Ламенто

– Ну? – немного опоздав, Марина ворвалась в гримерку, которую девушки делили на четверых, и сразу начала с вопросов.

– Рассказывай, – усевшись на соседний стул и глядя на себя в зеркале, – потребовала Игнатова. Надо признать, выглядела она не очень. Тени под глазами, взъерошенные волосы, легкий кавардак в одежде. Ночь явно была бурной и бессонной.

– Нечего рассказывать, – пожав плечами, ответила Ярцева. Вита и Таня, две другие девушки, с которыми приходилось делить крошечную гримерку, навострили уши, закончив обсуждение очередного несправедливого выговора Нины Семеновны, руководителя их небольшой группы.

– Как это нечего? – Возмутилась Марина. – Я первый раз видела, чтобы ты смотрела на мужика, как кошка на сметану. Что, и не лизнула, что ли, ни разу?

– Марин! – скосив глаза на притихших девушек, с любопытством взирающих на любимицу младшего режиссера, раздраженно одернула подругу Лера. – Прекрати. Сейчас не время и не место.

– Тьфу на тебя, Лер. Я зря, что ли, подвинулась, а? – разочарованно протянула Игнатова. – Мне он, кстати, тоже понравился.

– Я дала ему свой телефон, – шепотом проговорила Валерия, резкими движениями расчёсывая волосы. Марина откинулась на спинку стула и закатила глаза.

– Мдаа…. Вот скажи, Лерка, тебе сколько лет?

– 23, как и тебе, – с улыбкой напомнила Ярцева.

– Не верю. Пятнадцать, блин. Телефон она ему дала. Ну, дура. Позвонит он, ага. Жди… Простофиля ты, Лер, – отчитала подругу Марина в свойственной ей экспрессивной манере.

– Он позвонит, – совершенно не обидевшись, уверенно качнула головой Валерия.

– Ну-ну, жди, – мрачно отозвалась Марина.

Больше обсудить вчерашние похождения подружкам не удалось. В гримёрку нагрянула Нина Семеновна и выгнала всех на репетицию, которая тянулась и тянулась, и никак не хотела заканчиваться. Лера упорно игнорировала настойчивые и напряженные взгляды Нелидова, которыми он атаковал ее на протяжении трех часов. Кстати, бесконечные смс-сообщения, которые всю ночь и утро приходили ей на телефон, она так же игнорировала, а звонки безжалостно сбрасывала. И сама удивлялась твердой решительности, которая внезапно поселилась в ней с появлением в ее жизни случайного, возможно, эпизодического молодого человека.

Понятное дело, что просто так ускользнуть после репетиции Нелидов Лере не позволил. Девушки вышли из служебного входа театра и направились в сторону остановки, когда перед ними резко затормозил черный пафосный Мерседес Алексея, преграждая дорогу.

– Твой Отелло пожаловал, – с иронией прокомментировала Марина громким шепотом. Только она умела секретничать так, что все вокруг слышали, о чем идет речь.

– До Отелло ему… – начала Лера и не успела закончить. Дверца Мерседеса открылась, и Нелидов вышел из машины, буравя Леру испытывающим, и в то же время отчаянным взглядом провинившегося домашнего питомца.

– Я пойду, – махнула рукой Марина, окинув режиссера довольно вызывающим взглядом.

– До завтра, – обронила Лера, с тоской посмотрев вслед подруге. Сейчас она бы все отдала за то, чтобы сбежать вместе с Мариной, но, увы, реальность часто далека от наших желаний. Сколько бы мы ни пытались сбежать от неприятных выяснений отношений, сделать это рано или поздно все равно придется.

– Почему ты не берешь трубку? Домой не пришла? – сразу перешел в наступление Нелидов, выбирая «нападение». Лера не спешила отвечать. Она задумчиво смотрела на него, такого высокого, красивого, взрослого и, несомненно, талантливого, и не могла понять, что удерживало ее рядом с этим взрослым капризным и вздорным ребенком целый год. Абсолютный эгоист, любитель выпивки и женщин. Почему она думала, что сможет изменить его? И нужно ли ей это – менять кого-то? А если даже браться менять, то какова конечная цель? Каким она хочет увидеть мужчину, с которым свяжет свою судьбу?

Не Алексеем Нелидовом точно.

Да, ей есть, за что быть ему благодарной. Во-первых, Нелидов ввел ее в мир, о котором она могла только мечтать. Подмостки Большого театра снятся всем студенткам актерских факультетов, но попасть сюда невероятно сложно. Во-вторых, он показал ей оборотную сторону богемной жизни. Ну и в-третьих, горький опыт – тоже опыт.

Выяснять отношения прилюдно не хотелось, и Лера, скрепя сердце, села в машину Нелидова. Всю дорогу до его дома она вела бесконечный монолог, в котором пыталась объяснить свою позицию. Ей казалось, что она никогда еще не была так красноречива, не изъяснялась настолько правильными словами. Она чувствовала себя королевой драмы и пиковой дамой одновременно. А Леша просто молчал, стиснув челюсти и нервно сжимая руль.

Они поднялись в квартиру, где Лера, вручив бывшему жениху ключи, начала поспешно, не теряя ни минуты, собирать свои вещи. Он следил за ее действиями взглядом побитой собаки, время от времени бормоча невнятные оправдания, тщетно умоляя ее дать ему еще один шанс, давая обещания, которые выполнять он, конечно же, не собирался. Но кульминацией всей этой истории стало стихотворение, которое он исполнил практически со слезами на глазах. С апломбом, с чувством:

Облаком кораблекрушения в пучину вспененную

Без слов, без слез, без сожаленья —

Упасть, взлететь и вновь упасть.

Ты со мной ни нежна, ни груба

Бродишь светлым призраком в судьбе!

У меня пересыхают губы

От одной лишь мысли о тебе.

– Пронзительно, Леш. И талантливо. Как всегда, – бесстрастно ответила Лера. – Я бы поаплодировала, но случай неподходящий. Да и не на сцене мы. Ты не звони мне больше. И стихи не посылай. Я не вернусь, – твердо произнесла она и ушла из квартиры, закинув сумку с собранными вещами на плечо, ни разу не оглянувшись.

Оказалось, поворачиваться спиной к отношениям, изжившим себя, не так уж и сложно. Ей стоило поступить так гораздо раньше, а не тянуть столько времени с принятием окончательного решения.

А дома, как и ожидалось, ее ждал допрос с пристрастием. Причем, мама в ответ на новость дочери о разрыве с женихом вздохнула с облегчением. Да и что это за жених, которого ни она, ни другие родственники ни разу не видели? А вот Игорь с Юлей радовались куда меньше возвращению Леры на ПМЖ, но от комментариев отказались. Юля, ни слова не сказав, забрала из комнаты снохи свои вешалки с платьями. Игорь ободряюще улыбнулся, отпустив неудачную шутку про блудную дочь.

Лера принялась разбирать сумку, удивляясь собственному спокойствию. Она только что окончательно разорвала длительные отношения, но при этом не испытывала ни горечи, ни обиды, ни грусти, ни разочарования. Напротив, она чувствовала облегчение и волнение в груди. Думать о Нелидове совершенно не хотелось, и она гордилась собой и той уверенностью, с которой ушла от несостоявшегося жениха. Единственное, что омрачало ее приподнятое настроение – Максим до сих пор так и не позвонил. Лера то и дело поглядывала на оставленный на письменном столе телефон, который он упорно молчал.

***

– Инга Петровна, отчет по Кутузовке готов? – заглянув в бухгалтерию, спросил Миронов. Главный бухгалтер сети интернет-кафе, статная дама бальзаковского возраста, Инга Петровна, и ее молоденькая помощница «на побегушках» Рая одновременно подняли головы от рассматриваемого вдвоём каталога косметики «Орифлейм». У обеих на столах дымились кружки с чаем, в тарелочке были разложены печенье и конфеты. О работе, по всей видимости, в офисе думал только генеральный директор, то есть он сам. Несколько лет назад, когда бизнес пошел в гору, и Миронов перестал справляться с документооборотом в одиночку, снял два этажа под офис прямо над одним из своих заведений на Каменноостровском. Место удобное и от дома недалеко. В настоящий момент на них с Вадиком трудился штат из тридцати человек и постоянно расширялся. Юристы, бухгалтера, маркетологи, менеджеры, управленческий и обслуживающий персонал работали по пять дней в неделю и имели неплохой доход, но вот с дисциплиной приходилось сражаться с помощью штрафов. Инга Петровна сама высчитывала из «черной зарплаты» значительные суммы у своих коллег за разного рода нарушения, и сейчас самолично попалась на безделье в разгар рабочего дня.

– Максим Викторович, сейчас все пришлю, – быстро пряча в ящик стола журнал и закрывая собой дымящуюся кружку, с опаской глядя на руководителя, проговорила Инга Петровна взволнованным голосом. – Две минуты. Не успеете дойти до своего кабинета, – заверила Максима испуганная женщина.

Максим окинул бухгалтеров суровым взглядом, от которого Рая сжалась и покраснела.

– Все чаепития в обеденный перерыв. По-моему, я уже делал вам замечание, – резко бросил он, выходя из кабинета. – Две минуты, Инга Петровна, время пошло.

Миронов хлопнул дверью, представляя, как вздрогнули сейчас взбудораженные бухгалтера.

– Ты чего такой злой? – спросил Вадик, ставший невольным свидетелем инцидента. Подпирая стену, он с долей иронии, наблюдал за напряжённым лицом друга.

– Я не злой, а справедливый. Целый бы день чаи распивали. Я не за бесконечную сиесту им плачу, – хмуро ответил Макс. Они, не сговариваясь, направились к своему кабинету в конце коридора.

– Всех застращал. Как мыши сидят, когда твои шаги в коридоре слышат, – с усмешкой поддел партнера Казанцев.

– Зато ты всех разбаловал, – бесстрастно прокомментировал Макс.

Они вдвоем вошли в кабинет, где с недавних пор располагались два рабочих стола. Штат рос, а вот количество свободных офисов сократилось до минимума. Даже директорам приходилось ютиться вдвоем.

Макс занял свое место за столом возле окна и включил компьютер.

– Надо бы собрать завтра всех администраторов клубов, – потерев лоб указательным пальцем, и щелкая мышкой, вслух подумал Миронов.

– Из пригорода так быстро не приедут, – ответил Вадик, вразвалочку направляясь к своему столу. – Так, стоп. Завтра суббота. Ты перетрудился, Макс.

– Отлично, тогда попрошу Милу разослать сообщения о собрании в понедельник, – сказал Миронов. Снимая трубку стационарного телефона, он быстро нажал кнопку, соединяясь с ассистентом Миланой Чистовой, и дал ей соответствующее распоряжение.

– Как дела на Садовой? – спросил Макс, не поднимая головы от монитора, где уже изучал только что полученный отчет главного бухгалтера. Взглянул на часы в углу дисплея. Уложилась в две минуты. Ничто так не мотивирует сотрудников, как страх перед штрафом.