма полезно. Сеятель подарил Деве Льда крупицу своей силы, а она помогала ему решать разногласия, возникающие у Соманна с другими обладателями магии.

Могущество Соманна простиралось на чужой разум, а в мире людей он был слаб. Поэтому, если у него возникали разногласия с кем-то в реальности, то вскоре вслед за ним появлялась Йенни.

А в мелкие стычки Сеятель влипал довольно часто. К тому же он создал больше десяти своих копий, которые затем бродили по миру, отчего вероятность с кем-то повздорить тоже вырастала десятикратно.

Йенни покачала головой, складывая руки на груди и глядя вдаль, туда, где у горизонта, окруженный морозной дымкой, словно мираж, виднелся пик одинокой горы.

Дева глубоко вдохнула, словно улавливая что-то в воздухе.

– В мире людей скоро наступит осень, – проговорила она.

– Разве тебе не пора убить того мальчишку? – заинтересованным тоном спросил Соманн, вновь увлеченный осколками. – Он и так прожил долго.

Будь Сеятель существом более опасным и с большими амбициями (ныне его интересовала лишь вечная жизнь в собственное удовольствие, желательно нескучная), их с Йенни столкновение было бы неизбежно.

Осколок Зеркала разума желают многие: природные духи, дети богов, слабые боги, все еще оставшиеся в мире, и такие как Йенни. Озеро, покрытое тонким слоем льда, в своих водах хранило слишком много силы.

Осколок в сердце мальчишки с каждой зимой сиял все ярче. Закрыв глаза на саму пропажу кусочка Зеркала, она, однако, ощутила его силу в конце прошлой зимы. И теперь обязана была вернуть льдину в озеро, пока за магией Осколка не началась охота. Вы?резать сердце из человеческой груди.

– Ты за ним следишь? – с укором спросила Дева Льда.

– Немного, – все так же согнувшись над ледяным пазлом, отозвался ее собеседник. Собирал он его с искренним усердием. Когда-то с Йенни они заключили сделку: перед тем как обратиться к ней за помощью, Сеятелю необходимо собрать воедино один пазл. Условие это было бессмысленным и служило лишь для того, чтобы досадить Соманну, но в мотивах и развлечениях тех, кто прожил века, и не стоит искать смысла.

Ныне Соманн складывал отвратительного на вид бородатого карлика в колпаке. Люди временами изображали его именно таким, и это немало раздражало божество сна.

– Он сильно вырос? Или, может, уже постарел? – предположила Йенни.

«Если постарел, то убивать уже не так жалко», – добавила она про себя.

Соманн поднял голову, удивленно уставившись на нее и сжимая между пальцев одну из тонких льдин.

– Память у тебя как решето, Йенни, – укорил он ее, видя, как белые брови сходятся на переносице. – Люди так быстро не стареют.

– Я уже давно не слежу за ними, – отмахнулась она, задумчиво и раздраженно поморщившись. Прямо в этот миг она гадала, сколько времени минуло с тех пор, как она встретила мальчишку. В тот момент сияние Осколка в его сердце застало ее врасплох.

Но, промучившись некоторое время и так и не вспомнив количество прошедших лет, она вновь махнула на все рукой.

Свою длинную жизнь Йенни мерила не днями и не годами, как смертные, ведь отведено им было крайне мало, а событиями. Обыденные дни, когда не случалось ничего важного, безжалостно забывались, отчего она теряла привычное ощущение времени.

– Может быть, еще зиму-две он сможет продержаться, – задумчиво проговорила она – летом Осколок в его сердце засыпал, вновь становясь практически незаметным для обладающих силой.

«Одну-две зимы… Но разве имеет это значение? Если за ним придут, действовать необходимо будет быстро».

– Ха-ха, так я почти закончил! – вдруг воскликнул Соманн, едва не вскакивая. – Что это? Да ты… – начал было он, рассмотрев наконец-то в нечетких морозных узорах картинку, когда вдруг с неба упал продолговатый камушек.

Он рухнул вниз, сначала упав на голову задумавшейся Йенни, а после отскочив прямо в сложенные осколки и разметав их по ледяной квадратной плите.

Повисла звонкая тишина. Изящная ладонь Девы Льда поднялась, касаясь головы.

– Это что за черт? – процедила она обманчиво спокойно и подняла взгляд к словно обесцвеченному небу. Прямо над ними зияла черная дыра разорванного пространства, которая стремительно затягивалась, словно рана.

– Разве сюда можешь войти не только ты?

– Только я, – отозвалась Йенни, наблюдая, как окончательно исчезает жерло перехода.

– Тогда, может, что-то сломалось?

– Сам веришь в то, что говоришь?

– Ну, я хотя бы предполагаю, – пожал плечами Соманн. – Тебе кто-нибудь говорил, что ты несдержанная?

– Ты. Постоянно, – процедила она, разглядывая землю под ногами, поросшую лиловой травой и слегка припорошенную снегом.

– Забавно. Владычица Льда, – он огляделся, – должна быть вот такой, – и в итоге постучал по квадратной плите ледяного стола, на котором лежали осколки.

– Глухой?

Сеятель на мгновение задумался, ведь стук и правда получился глухим.

– Нет. Холодной, а не вспыльчивой, – нашелся он, а Йенни тем временем наклонилась, отыскав в траве упавший камушек. Задумчиво покрутила его в пальцах, пропуская болтовню Соманна мимо ушей. Вечно он нес бессмыслицу.