Дышите глубже, так бывает!

– Мне – «вернём»? – на всякий случай переспросил Приставкин, хотя и так всё было понятно. Схема была прежней. Мозг Великого комбинатора генерирует блестящие идеи и занимается их реализацией. Мозг Приставкина, а точнее, его кошелёк оплачивает это безумие. Денег у Арчи всё равно никогда не было, а идей – лучше б не было никогда. К сожалению, они не кончались.

– Конечно, дружище! Мне никогда ничего не было жалко для моего лучшего друга! Ты же знаешь! Мы знакомы с тобой с детского сада! На горшках рядом сидели! Это ведь чего-то стоит?

Это всегда чего-то стоило. В детском саду для Вити это стоило шоколадной конфеты, выдаваемой им на полдник, за которую Арчи обещал договориться со Славиком, чтобы тот дал поиграть его лего-человечком, или с Костиком, который пронёс в садик настоящую рогатку своего старшего брата.

– Ты же помнишь, как я по-братски давал тебе списывать свой вариант контрольной по математике в школе?

Витя вздыхал и кивал. Конечно, помнил. В итоге он всегда получал тогда двойку. Ведь вариант-то он списывал не свой.

В десятом классе на сэкономленные на завтраках деньги он купил розу на день рождения первой красавицы класса Кати, но постеснялся ей подарить и попросил Арчи постоять рядом, когда будет вручать после уроков. Конечно, Галушкян не мог оставить друга в трудной ситуации и принял огонь на себя. В итоге вручал алую розу и говорил Катюше проникновенные слова о её красоте и любви Арчибальд, а Витя, стесняясь и краснея, сопел рядом. В итоге Катенька оценила подвиг Арчи и вечером ушла на прогулку с ним. Таких подвигов, совершённых Галушкяном во имя настоящей дружбы, было не счесть. Приставкин знал, что они неизбежны в настоящей мужской дружбе и, как мог, старался мириться с ними.

– Просто если я приеду на переговоры на своём «Солярисе», нас не поймут. Так ведь? – проникновенно положив руку на плечо Вити, вещал Большой мозг.

– А… – попробовало вставить свои пять копеек большое тело.

– Твоя «Королла» не спасёт ситуацию. Тем более твоя дама тоже уже в летах, – по-отечески увещевал непризнанный Бендер-младший.

– Тогда машину оформим на меня, – насупился вечный Воробьянинов.

– Конечно, друг, если ты готов к разборкам со своей службой безопасности, когда они случайно выяснят, что какие-то рекламщики ездят на твоей машине, а ты вообще тут ни при чём! – Арчи развёл руки в стороны, показывая, что ради друга он готов на любые условия.

Ситуация была патовая. Как, впрочем, при обсуждении финансовой стороны любого проекта. Проектов было много, а прибылью и не пахло. Но Арчи никогда не опускал руки. Приставкин уже почти мысленно смирился с мыслью, что придётся платить. Вопрос был один: сколько?

– Ладно, оформляем на тебя. Сколько?

– Ну ты же знаешь, друг, что это простая формальность. На самом деле, ведь это, считай, будет твоя машина.

– Сколько?

– Я, между прочим, ради нашего дела готов продать свой «Солярис» и тоже вложиться. В покупку твоей машины, просто оформленной на меня, – Арни насупился, наблюдая за реакцией Приставкина.

– Сколько?

– Три миллиона. С копейками…

– Сколько?! Ты офигел?

– Смотри. Я всё посчитал. Нормальный «БМВ» Х5, шестилетка, стоит четыре с половиной миллиона. За мою ласточку дадут восемьсот тысяч. И ещё я вложу в наш проект все свои накопления. Сто двадцать две тысячи. Что делать? Для дружбы ничего не жалко.

– «Ласточка» – это твой ведровер? – хмуро поинтересовался Приставкин. – Восемьсот никто не даст.

Но Арчи уже не слушал и смотрел в другую сторону, где за столиком симпатичная девушка грустно разглядывала меню.

Арни облизнулся:

– Сейчас вернусь. Ты пока обдумай моё предложение.

Через мгновение Галушкян уже сидел возле грустной красотки:

– Здравствуйте, я вас видел в прошлое воскресенье на конкурсе «Мисс Москва» в финале. Вы были великолепны!

– Извините, вы ошиблись. В прошлое воскресенье я была на соревнованиях по вольной борьбе.

– Вы там выступали? – Арчи засобирался было обратно к Приставкину.

– Нет, что вы.

Галушкян перевёл дух и продолжил:

– Меня зовут Арнольд. А для друзей – просто Арни, – невозмутимо изрёк сомнительный двойник Шварценеггера, небрежно забрасывая назад взлохмаченную чёрную гриву.

По глубокому убеждению Арчибальда, ему гораздо больше шло имя Арнольд, которое как нельзя лучше соответствовало его огромному потенциалу, сконцентрировавшемуся если не в мышцах, то, конечно, в мозгу. А на деле – прятавшемуся в штанах. На этом потенциал Арнольда заканчивался.

– Нет-нет, такая красавица, как вы, непременно должна была выступать на конкурсе красоты, – горячо заспорил Галушкян.

– Ах, спасибо…

– Я хотел бы вас угостить шампанским и немного поболтать с вами.

– Спасибо, Арнольд. Но у меня уже есть мужчина.

– Неважно. Такая, как вы, заслуживает двоих!

– Вы не поняли. На соревнованиях выступал мой мужчина. И через несколько минут он должен подойти.

Последнее предложение она сказала уже пустому стулу.

– Нет. Денег не дам. Я передумал. Будешь ездить на своём ведровере: парковать его за два квартала от клиента и идти пешком, – сообщил Витя вновь приземлившемуся рядом Арчи.

– Ну, Виктор, ладно. Обойдёмся без нового авто. Но ты посиди ещё, подумай хорошо над нашим проджектом, – сказал последнее слово на чистейшем ливерпульско-рязанском акценте Арнольд, вытирая салфеткой рот и вставая. – А мне пора. Куча дел, сам понимаешь. Пока.

***

Арчибальд, как это обычно бывает у кипучих и любвеобильных натур, женился «по залёту». С Пелагеей, дородной цветущей девкой, он предполагал покувыркаться месяцок и «убыть в длительную заграничную командировку по работе в одну из европейских стран» с обязательством регулярно звонить по ватсапу. В момент прощания и сбора им чемодана Пелагея уведомила секс-гиганта, что беременна и что он может не спешить собирать свой чемодан, так как его загранпаспорт просрочен и вылететь он никуда не может.

– А с чего ты взяла, что мой загранпаспорт просрочен? – напрягся Казанова.

– Мне папа сказал.

– А кто у нас папа? – как-то тревожно стало командировочному.

– А папа у меня следователь в полиции. Он сказал, что, конечно, сможет тебе помочь сделать новый паспорт, только надо уточнить название твоей компании, так как в «Лудинге» ты не числишься.

– Да? – стало очень грустно.

– Да. Он пробил на работе.

– Там… это… фирма немного по-другому пишется… Там у нас… несколько похожих по названию ОООшек… Надо проверить.