Офсайд 3

– Я вижу: ты наслаждаешься этой жизнью в полной мере. – Теперь пришла моя очередь презрительно кривить губы. Весь ее ум, интеллект, деловая хватка, которыми я восхищался, померкли. Изабелла может быть трижды женским аналогом Пифагора, но ее душу уже кто-то выпил до меня.

– А ты хочешь, чтобы я взяла пистолет и пошла стрелять плохих парней? – с вызовом спросила девушка. Видимо, то презрение, что она увидела на моем лице, ее задело. Я ошибся, Прайс не совсем пуста. Возможно, у нее есть потенциал.

– Хочу, чтобы ты не претворялась железной сукой. Если не хочешь, чтобы я относился к тебе соответственно, – произнес я.

Изабелла Прайс ничего не ответила, зыркнув на меня серыми, грозовыми глазами. Спрыгнула со стола с изяществом лани и выскочила из кабинета, хлопнув дверью, обронив перед уходом презрительное:

– Повзрослей.

Я с триумфальной улыбкой посмотрел ей в след. Игра обещает быть занимательной.

Глава 5

Цюрих

Лекси

Когда я читала приглашение на мероприятие, которое состоится в клубе «Диагональ», то представляла именно клуб, но, видимо, я не рассчитала масштаб организации, в которую попала. Если бы не Дино, то я бы точно заблудилась. Такси высадило нас возле парковой зоны, за которой виднелось озеро удивительной красоты, а в центре располагались белоснежные здания, напоминающие мне величественные резиденции аристократов. Если честно, я напряглась. И меня несложно понять, если вспомнить, чем кончились мои прошлые визиты в подобное этому райское на вид место.

Клуб являлся частью отеля Baur au Lac, в котором каждому гостю были предоставлены элегантные апартаменты с бесплатным мини-баром. Из просторных окон открывался потрясающий вид на озеро и Альпы. Боже, если бы я не бывала в резиденции Доминников, то была бы потрясена невероятной роскошью убранства.

В отличие от меня, открывшей рот и пребывающей в состоянии эстетической эйфории от красоты и тонкого вкуса, которые меня окружали, Дино Орсини совершенно уверено, даже равнодушно, не глядя по сторонам, провел меня к моим люксовым апартаментам. Там, сообщив, что внутри уже находится мое платье, а через час ко мне придет визажист, чтобы сделать макияж, окинув меня снисходительным взглядом, кивнул с царственным видом и удалился. Странный парень ушел, оставив меня наедине с новым платьем, которое я увидела сразу, как вошла внутрь. Все остальное перестало для меня существовать. Не смотря на длительные проблемы с психикой, я все-таки девочка, которая радуется, когда видит красивые вещи. Вещи, достойные принцессы, лежали передо мной, напоминая, как давно я не чувствовала себя прекрасной. Алое шёлковое платье в пол, с открытыми плечами и спиной, невероятно элегантное, струящееся по телу, подчеркивающее каждый изгиб. Боги, я совершенна. Платье уже было на мне, и я не могла оторвать взгляд от собственного отражения. Утонченная, светская львица, уверенная, шикарная, дорогая – да, это была я. Сердце пропустило удар, и ледяная волна отвращения пронзила меня с головы до ног, толкая на годы назад. Я внезапно вспомнила кое-что, заставившее меня сжать кулачки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Малозначительный кадр, который сейчас вдруг всплыл, ворвался в реальность настоящего момента, испортив все очарование, заставив радость померкнуть.

Мы стояли с Лисой возле окна роковой резиденции Доминников, где я лишилась души, сердца, воли и многого еще… Мы смотрели, как из розового Бентли появляется Меган Доминник, элегантная, полная грации и уверенности, шикарная. Да, мы обе тогда замерли в невольном восхищении, даже зависти. Бывшая проститутка и нищая избитая шлюха. Тогда мне казалось, как далеки планеты, на которых обитали такие, как мы с Лисой, и такие, как Меган и ее Доминники. Но на самом деле, спустя годы, я понимаю, как размыта черта, грань между мирами, за которой я, Лиса, Меган, многие после нас и до нас, словно сёстры-близняшки, пустышки, из которых вынули (в нашем случае «выбили» подойдет больше) душу для услады извращенных потребностей и желаний. Оставив стыд и боль. Пустоту, одиночество, осколки безумия, бессонные ночи, горы антидепрессантов на прикроватном столике. Скрежет зубов. Мы одержимы и зависимы.

Гнев. Я горела в огне гнева и ярости.

Страдание. Я плакала от отчаяния, ненависти и безумного желания прижать его к своей груди, когда думала, вспоминала слова Пола о потерянном мальчике. Я прощала его, мое сердце умирало вместе с ним миллионы раз.

Но потом я вспоминала, что он со мной сделал, и понимала другую прописную истину: этому нет оправдания. Если бы он любил меня… самую малость любил… он не превратил бы меня в то, что я вижу в отражении зеркала.

Я пустая, полая внутри, выгоревшая, потерявшая желание жить. Я манекен, на котором прекрасно смотрятся шикарные вещи.

Я пустыня, которая превратила свое настоящее в миражи. Нет никакого смысла в том, что я здесь. В моей работе, которую я выполняю с феноменальной скоростью и дотошностью, тоже нет смысла. Я привыкла «пахать» и делаю это по инерции. Мой мозг, лишившись души, выполняет только одну программу и делает это идеально.

Господи, зачем я позволила втянуть себя в очередную авантюру? Именно так подумала я, защелкивая на шее платиновое ожерелье, которое подчеркивало роскошный образ. Если мне поднимут волосы, открыв зону шеи, каждый мужчина в зале будет мечтать пройтись пальцами по тонкому ожерелью, обнимающему горло. Так же, как он… Джейсон питал нездоровую страсть к моей шее. Сколько раз он душил меня? В гневе, в порыве похоти, просто показывая мое место. На коленях. Перед ним. Даже заявившись спустя три года в мою жизнь и утверждая, что теперь все изменится и… мне бы хотелось ему верить, но он сделал то же самое, что и раньше. Иначе, но…

Все, к чему я стремилась после встречи с Джейсоном, – это избавиться от него. Даже ценой собственной души. Ведь то, что он со мной сделал, странным образом прорастило нас друг в друга, сделав одним существом ментально, эмоционально, физически. Разрывая эту связь, я понимала, что мне не останется ничего, ведь он изначально сильнее. Но я рискнула. Мне удалось. Он ушел из моей жизни. Но у судьбы свои планы. Ей нравится смотреть на мою агонию. Ведь финал всегда предрешен. Я могу говорить и думать что угодно, приводить миллионы причин, чтобы бежать прочь, но стоит Джейсону появится, я могу только одно…

Он прав. Мое место на коленях. Я жалкая. Слабая, иначе не была бы той, кто смотрит на меня из зеркала стеклянными глазами. Его собственность. Ненавижу.

Стряхивая оцепенение, провожу по волосам, снова скольжу взглядом по стройному телу. Дико представить, насколько сногсшибательно я буду выглядеть на высоких шпильках и с макияжем. Однако я не сомневалась, что Лайтвуд повысил меня в должности не потому, что я отлично смотрюсь на каблуках. Он преследует определенную цель. И судя по допросу, который учинила мне его красивая вышколенная постельная игрушка, этой целью является Доминник. Мне неизвестны мотивы и конечная цель, но то, что я здесь не случайно, поймет даже закоренелая идиотка.

Я пытаюсь не думать о том, что увижу ЕГО сегодня. Можно надеяться, что он просмотрит списки приглашенных, или каким-то другим образом узнает, и не придет. Я помню, с какой яростью и отчаянием он смотрел на меня в нашу последнюю встречу. Я разрушила его планы, посмела влезть на запрещенную территорию. О да, я влезла в ту часть его души, которой он сам боялся. Какое лицемерие. Он мог миллионы раз ломать меня, въедаясь под кожу, вспарывая мою подноготную, рассматривая с дотошностью нейрохирурга каждый грех, мысль, случайное слово. Одержимый ублюдок. Ему можно все – мне ничего. И я уела его. Я знала самый страшный секрет и использовала его как оружие, стену, щит. Я разозлила тигра.

Я помню его обещание.

Это не конец.

Так он сказал. А прежде показал мне, как мало стоят все его обещания, что он никогда больше не причинит мне боль. Он причинит, он заставит меня захлебываться болью.

И знаете, что самое унизительное?

Я хочу ее. Эту боль. Хочу Джейсона всеми фибрами своей украденной души. И моя жажда становится сильнее каждую новую минуту. Я чувствую, как он приближается. Мы дышим одним воздухом.

Он где-то здесь. Пустая оболочка инстинктивно чует свою утерянную душу. Мне кажется, я слышу звук его шагов. Безошибочно, испытывая эйфорию и страх одновременно. Серебряная нить, соединяющая дух и тело, натягивается, призывая меня. Возрождая и толкая к краю пропасти.

О Боги, я хочу новую порцию своего любимого наркотика, порцию безумия и агонии, даже если она станет последней. Я жажду боли, ибо она одна исцеляет и воскрешает мои мертвые чувства, напоминая о том, что только с ним я могу быть живой. Потому что он – тот, кто держит мою жизнь и смерть в своих руках. И это неизменно, сколько бы лет и километров нас не разделяли.

Если бы мы были нормальными… Мои глаза наполняются слезами. Теперь, когда он рядом, мои чувства оживают, я становлюсь невероятно чуткой, сентиментальной… Мне нужно его увидеть. Я умру, если не дотронусь до него, взорвусь, выдохнусь, рассыплюсь в прах.

Если бы мы были нормальными… Я бы сказала, что люблю его так сильно, что этого хватит, чтобы спасти нас обоих. Мне кажется, я бы смогла, если бы он хотел того же.

Но ему нужна не я. Ему никогда не была нужна я.

Я – сосуд для выброса его боли. Вместилище потаенных страхов. Любая агрессия вызвана внутренними страхами и комплексами. Мужчина, который бьет, олицетворяет собой не силу, а слабость. И в вашей боли и унижении ищет свой путь к доминированию. Снова и снова, приходя в ярость от того, что не получается. Не получается быть сильным, когда ты валяешься, захлебываясь кровью у его ног. Кратковременный миг эйфории не в счет. Порция возбуждения, выброс адреналина, который проходит, оставляя стыд и отвращение, злость и пустоту. Если бы я поняла все это раньше! Многое могло сложиться иначе. Я смогла бы научить его быть сильным, не причиняя мне боль. Почему? Почему я не смогла? Разве роль женщины – не сохранять и возрождать? Почему я не сумела, не почувствовала, не услышала?

Я знаю ответ, озвучивала его ранее.

С момента нашей встречи я бежала от него, а он – за мной. Я не столько боялась Джейсона, сколько собственных чувств, которые делали меня одержимой им. Я тоже была слабой и неуверенной. Я не ощущала в себе возможности быть рядом с таким, как Джейсон, не ощущала себя равной, а роль рабыни была мне противна. Но он не спросил, а сделал.

Я опускаю ресницы, прекрасно узнавая темный блеск в своих глазах. Возбуждение в моей крови нарастает с каждой минутой. Источник инфекции, которая погубила меня, рядом, близко. Я хочу снова пропитаться тлетворными бактериями, ядом его гнева и неистовой ярости, ибо теперь я ее заслужила. Я хочу, чтобы он наказал меня так, как только он умеет, выжигая свои следы на моей коже. Может быть, если Джейсон снова это сделает, моя вина уменьшится, растворится в потоках новой боли. Но мне известна другая истина. Я сделала это намеренно, я хотела почувствовать себя живой. И мне удалось, на короткий миг. Я поверила, что смогу. Что у меня получится быть такой же, как все. Свободной. Не его собственностью. Чужой.

Моя пустыня полна галлюцинаций. Некоторые из них способны разрушить чужие жизни. У каждого поступка есть вероятности последствий. Я могу винить кого угодно за то, что последствия моего поступка, слабости, глупости, блажи, не просто разрушили и не просто чужую жизнь… Я могу искать себе оправдания, прикрываясь рваными лоскутками прежних ошибок.

В глубине души, несомненно, я всегда знала, кто по-настоящему виновен во всем, что случилось до и после.

Я сама…

Конечно, как иначе?

Этот вечер был предсказуемо запрограммирован на сплошную агонию. Я не питала иллюзий, не ждала чудес и счастливых объятий с восклицаниями: «О боже, это ты! Как я скучал, любимая». Смешно, не правда ли? Словно из чужой пьесы. Слащавой и розовой, как пресловутая жвачка. Я была готова к новому удару, очередному неожиданному повороту, который, разумеется, не принесет мне ничего хорошего. Я была знакома со многими гранями человека, превратившего меня в ничтожество. Некоторые я любила, другие – ненавидела, третьих – боялась, иные – приводили меня в трепет и ужас. Но таким, таким я никогда его не видела.

Я еще не знала, что ждет меня, когда вошла в пафосное помещение клуба, подсвеченное неоново-синим свечением, каким-то инопланетным, исходящим из стен и потолка. Совершенно фанатический дизайн. Темно-синие диваны, круглые столы, бесконечная стойка бара, рядом с которой чинно восседали самые дорогие женщины мира, попивая коктейли и поглядывая по сторонам в поисках приключения на ночь. И выбрать было из кого, поверьте мне на слово. Пройдясь, я обнаружила, что космические неоново-голубые зоны соседствуют с черно-белыми абстрактными. Дорого, со вкусом. Невероятно.