Кровь и Плен
Я опустила взгляд, не желая смотреть ему в лицо.
– Идемте. Нам лучше скорее уйти, – проронила я холодно.
Окна главного зала были защищены магией печатей, что укрепляли и стены. Но им было не суждено устоять под натиском нескольких десятков воронов, сорвавшихся с ладони Люция. Их мощные клювы опускались на стекло – сильно, быстро, монотонно.
– Ты просто уйдешь, Сара?! – разнесся по залу крик.
Я развернулась. Карие глаза Фредерика пылали огнем. А в следующую секунду он вновь зашелся кашлем – от магии тьмы непросто оправиться.
– А что я должна сделать, Фредерик?
Брат перевел взгляд на Морана.
– Ты просто уйдешь с ним? – повторил он, добавляя: – Уйдешь с проклятым?
Его обвинение заставило Морана едва ли не рассмеяться.
– Тогда и я проклята тоже, – отозвалась я и была недалека от правды. Наша сила проистекала практически из одного источника, и мы оба побывали на той стороне.
Раздался громкий треск – один из витражей прочертила трещина.
– Сара, подожди. Хочу кое-что прояснить. – Моран направился к Фредерику, перешагнув через лежавшего на полу Хьюза, который до сих пор сжимал в руке меч. Когда всех накрыло облако теневой энергии, он, видимо, бросился к нам, но настигнуть так и не успел.
Вид верного слуги брата заставил меня нахмуриться и вызвал смутное беспокойство.
– Шрамы на твоем теле, Фредерик… Давай развеем недоразумение.
– Недоразумение? Какое? Разве я говорил неправду?
– Вы много чего говорили, глава. Но рот ваш гнилой. – Дверь в зал вдруг распахнулась, впуская Флёр. Позади нее, словно тень, возвышался див в антрацитовой маске. Тьма и свет – две части целого.
Маска мерцала золотыми искрами от сфер с соком глимы. Я вспомнила, что видела этого дива в крепости Северного ордена. Ладони в больших перчатках коснулись плеч девушки, обнимая ее со спины.
– И это говорит предательница… – прохрипел Фредерик, сжимая ладони в кулаки. Получив прямое доказательство тому, что именно его советница провела теневых в обитель, он выглядел одновременно потрясенным и разгневанным. Но Флёр будто не услышала его слов, продолжив:
– Шрамы на вашем теле, глава, всегда были платой за злодеяния.
Воин вышел из-за спины советницы, помедлив, поднял руку и снял черную маску, обнажая такое знакомое лицо. Потревоженное временем и изуродованное ножом. Теперь облик этого дива нельзя было назвать ни красивым, ни непримечательным. Одна из его многочисленных ран затрагивала губы, что наверняка отражалось на речи теневого стража. Остальные шрамы поднимались вверх до самых висков.
– Блез… – выдохнула я. Стоило его позвать, как див отвернулся, вновь скрывая лицо под маской.
От его шрамов перехватило дыхание. Как он их получил и почему никто не смог убрать следы с его кожи?
– Когда на обитель напали, кристалл спрятался в моем теле, – произнес Люций. – Но захватчики поняли это слишком поздно, успев перебить всю мою семью. И тогда воины ордена Сорель решили взять заложника, чтобы вынудить меня отдать кристалл. Ведь пытать меня самого было рискованно. Никто не знал, как себя поведет теневое сердце в моем теле. И убить не убьешь, потому что кристалл может обратиться прахом… Вот только я не знал, как заставить артефакт проявить себя. И сколько бы ни длились пытки, я не мог им его отдать. – Моран прикоснулся к своему мечу, борясь с желанием обнажить клинок. – Изобретательные светлые использовали яд ревенанта – окунали в него нож, чтобы следы ран остались у Блеза навечно.
После его слов в зале воцарилась тишина. Я с усилием отвела взгляд от Блеза, который до сих пор не сказал ни слова. Когда я увидела шрамы на теле Фредерика, то не сомневалась в том, что их нанес Моран. Ни одному мортему во всем Дэвлате не по силам создать такое количество теневых существ, как ему. Сотни птиц из магии тьмы, что способны закрыть собою солнце. Но интуитивно я понимала, что у Люция имелась веская причина на столь жестокий поступок. И теперь я получила ответ на свой вопрос – это месть и плата за чужой изувеченный лик.
– И после этого ты посмел так нагло врать мне, – прошептала я словно в никуда. – Ты был там. Знал обо всех планах с самого начала…
– Конечно. Как я мог не знать? Я был сыном главы ордена, Сара. Я знал все от начала до конца! – Фредерик криво улыбнулся, опустив голову.
– И нападение на Северный орден… И семья Моран…
– Нет, меня не было на землях Первого королевства. Крови его родных на моих руках нет, – процедил он, исподлобья глянув на Люция.
– Фредерик… – Я бессильно замолчала. Шрамы за шрамы. Сколько бессмысленной боли и сколько таких же смертей. Слова не шли, я вовсе была не в силах вести осмысленный разговор. – Долорес… Теперь я даже рада, что она не дожила до тех дней.
– Думаешь, моя бабка была святой, Сара? – вновь заговорил Фредерик. – Не стоит идеализировать чужой образ.
– Я узнала достаточно, Фредерик. Больше не хочу ни корить тебя, ни ждать объяснений.
Мой взор коснулся Люция. Теневой див с мягкой улыбкой развел руки в стороны, предлагая обнять.
«И кто кого должен утешать? Безумный», – подумала я, ощущая вину за поступки ордена Сорель и на своих плечах.
– Я жалею лишь об одном, Сара. – Фредерик криво улыбнулся. – Что не убил его тогда… – Он посмотрел на Люция. – Не убил его, срезая твой ограничитель. Если бы проклятые врачеватели не подлечили рану на шее, то он бы умер там, в грязи, истекая кровью.
Сердце пропустило удар, болезненно сжавшись. Шрам на шее Морана, что опутывала змея из сока морозии… Выходит, Люций получил его, когда был в плену у ордена Сорель? В первые годы дива считали мертвым, возможно, именно поэтому ограничитель оказался в трофейном зале семьи.
Люций усмехнулся. Слова Фредерика не трогали его, пока не касались его близкого круга.
Див вытащил из глубины одеяния кулон с вороном. Распахнутые крылья, алые глаза, которые зажгло наступление ночи, и цепочка из светлого металла в цвет моей подвеске.
– Люций желал сохранить не ограничитель, – отозвалась я, одной рукой крепче сжимая рукоять меча, а другой вытаскивая свой медальон с луной. Я знала теневого слишком хорошо. Если бы кристалл был настолько важен для Морана, он бы не ждал меня и давно забрал осколки из трофейной комнаты.
Брат нахмурился, не понимая, почему я показываю ему свою луну. Потом его взор коснулся цепочки в руках Морана.
Мгновение, и в его глазах вспыхнуло озарение. В юности я рассказала ему ту историю о человеческом мальчике, которого случайно повстречала одним субботним днем.
– Ребенок с рынка… Так вон оно что, Сара. – Брат уронил голову, будто из всего случившегося это стало для него самым сильным ударом.
Вместе с этим со стороны лестницы зазвучали крики. Наверняка воины ордена Сорель искали своего главу. Я повернулась к окну, не находя в себе сил и желания продолжать этот разговор. В руках Морана уже горела пара кровавых печатей, что позволят нам спуститься с Центральной башни.
– Сара, неужели ты думаешь, я один грешен? – едва не прокричал мне в спину Фредерик. Я обернулась, чтобы увидеть, как брат в очередной раз содрогается от кашля. Сломленный. Преданный. – Думаешь, я один убивал? – продолжал он. – Изабель собиралась изменить твои воспоминания, но знаешь ли ты, почему она не довела дело до конца? – Он ликовал, наконец завладев моим вниманием. – Помнишь, я сказал, что ты более чем достойна зваться Сорель? Я не шутил. Ведь Изабель убила ты! Именно ты! Ты – убийца! Такая же, как я!
Я вздрогнула, будто меня ударили под дых. Ноги подкосились, и я потеряла контроль над собственным телом.
– Не слушай его, – донесся голос Люция, но поздно: перед глазами уже растекалась тьма, неся с собой видения прошлого и утягивая меня на самое дно памяти.
XV. Изабель Ларак
Ты не веришь в судьбу, но все же…
Те запретные чувства, которые мы с таким отчаянием пытались унять, все равно навлекли на нас беду.
«Личные записки Люция Морана»Обитель Сорель, двадцать семь лет назад…Сара СорельТаинственный лунный свет проникал в окна, освещая полутьму лестницы и сливаясь со слабым сиянием сфер. Подвешенные на золотой ветви, что извивалась над ивой, те озаряли зеленую крону.
Стремительно поднимаясь по лестнице, я постоянно оглядывалась на ветви, застывшие в неподвижности. В юности я сравнивала себя с ивой, в мыслях стремилась к такой же безмятежности в сознании. После это сравнение стало казаться глупым, ну а теперь…
Я знала, что если захочу стать по-настоящему бесчувственной, то путь лишь один – смерть. Иначе прямо сейчас я бы смогла взять свои эмоции под контроль, смогла бы с холодным разумом подумать над ситуацией, а не бежать по лестнице так, будто за мной гнались монстры.
Легкие уже горели. Казалось, внутри моего разума уже шел отсчет до того момента, когда я поддамся отчаянию.
Мой отряд только что вернулся в обитель с охоты. Мы зашли далеко на юг, почти вторглись в Дикие земли. Даэвы не менее раза в год наведывались во все уголки королевства, проверяя запасы лаванды в поселениях и убеждаясь, что люди не забывают жечь цветы перед сном. Ничего сложного, лишь долгое время вне обители. Поэтому неудивительно, что первое, чем интересовались воины после возвращения, – это новости. Что важного случилось за время их отсутствия?
Обычно разговоры касались прошедших совместных охот, убитых монстров или вестей из столицы. Но в этот раз первыми по возвращении мы услышали всего три слова: «Северный орден пал».
По словам патрульного, на них напали несколько дней назад. Вокруг обители нашли множество подстреленных воронов, через которых осажденные пытались отправить послания. Но ни одна птица не покинула тех земель, и лишь накануне вечером отряд ордена Ликорис обнаружил уничтоженную обитель.
А я не могла в это поверить. Эмоции бурлили, словно водопад. Они срывались с высоты, заполняя собой каждую клеточку внутри меня.
Моя рука крепко сжимала эфес меча, лезвие которого окружил молочного цвета туман, давший ему название.
Я боялась. Кто выжил, а кто погиб? Пока точного ответа никто дать не мог, теневые молчали. Но факты говорили о том, что все даэвы обители мертвы. Иначе почему никто из них не объявился и не сообщил о нападении? Почему только спустя несколько дней столь страшное деяние стало известно всем? Кто мог пойти на подобное? И Люций Моран… Неужели он мертв?
Стоило вновь подумать об этом, и накатила паника.
Надо найти брата. Он должен знать хоть немного больше. Фредерик поможет.
А после я сама отправлюсь в Северные земли.
Поднявшись по лестнице, я в нерешительности застыла у входа в главный зал. Стража отсутствовала. Только теперь я задумалась о том, что коридоры обители были непривычно пустынными.
Из приоткрытых дверей падала тонкая полоса света. Она, как лезвие меча, делила пространство пополам.
Я задержала дыхание. Легкие горели.
Когда в семейном крыле никто не откликнулся на стук, я решила, что найду Фредерика здесь, на самом верху Центральной башни.
Но теперь, подкравшись к дверям подобно преступнице, собиралась подслушать чужой разговор.
– Теневое сердце вошло в его тело? – донесся до меня отчетливый голос Фредерика. – Как это?
– Так сказали наши воины. Теперь мы должны его вытащить.
«Изабель?» – узнала я ту, кому принадлежали последние слова.
– И как успехи?
– Пока никаких, он потерял сознание от боли, когда кристалл вошел в него. Его пару дней не могли привести в сознание.
– И что отец хочет от меня?
– Он ждет вас в лагере на востоке. Поедете по второй дороге, ведущей к Пологим горам. Вас встретят.
– А ты…
– Я пока остаюсь здесь. Позабочусь обо всем, чтобы держать ситуацию под контролем. Немногим позволено знать о происходящем. И очень важно, чтобы так все и оставалось.
Повисло кратковременное молчание, прежде чем Фредерик спросил:
– Почему отец хочет, чтобы я присутствовал?
– Вам лучше знать, наследник. Вы выглядите хмурым. Неужели вас что-то расстроило?
– Нет, – слишком поспешно ответил брат. – Нет ничего, что меня бы беспокоило.
«Что здесь происходит?» – хотелось воскликнуть мне, но я уже знала ответ.
Сговор. Предательство. И самое ужасающее преступление, что можно вообразить.
– Если хотя бы часть легенд правдива, то щенок представляет угрозу. Надо быть осторожными, пока мы полностью не разделим его и сердце. А времени не так много, даэвы с Черных скал жаждут его смерти. Ветвь Моранов должна прерваться. Они ожидают, когда мы покажем им его голову.
Я пошатнулась, пятясь. Все складывалось, все мелкие детали. Одна за другой. Настроение, витавшее в ордене в последние месяцы. Ожидание. И всеобщая паранойя.
Она окутывала всех, подобно паутине, тихими разговорами, шепотками и слухами, рождая тревожное ожидание нападения. Отношения между теневыми и светлыми еще никогда не были столь сложными, как в минувший год. Что, если глава ордена целенаправленно взращивал ростки ненависти, чтобы собрать своих воинов и напасть?
Я остановилась, ощущая холод, пробежавший по спине. Поблизости кто-то стоял. Эмпат, чьи эмоции я не почувствовала, зато он прекрасно ощутил мои. Смотря на тонкую полосу света на полу и чувствуя горечь, подкатившую к горлу, я поняла, что плачу. Слезы медленно катились по щекам.
Выбор. Вот он.
Орден или честь? Семья или… твоя душа?
Я судорожно вздохнула, слыша, как он сдвинулся с места и направился ко мне. Я узнала его. Узнала по шагам и чувствам, которые див, как он думал, полностью спрятал. Но только не от меня.
Хьюз. Он уже несколько лет служил брату, был его тенью и верным воином. Не существовало даэва, который был бы ближе к Фредерику.
– Госпожа Сара, вам лучше войти в зал.
Вздохнув, я сжала руку в кулак. А после все случилось слишком быстро.
Мои чувства взорвались, разлетевшись в стороны, вся магия выплеснулась в мир. Эта атака была столь сильна, что собственное сердце и разум опустели разом, а слезы прекратились.
Хьюз закричал. Уронил меч и сам упал на пол, рыдая. Раздирая одежду на груди, див будто пытался вырвать собственное сердце.
Я рванула вперед, понимая, что счет шел на секунды. Смогу ли уйти? Смогу ли вообще вырваться за пределы обители? Ход в спальне Долорес поможет выбраться неза…
Я упала – Хьюз схватил меня за лодыжку. От прикосновения ко мне он закричал, но все равно не отпустил. От такой магии можно было сойти с ума, а див все еще пытался меня задержать.
Не раздумывая, я выхватила кинжал, спрятанный в сапоге, – светлая и теневая сталь зловеще блеснула. Металл зловеще блеснул, и один из парных клинков, тот, что никогда не знал крови живых, вонзился в плечо дива. Это случилось одновременно с тем, как дверь в главный зал распахнулась. На мгновение яркий свет ослепил.
– Сара? – услышала я растерянный голос Фредерика. Он звучал невинно, будто это не брат несколько секунд назад обсуждал истребление теневого ордена. Мельком бросив взор, я увидела, как он застыл в проходе.
Вид Фредерика словно снес последние барьеры, сдерживавшие меня.
Быстрее… Надо быстрее…
Несмотря на муки и боль, Хьюз продолжал крепко держать мою ногу. Кинжал еще несколько раз успел пронзить его плоть, но все безуспешно. Отбросив его прочь, я выхватила меч, готовая отсечь руку дива.
Но не успела. Брат настиг нас в несколько прыжков. Ударил, выбивая у меня меч. Зашел за спину, скручивая руки, прижимая к себе и вытаскивая все спрятанное в одежде оружие. Фредерик знал, где я его носила, и на него, едва ли не единственного в обители, не действовал мой дар.
Его дыхание было громким, сдавленным. Оно оглушало и рождало ненависть.
– Сара, перестань… Давай поговорим о том, что ты услышала. Ты все не так поняла! – вскричал он, а в следующий миг я, отклонившись, ударила его головой, угодив точно в нос.
– Я услышала достаточно, – сказала я, нанося еще один удар.
Он выругался, но хватку не ослабил.
Я извернулась, попыталась дотянуться до Фредерика. В нынешнем состоянии я готова была вдолбить его голову в камень.
Но раздался щелчок, и правая нога онемела. А в следующую секунду обездвиживающий металлический браслет оказался и на второй.
Изабель Ларак.
Она, как зверь, приползла из главного зала, не в силах прямо стоять на ногах.
Изабель кинула еще несколько артефактов брату. И вскоре еще два браслета оказались на моих запястьях. А последний, словно ошейник, обхватил горло, лишая меня голоса.
Изабель, морщась, отшатнулась и повалилась на пол, тяжело дыша. Выругалась, проклиная меня и мой дар. Ее руки были в крови, что растеклась от Хьюза. Даэв лежал на полу, и из его рта вырывался хрип.
– Неси ее в мою лабораторию. Напои ведией. К моему приходу она должна быть в бреду. Если мне придется пережить это вновь, я сама ей глотку перережу, – прорычала советница.
– Не смей!
Окрик Фредерика вызвал на ее лице кривую улыбку:
– Да-да. Я поняла тебя, наследник. Запомни мою помощь в будущем. Я сотру ее воспоминания, заменю новыми. Такими, что она даже не распознает ложь. И тогда твоя сестра не даст повода себя убить. Ни мне, ни твоему отцу.
Советница закашлялась, хватаясь за виски.
– Уноси ее скорее, – сдавленно прохрипела она.
Сара СорельЯ пришла в себя, краем сознания отметив, что небо над головой двигалось, – Моран нес меня на руках. От Люция исходил аромат мяты, который совсем скоро сменился удушающим смрадом гнили и крови. Вокруг царила тьма, прорезаемая лишь редким светом из окон обители. Мы все еще находились на территории светлого ордена Сорель.
А в следующую секунду картины прошлого, словно морская волна, накатили вновь. Я закусила губу, изгибаясь дугой. Мысли обжигали, как раскаленные угли.
Люций остановился, его руки словно налились свинцом, похолодели, а пальцы впились в мои плечо и бедро.
Раздался шорох ткани – кажется, Моран опустился к земле.
«Слишком рано. Еще слишком рано, – подумала я, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. – Я еще не должна это вспоминать».
«Ты убийца, Сара, такая же, как я… Ты убийца…»
Но слова Фредерика, которые я не могла игнорировать, снова столкнули меня в объятия видений, что стали проноситься перед глазами разгорающимися и гаснущими вспышками, – каждое воспоминание было подобно падающей звезде.
Обитель Сорель, двадцать семь лет назад…Сара СорельЛаборатория Изабель Ларак под землей, оковы на руках и ногах и разум, одурманенный ведией. Ее руки на моих висках и сияющие драгоценные камни в кольцах, усеивающих тонкие женские пальцы. Она черпала силу из этих перстней.
Каждое ее касание приносило боль, и каждое отнимало мои воспоминания капля за каплей.
– Ты станешь другой благодаря мне. Вот так просто. Для этого достаточно лишь изменить твои воспоминания, – шептала она мне на ухо. – Сара Сорель. Возлюбленная сестра своего брата. Но у вас нет общей крови, поэтому это звучит не так отвратительно. – Тихий издевательский смех Изабель раз за разом разносился по комнате.
«Не забывай. Не смей забывать…» – сквозь боль умоляла я саму себя.
Неизвестно, сколько времени прошло, но в какой-то момент Изабель вышла. Она не понимала, почему ведия все еще не лишила меня сознания. Ей необходим был безмятежный, спокойный разум.
В полутьме комнаты, сквозь мелькающие перед глазами тени, что были лишь плодом воображения, продолжали медленно исчезать дорогие сердцу воспоминания. Они пропадали понемногу – магия советницы действовала не сразу, словно река, постепенно размывающая берега. Видения прошлого становились все тоньше, рвались и окончательно исчезали.
А после раздался скрип, прозвучавший слишком громко в абсолютной тишине. Он пробудил разум и вырвал из потока видений, заставляя сфокусировать взгляд.
Айвен…
Я не смогла позвать ее. Из уст вырвался лишь хрип.
Дэва приблизилась, оставаясь в тени. Она стояла и просто смотрела на мои ноги и руки, прикованные к длинному столу.
Вскоре в полутьме я увидела улыбку на ее губах – широкую, полную издевки, прямо как у ее матери.
Но когда девушка склонилась, я поняла, что эта улыбка была ложью, лишь иллюзией, насланной ведией. Настоящая Айвен освобождала меня от оков.
– Сара, вставай. Ну же!
Она закинула мою руку себе на плечо, а ее клинок окружила магия. Сапфир, инкрустированный в эфес, засиял, в точности как камни в перстнях Изабель. Ларак дотронулась до моего виска. И в отличие от касаний советницы прикосновение ее дочери совсем не принесло боли. Меч Айвен носил имя Память, и этой ночью я поняла, откуда его говорящее название, как и то, почему подруга столько лет сторонилась своего дара и своего оружия.
– Сара, я все исправлю. Я смогу исправить, смогу вернуть воспоминания. Потом, когда будет больше времени. Ты еще успеешь ему помочь до того, как они исчезнут, – со слезами обещала она.
Когда ее магия столкнулась с силой Изабель, реальность окончательно размылась. Я вдруг увидела монстра с алыми глазами, застывшего в проходе. Он кинулся к нам столь стремительно, что Айвен не смогла уклониться. В следующую секунду ее откинуло к стене, а я следом рухнула на пол.
Монстр шагнул ко мне. Его силуэт расплывался перед глазами, точно мираж в пустыне. А я заметила на столе свой меч… Его просто бросили, как бесполезную железку.
Белый туман призывно заискрил. Перед глазами распростерлась тьма, а после я услышала чавкающий звук пронзаемой плоти и пролившейся на пол крови.
Когда тьма рассеялась, я увидела реальность и женское тело в белых одеждах, которые, словно распускающийся красный цветок, пропитывала алая влага.
Что я натворила?.. Как я могла?!
Кровь стекала от тела Изабель по Туманному. Достигла эфеса. Коснулась моих рук. Все еще горячая, она обжигала ладони.
– Мама… Мама! – раздался крик Айвен. Она сидела на полу, испуганно глядя на пронзенное тело, не в силах поверить в случившееся.
Я с трудом разжала пальцы. Меч рухнул на пол вместе с чужим телом. Дэва все еще дышала.
Я отшатнулась – понимание и ужас накрыли меня с головой.
Айвен кинулась к ее телу, и я сквозь звон в ушах услышала, как она просит меня вытащить клинок. Она рыдала, положив голову Изабель на свои колени. Дэва знала, что ей не помочь, – сквозная рана в живот, после такого не выживает даже наш народ.
– Айвен…
– Сара, тебе пора… – с трудом произнесла она, продолжая прижимать к себе тело Изабель. – Уходи, – вновь повторила дэва. – У восточной стены, среди деревьев, я спрятала лошадь. Поспеши. Иначе все окажется напрасно. – Она опустила взгляд, не в силах посмотреть на меня. Хорошо. Я бы и сама не выдержала ее взор. – Не знаю, увидимся ли мы вновь… Но не вини себя. – Глотая слезы, дэва добавила: – Каждый сам идет навстречу своей судьбе. И моя мать лишь пришла к своей.
Обитель СорельСара СорельКто-то вновь зажег факелы на стенах, окружающих обитель. Живое пламя трепетало, отбрасывая зловещие тени и окрашивая землю в огненные оттенки. Разодранные тела, внутренности и кровь были повсюду. Алая влага блестела в этом золотом сиянии, будто расплавленный драгоценный металл.
А мы просто шли мимо. Я насильно заставляла себя смотреть только прямо и следовать зову. Им не помочь. Я знала это. Но в этот миг я ощущала, что именно мои руки по локоть в крови.
Слова Фредерика выбили почву из-под ног. Все эти дни я видела лишь чужие грехи, но совсем не догадывалась о своем собственном.
Когда я потеряла сознание в главном зале, Люций понес меня на руках, а когда очнулась, опустился на землю и прижал к себе, не позволяя оттолкнуть, и гладил по волосам.
Винсент с его братом отошли на несколько метров, всем видом показывая, что осматривают здание обители, которое и правда могло похвастаться красотой.
– Это дело давно минувших дней, – произнес Моран. Его белоснежные волосы лежали на моих ногах.
– Я знаю, Люций. Но от этого… не легче.
Сейчас было совсем не время корить себя и винить. Но я больше не была прежней Сарой, этим вечером я вообще не знала, кто я на самом деле. Событие из моего детства словно повторилось вновь. Я не могла не думать о чувствах Айвен, не размышлять о том, что когда-то сотворила со своим отцом.
– Не все зависит от нас, Самоотверженная Сара.
– Не зови меня так.
– Самоотверженная Сара-а-а, Святая… – будто назло стал повторять Моран.
– Хватит, замолчи, – свистяще прошептала я, поднимая голову. А после застыла, встретившись с ним лицом к лицу. Нас разделяло всего несколько сантиметров. Прохладные пальцы Морана коснулись моей скулы.
– Ларак всегда знала, кем являлась ее мать. Она понимала это гораздо лучше тебя и Фредерика. Изабель обучала ее владению даром, учила калечить чужие жизни. Но отчасти благодаря тебе Айвен нашла в себе силы пойти по иному пути. Это сложно понять, но она и ненавидела, и любила свою мать. Оплакивала ее смерть и в то же время праздновала свою свободу. Если бы ты к тому времени не вернула Айвен ее ограничитель, то почувствовала бы все то, о чем я говорю.