Царетворец. Волчий пастырь

– Механизм я понял, а на детали мне плевать. И на Кайдена, на Бланшфора, и на то, как Кастельморы собираются это провернуть, мне тоже плевать. Имеют право.

– Кайден – наследник нашего Дома, он не должен умереть!

– Отец, похоже, горе затуманило тебе разум. Кайден – не мой сын, он не кровь фамилии. Если это недоразумение погибнет, я грустить не буду. Если же ты хочешь его спасти, то можешь нанять бретера, дать ему задание спровоцировать Бланшфора на дуэль и заранее его убить. Или же найти бандитов, которые проломят ему голову в подворотне, или устроить ему несчастный случай… но даже тебе это с рук не сойдет, все будет шито белыми нитками, и в Ассамблее определенно потребуют лишить тебя должности канцлера.

– Сияние, Доминик.

– Кайдену пройти посвящение в Сиянии? Сила его не признает, волки и тем более Морриган не откликнутся, отец! Это не мой ребенок, это сын Макса и Сесилии, ты уже забыл?

– Я знаю, что нам делать, – негромко произнес герцог Десмонд.

– …кроме того, – даже не заметив его слов, продолжил Доминик, – как ты не можешь не понимать, Кайден – это оружие, которое можно повернуть против тебя. Даже если ты организуешь убийство барона или подтасуешь результаты Испытания, Кайден не Рейнар по крови! Тебя смешают с грязью, и…

– Я знаю, что нам нужно делать, – перебивая, с уверенной настойчивостью повторил Десмонд.

– Что же? – скептически хмыкнул Доминик.

– Я сам убью Кайдена.

В ответ на это Доминик лишь удивленно поджал губы.

– А зачем? – вкрадчиво спросил он.

– Посмертие. По Реке Крови я призову душу одного из наших предков в его тело.

– Это же… запрещено Кодексом, – ахнул Доминик.

– Кодексом? – усмехнулся Десмонд. – Кодексом Конгрегации инквизиторов, который утверждает Сенат? Я варгарианец из Дома Рейнар. Я выше этого Кодекса.

– Никто не может быть выше Кодекса, – оцепенело произнес Доминик.

Десмонд вдруг расстегнул ворот мундира и достал небольшой амулет в виде раскинувшего крылья ворона. Сжав его, так что крылья взрезали ладонь и напитались кровью, Десмонд спрятал амулет, застегнул ворот и поднялся из-за стола, расправив плечи.

Глаза его были закрыты, вены на висках набухли, кулаки сжались. И когда Десмонд открыл глаза, они загорелись живым зеленым сиянием, а за спиной, как показалось Доминику, широко раскинулись непроглядно черные крылья ворона.

– Никто? – голос Десмонда разнесся по комнате, вернувшись эхом тысячи голосов.

За спиной герцога, за черными, словно сотканными из тьмы крыльями, Доминик явно ощутил незримое присутствие девы Морриган, почитаемой на Севере триединой богини.

– Ты ставишь правила Конгрегации выше воли нашей богини? – произнес Десмонд. Его слова вновь обволокли Доминика эхом тысячи голосов, а черные крылья ворона стали еще больше и плотнее в сгустившейся тьме.

Доминик попытался было что-то сказать, но не смог – у него пропал дар речи. Десмонд шагнул вперед, и взял его за горло. Доминик чувствовал, как по его коже ползут, обвивая и отдавая могильным холодом, сгустками тьмы черно-зеленые змейки.

– Ты отказался от прав и привилегий нашей фамилии… хочешь ли ты сейчас отказаться от варгрийской крови? – негромко поинтересовался Десмонд, глаза которого уже полностью заполнил зеленый отсвет.

– Моя кровь останется на моей земле, – ответил Доминик, произнеся единственно возможные сейчас слова. Единственные слова, которые оставили бы ему право на жизнь.

Хватка Десмонда ослабла и Доминик, рыцарь-командор Ордена Тамплиеров, опустив взгляд преклонил колено. Не перед герцогом, а перед незримо стоящей у него за спиной Морриган. Черные крылья за спиной герцога растворились, как будто их и не было, а зеленое сияние глаз погасло.

Долгое время в кабинете стояла полная звенящая тишина.

– Б-б… б-б-б… – не справился сразу с голосом Доминик. – Б-б-богиня не защитит тебя от Сената и Императора, а им это не понравится. И за такие дела ты сам очень быстро окажешься в Реке Крови, отправившись на плаху следом за герцогом Альба.

– Ты!.. – вновь приподнимаясь, упер руки в стол мгновенно разъярившийся герцог, который воспринял это как угрозу от Доминика – рассказать о планируемом ритуале замены души.

– Нет, отец. Не я. Сесилия.

– А ты побежишь ей докладывать? – уже почти прорычал Десмонд.

– Да успокойся ты наконец, – устало покачал головой Доминик. – Ты думаешь, Сесилия не почувствует, что ее сын – больше не ее сын?

– Пусть даже и почувствует. Когда это случится, поставишь ее перед фактом и…

– Отец. Она – истинная Альба. Индигет, первое сословие. Сесилия из Великого Дома, ты думаешь, она примет отправку души сына в посмертие и просто так это оставит?

– Реши с ней вопрос.

– Что значит «реши вопрос»? Я не смогу заткнуть ей рот.

– Ты забываешься, Доминик! На кону сейчас не просто власть и влияние, а само существование Дома Рейнар!

– Это ты забываешься, отец, – усмехнулся Доминик. – Я уже давно не член фамилии.

– Значит, я заберу Кайдена и сделаю то, что собираюсь. С Сесилией потом разберусь сам…

– И настроишь одну из Альба против себя.

– Альба уже давно Великий Дом только на бумаге! А Сесилия – твоя жена!

– Как минимум она может придать твою некромантию огласке, и я не смогу ей помешать. И в случае, если твой план станет известен, против тебя ополчится вся Европа.

Десмонд, который видя цель привык переть как бык, скривился – так как понимал, что Доминик прав.

– Чего ты добиваешься? – глухо спросил старый герцог.

– Признай моих дочерей. Введи их в Дом Рейнар, и я помогу тебе решить вопрос с Сесилией.

– Признать дочерей от твоей новогородской шлю… – взвился было Десмонд, но осекся под жестким взглядом Доминика. Под взглядом не младшего сына, но рыцаря-командора Ордена Белых Тамплиеров.

– Признать и ввести в Дом детей от твоей наложницы, купленной у какого-то купчишки из Новогорода?

– Да, – просто ответил Доминик.

– Сесилия тебя ненавидит, – сквозь зубы произнес Десмонд. И это звучало больше как вопрос.

– Отец. Мы с Сесилией уже пятнадцать лет изображаем идеальную семью, образцовую пару высшего общества Равенны. Поверь, несмотря на взаимную нелюбовь, мы уже давно научились находить общий язык, – грустно усмехнулся Доминик. – Но дело не в этом. Уж поверь, если я говорю, что решу вопрос, значит я его решу. Тебе это не очень понравится, но… результат я гарантирую.

Десмонд некоторое время смотрел на младшего, давно ставшего ему чужим сына.