Все еще десятник. Том 7

Потеря. Первая потеря. И чем больше понимание этого укоренялось во мне, тем сильнее злость и отчаяние укоренялись во мне. Мой просчёт. Мой! И каждый, кто рядом, ответит за это. Всё, что сейчас я видел, ещё больше подтверждало тот факт, Афинами управляют культисты. Нет там больше богов Олимпа, нет больше верных нашей планете людей. И город только уничтожить. Проще, чем искоренять членов культа. И как только мы это всё упустили?

– Сдохни, – сквозь зубы приговаривал я после удара. – И ты сдохни… и ты… и ты…

Боец за бойцом, не сдавшийся гребец за гребцом. Каждый, кто попадался, умирал от укола или рубящего удара. Каждый, кто был на моем пути, становился жертвой моей необузданной ярости. Я метался от врага к врагу, уничтожал каждого, кто был косвенно, даже прямо виноват в смерти моей союзницы. Но я до сих пор не мог поверить в её гибель. Я звал её. Продолжал мысленно и в полный голос звать её. Кричал. И продолжал убивать.

Но отклика так и не было. Только пустота в голове и почему-то в сердце. Она была первой из проклятых, из изгнанных в другой мир, кто присоединился к нам, кто поверил нам, кто стал частью нашего мира как равный… и она умерла за наш мир! Она погибла, чтобы её клан мог дальше сражаться, дальше жить в нашем мире!

Когда палуба опустела, я начал срывать свою злость просто на самом корабле. Я желал, чтобы он сгорел дотла… но слава богам Пламя не проявлялось, а меня пришли остановить свои же. Они ещё не понимали, что произошло, они еще не знали, кого мы потеряли… но, слава богам, они это сделали.

Когда пелена ярости спала, я кратко сказал, что Кайлана пропала, после чего направился в трюм. Да, корабль горел… но он ещё не сгорел, и пламя его целиком не объяло. Было время, чтобы найти хоть какие-то бумаги. И мне помогали все полубоги. Нужно было сделать это как можно быстрее. А пехотинцы же по моему приказу покинули палубу и направились на берег, собирать пленников и добивать раненых, если их уже было не спасти.

– Нашла! – заявила Артамена, чему я не был удивлен. – Приказы культа! Непонятный язык, смешанный с нашим!

Выскакивали мы уже практически из полностью объятого пламенем корабля. Пришлось даже Ификлу пробивать дыру в борту, чтобы нам не сгореть. Благо, каждый из нас умел плавать, и до берега мы добрались без проблем. Да, пергаменты немного пострадали… но это нюансы. Прочитать их всё ещё можно было.

Когда мы оказались на берегу, я бросил очередной взгляд на этот проклятый корабль. Последние надежды на то, что Кайлана внезапно появится… пропали. Она сгорела в том проклятом пламени. Она пожертвовала собой, чтобы это пламя не уничтожило нас. Я буквально чувствовал, что оно было подобным Пламени Гестии, что если бы охватило кого-то, то не смог бы его никто потушить. А она сгорела в полёте… из-за этого ни на кого оно не перекинулось. И даже стальные перья её не спасли.

Воины вокруг праздновали, потерь не было, только раненые, с которыми я мог бы помочь хоть сейчас… но я просто стоял и молча смотрел на корабль. Никто пока не понимал, что именно произошло, но первой обратила внимание на пропажу Астерра.

– А где Лана? – покрутила она головой. – Даже мысленно не отвечает.

– Командир? – подошёл Алкид. – Это была причина твоей ярости?

Я не отвечал. Просто продолжал молчать и смотреть на полыхающий корабль. И в рёве пламени я слышал самого Тифона. Он злился, кричал из-за того, что его «дочь» погибла. И его можно было понять. Первая, кто стал сражаться за этот мир. Первая, кто смог убедить другой клан встать на нашу сторону. Первая… кто погиб из полубогов в этой бессмысленной и беспощадной войне.

– Хоть могила будет её пуста… хоть её душа была поражена проклятьем… она билась достойно рядом с нами, – воины вокруг стали затихать, смотреть с интересом в мою сторону, а потом начинали осознавать, что именно произошло. – Она была той, кто спасал нас множество раз.

– Она помогала в Олимпии, – проговорил Ификл, ударив себя кулаком в грудь.

– Она привела к нам кентавров Стального Копыта, – продолжил слова брата Ификл, повторив тот же жест.

– Она была отличной собеседницей, – высказалась Артамена, сделав тоже самое.

– Прикрывала всегда в бою, – кивнула Астерра, также сделав почтительный воинский жест.

– Она всегда будет в наших сердцах, мы всегда будем помнить её храбрость. Аид, прими её душу, Арес, почти её память, Зевс… пускай твои молнии громыхают в её честь. Посейдон… прими её прах, – ударил я себя кулаком в грудь и понял, что по щеке течёт одинокая слеза. – Хоу! Воительница Спарты! Хоу!

Я кричал от всего сердца. Она была моей соратницей. Она была той, кто помогал множество раз, кто наводил нас на цели, кто подготавливал поле битвы. Она была нашей сестрой битвы. И она всегда будет с нами.

– Мы за неё отомстим, – прорычал я, после чего развернулся и пошел в сторону порта. – Я сожгу Афины дотла!