(Не)строго бизнес

«Да, признаю, был один хренов эпизод. Я сожалею, прости меня, но это случилось до того, как ты вернулась ко мне».

«Поверь, котенок, я говорю правду. Она ничего не значит. Пожалуйста, ответь. Ты единственная, никого больше нет и никогда не будет».

«Возьми трубку, Лия. Давай просто поговорим, как взрослые люди».

«Почему ты не хочешь хотя бы выслушать? Мы не можем расстаться из-за какой-то ерунды. Это просто фото. Я люблю тебя, киска, не поступай так. Я спать не могу. Ты нужна мне. Один звонок, и мы все решим. Дай нам шанс, Лия».

Поднимаю на Гордееву тяжелый взгляд. Не могу поверить, что у нее хватило наглости читать сообщения от своего любовника в моей спальне.

– Киска? – криво ухмыляюсь я, пытаясь держать себя в руках и не сделать ничего, о чем потом пожалею.

– Отдай телефон! – отмирает Эмилия, вытягивая ладонь. Ее щеки вспыхивают, в глазах ошеломленное выражение.

– Что ты нашла в этом лживом нытике? Всех этих блядей он трахал, пока ты ждала его дома. На фото указаны даты.

– Отдай мне телефон, – сквозь зубы повторяет Эмилия, вздрагивая от охватившей ее ярости. Я отрицательно качаю головой и тогда она бросается на меня, пытаясь вырвать свой чертов айфон. Я оттесняю ее плечом и поворачиваюсь спиной.

– Батлер, это моё! Ты не имеешь права! – со злостью кричит она. Я читаю дальше, пока на мои плечи сыплется град ударов.

«Котенок, я волнуюсь. Почему ты не дома? Я второй вечер торчу под твоими окнами. Где ты, черт побери?»

«Малышка, я подохну, если ты бросишь меня сейчас. Умоляю, позвони».

Не подохнешь, сучонок, ухмыляюсь я про себя, листая ленту практически одинаковых по смыслу сообщений вниз. Последнее самое длинное. Целая поэма, блядь. Именно его она читала, взволнованно кусая губы, когда я вошел.

«Черт, Лия, мы же не чужие, чтобы вот так, без права на оправдание. После всего, что мы прошли вместе. Помнишь, как я поцеловал тебя первый раз, а ты сказала, что мне ничего не светит. Я тогда подумал, что ты слишком гордая, а ты просто ни разу ни с кем еще не целовалась. Я потом еще целый год ждал, когда ты, наконец, поверишь, что я настроен серьезно. А наш первый раз? Я волновался, наверное, еще больше, чем ты. Боялся напугать, дотронуться, не оправдать ожиданий. А ты не ждала, никогда и ничего не ждала. Просто любила меня, дурака, и я любил, и люблю. Ты мой ангел, Лия. Всегда была и будешь. Неужели все это можно перечеркнуть одной ничего незначащей ошибкой?»

Первый раз? Уголки губ дергаются в циничной усмешке. Я уверен, что понял правильно. Мне должно быть наплевать, но чувствую совсем другое. Меня захлёстывает ярость, перетекающая в животное бешенство и Гордеева, словно почувствовав исходящую от меня опасность, затихает, перестав лупить кулаками по моей спине.

«Леш, не пиши мне больше. Дай мне время успокоиться. Я позвоню тебе завтра и…», – ледяным тоном читаю вслух сообщение, которое Гордеева не успела отправить. Подняв голову, я смотрю в расширившиеся от страха черные глаза. Не знаю, что Гордеева увидела в моих, но на ее лице отражается неподдельный ужас. Отшатнувшись назад, Эм прижимает ладонь к горлу, словно ей нечем дышать.

– Что ты собиралась сказать ему завтра, детка? – обманчиво спокойным голосом спрашиваю я. Делаю шаг вперед, она – назад. Хлопает ресницами и молчит. – Говори! – требую я, неумолимо наступая на перепуганную девушку. Она делает судорожный вздох, обхватывает себя руками и останавливается, наткнувшись на кровать. Поняв, что пятится больше некуда, Эмилия вызывающе вскидывает подбородок, в глазах на смену страху приходит злость.

– Ты неправильно понял, Адриан, – смело заявляет она, намекая на языковой барьер.

– Ты отлично знаешь, что я в состоянии прочитать любой официальный документ на русском языке, иначе бы требовал перевод каждого акта, который приносят мне на подпись. Не быть одураченным, не выглядеть идиотом и точно знать, что я заверяю своей визой – это была первостепенная задача, которую поставил перед собой во время подготовки к выходу на российский рынок. Поэтому попробуй еще, Эм.

– Ты не имеешь никакого права читать мою личную переписку, – продолжает Эм дрожащим голосом. Я бросаю телефон на тумбочку, не сводя с нее немигающего взгляда, под которым ее внезапная бравада рушится, как разбитое стекло. Между нами расстояние вытянутой руки, но я слышу, как громко колотится ее сердце. – Так неправильно. Алекс не отстанет, не успокоится. Я должна поговорить с ним. И поговорю, чтобы ты не думал по этому поводу.

– Я запрещаю! – отрезаю я непреклонным тоном.

– Что? – изумлённо переспрашивает она.

– Я сказал, что запрещаю тебе любое общение с Демидовым. Даже виртуальное.

– Иначе, что? – провокационно спрашивает отчаянно-смелая Гордеева.

– Хочешь проверить? – угрожающе рычу я.

– Это несерьёзно, Адриан….

– Похоже, что я шучу, детка? – вибрирующим от ярости голосом спрашиваю я. Она качает головой, облизывая пересохшие губы. Я опускаю испепеляющий взгляд на острые соски, натянувшие прозрачную ткань, почувствовав исходящие от меня волны звериной похоти, Эмилия испуганно стягивает на груди полы пеньюара, которого вообще на ней быть не должно.

– Мы планировали свадьбу. Объявили о помолвке, – Гордеева делает еще одну попытку достучаться до моего несуществующего благоразумия. – Нельзя вот так по смс поставить точку в отношениях, которые длились не один год.

– Можно, детка, – безапелляционно заявляю я. – Все проще, чем ты думаешь. Хочешь, чтобы человек исчез из твоей жизни, сообщи ему об этом, а если он не понимает, то брось его номер в чёрный список.

– Я с удовольствием воспользуюсь твоим советом через полгода! – запальчиво бросает Эмилия, одним своим дерзким взглядом выпуская всех моих демонов на свободу.

– Всё сказала? – сжимаю зубы до боли в челюсти и, подняв руки, сдергиваю с нее шелковый пеньюар. Эмилия нервно вскрикивает, пытаясь удержать сползающую ткань, та протестующе трещит, рвется и летит на пол.

– Я просил не нарушать мои правила? – грубо спрашиваю я, вцепившись пальцами в ее плечи и резко развернув, толкаю на кровать. – Никакой одежды в постели, – она падает на живот. – Никаких других мужиков, – приподнимается на четвереньки и торопливо ползет на другую сторону. Ее упругая голая задница, в мягком освещении прикроватных светильников, не способствует усмирению вспыхнувшей похоти. – Никаких разговоров, – я сбрасываю с бедер полотенце. – Полный доступ, когда и куда я захочу, – она верезжит, когда я хватаю ее за лодыжки и тяну на себя.

Эмилия цепляется пальцами и когтями за покрывало, стаскивая его за собой, отчаянно всхлипывает, не собираясь сдаваться. Заношу ладонью и хлестко шлёпаю по ягодицам, оставляя красные отпечатки на нежной коже.

– Повторить еще раз или ты запомнила, детка? – приглушенно рычу я, наваливаясь сверху и прижимаясь каменным членом к обиженной части тела. Она дергается, безуспешно пытаясь скинуть меня, только сильнее подстегивая агрессивное возбуждение. Полностью обездвиживаю ее, лишая возможности выпустить когти.

– Успокойся или тебе это не понравится, – угрожающе хриплю ей в затылок, толкаясь стальной эрекцией между ягодицами. Эмилия застывает подо мной, ощутив всю шаткость своего положения. Но уже слишком поздно, ее смирение не поможет, точка кипения пройдена, а мой самоконтроль остался валяться возле кровати вместе со сброшенным полотенцем. Я выпрямляюсь, упираясь коленями в матрас и резко дергаю Эмилию к себе, перехватываю одной рукой за талию, а второй грубо сжимаю грудь, выкручивая и щипая соски, жадно впиваюсь губами в шею, оставляя следы, которые утром ей придется прятать за высоким воротником. С недвусмысленными намерениями жестко вжимаюсь бедрами в ее попку.

– В задницу тебя тоже не трахали? Я почти первопроходец, детка? – чувствую, как Гордеева цепенеет от намеренной пошлости вопроса и грубого тона. Схватив ее за волосы, оттягиваю голову назад, больно зажимаю зубами мочку уха. Дурею от ее сладкого запаха и тихих всхлипываний. – Который по счету? – убираю руку с тонкой талии и накрываю ладонью промежность, – Сколько раз наставляла рога своему идиоту, Демидову? Мне ты дала практически сразу, – без малейшей нежности раздвигаю нижние губы, ритмично надавливая на чувствительный узелок. – Недоумок сам виноват. Надо было чаще трахать тебя, не распыляясь на клубных шлюх. Теперь я это буду делать. Так часто, чтобы на других не осталось ни времени, ни сил, – Меня несет и каждое слово нацелено на удар по ее гордыне, достоинству, которое включается только, когда дело касается меня. Я собираюсь сказать что-то еще, но она каким-то чудом выворачивается и оказывается со мной лицом к лицу.

– Замолчи, хватит, – шепчет Эмилия и хватает за плечи. Пытается встряхнуть, но у нее недостаточно сил даже, чтобы просто сдвинуть меня с места. В полночных глазах горит нечитаемое выражение. – Пожалуйста, прекрати, – произносит еще тише. Не мольба, не страх и не покорность. Что-то совсем другое. Я сдавливаю ее скулы стальными пальцами, прожигая насквозь яростным взглядом. Несколько мучительных минут мы напряжённо изучаем друг друга, часто и нервно дыша, словно оба только что пробежали стометровку. Наклоняюсь, чтобы оставить на приоткрытых губах жесткий, болезненный поцелуй, но замираю, чувствую ласковые прикосновения ее пальцев к своей щеке.

– Не надо так со мной, Адриан, – она обнимает меня за шею, прижимается всем телом, нежные губы невесомо скользят по моим скулам, пока я больно сжимаю ее. Эмилия сама убирает мои пальцы со своего лица и кладет их на высокую грудь, мягко целует в губы, взъерошивая волосы на моем затылке. Я не отвечаю, не двигаюсь, но воинственный запал стремительно угасает, как и желание рвать свою добычу на части. Багровая пелена растворяется, и раздразненные бесы отступают, капитулируя перед ласковой, присмиревшей гордячкой. Теплая, податливая, нежная, тающая, как воск в моих руках и ладони сами помимо воли скользят по изящной спине, пальцы пробегаются по выступающим позвонкам, оглаживая хрупкие лопатки, зарываются в шелковистые волосы. Я чувствую ее облегчённый вздох и целую ее нежно и осторожно, отвечая на ее бесхитростную, интуитивную попытку усмирить зверя. Как оказалось, для того, чтобы сделать это ей не понадобился никакой опыт. Никому не удавалось до нее. Одним взглядом, прикосновением. Моя девочка. Моя.

– Испугалась, детка? – отрываясь от пухлых губ, спрашиваю я, заглядывая в темные глаза.

– Да, – честно отвечает она. – Я не хочу твоей грубости.

– Не давай мне повода, Эм, – я поддеваю ее подбородок, провожу большим пальцем по нижней губе. – Я тоже не хочу ни твоих слез, ни твоей боли.

– А чего ты хочешь, Адриан? – тихо спрашивает она и мое сердце пропускает удар. Однажды на него уже ответил, а сейчас не могу. Чтобы я не сказал, ответ будет не полным. Я не готов принять и признать природу незнакомых и непрошенных чувств, обрушившихся на меня. И поэтому, я молча целую ее, совсем не так, как собирался минуту назад. Чувственно, порочно и развратно, но без злости, целенаправленной жесткости и агрессии.

Опрокидываю Эмилию на спину, накрывая своим телом и не трахаю, как озверевший дикарь, а впервые за много лет занимаюсь любовью. Долго, иступлено, мучительно медленно, до молящих стонов и неконтролируемых криков. Я дотошно изучаю ее тело до малейших подробностей, проверяя пределы ее чувственности, разрушая воздвигаемые границы, погружая нас обоих в эротический транс. Я заставляю Эмилию дрожать, выгибаться и шептать в изнеможении мое имя, а сам схожу с ума вместе с ней, забываясь в тепле женского тела, среди влажных, спутанных простыней и мелькающих в голове тревожных мыслей. И только под конец, когда у обоих не остается сил на неторопливую агонию, я беру ее так, как привык, стремительно и жестко, наполняя и клеймя собой, оставляя метки от стальных пальцев и голодных губ на бархатистой коже.

Потом мы лежим, переплетаясь руками и ногами, смотрим в панорамное окно, как загорается розовый рассвет над Москвой и учимся дышать заново. Ее пальцы лениво блуждают по моей груди, я поглаживаю ее влажный затылок и абсолютно ни о чем не думаю, наслаждаясь моментом.

– Мне страшно, Адриан, – неожиданно произносит она, прогоняя шаткое ощущение умиротворения. Я непроизвольно напрягаюсь. Совсем не таких слов ждет мужчина после фантастического сексуального марафона. – Я не могу оставаться безучастной. Все эти контрактные отношения не для меня.

– Ты хочешь поговорить об этом сейчас? – опустив ладонь на ее попку, мягко сжимаю и, повернувшись, целую в кончик носа. – Давай спать, Эм. Нам осталось от силы три часа.

Глава 6

Эмилия

«Я просил не нарушать мои правила?

Никакой одежды в постели.