Варлорд. Драго. Том II

– Этот мир несправедлив. И этот мир делится на тех, кого можно, и на тех, кого нельзя. Знаешь, в одной деревушке жил Джон, который всю жизнь строил дома и ковал мечи. Но стоило ему один раз уединиться с овцой за сараем, и никто и никогда больше не назвал его ни строителем, ни кузнецом.

Николетта – святая душа, даже не поняла, о чем вообще речь. Пришлось объяснять:

– Стоило Джону однажды уединиться с овцой в укромном месте и вступить с ней в противную природе половую связь, и быть при этом замеченным, как после этого никто никогда не называл Джона ни строителем, ни кузнецом. А называли его…

– Я поняла, – прервала меня вновь зардевшаяся Николетта.

– Мир жесток и несправедлив, а корпоративный мир жесток и несправедлив на несколько порядков больше. И если бы я не объяснил этому педику, в чем он не прав… В будущем я мог бы стать кем угодно, пусть даже спасителем вселенной, но в корпоративной памяти навсегда остался бы бегунком, который по щелчку может принести два мохито. Я показал, что меня не можно, меня нельзя. Понимаешь?

– Да. А откуда ты знаешь, что Келли-Хьюз гомосексуалист?

– А откуда я знаю? – удивился я. – Я не знал.

– Ну ты же сказал, что он педик.

Вообще-то я хотел сказать не педик, а другое слово, созвучное с три-два-раз, но вовремя удержался.

– В русском языке педик – это не половая ориентация, а характеристика состояния души. Педиков душой, так скажем, полно и среди гетеросексуалов.

– Ясно.

– А откуда ты об этом узнала? – поинтересовался я.

– Сеньоре Романо уже нажаловался покровитель Келли-Хьюза.

– Мне стоит ждать проблем?

– Не знаю. Не думаю. Он не настолько высоко на…

– Отлично. Тогда пойдем, у нас действительно много дел.

Николетта ошиблась: когда мы покинули переговорную, оказалось, что проблемы нас уже ждали. Четыре человека в корпоративных костюмах, среди которых я заметил Рея Келли-Хьюза и скуластого элегантного молодого человека. Так, не четыре человека, а два – остальные двое с ними были неасапиантами. Явно взяли вместо охраны, чтобы больше голова в унитаз ни у кого случайно не попала.

Ни у кого, кроме меня, наверное – если по их плану.

– Вот он! – произнес обиженный мною «коллега» по корпорации.

– Судари и… полусударь, – отдельно кивнул я Келли-Хьюзу. – Вы, предполагаю, желаете со мной поговорить?

– Ты правильно понимаешь, – спокойно и степенно кивнул мне весьма элегантного вида скуластый молодой человек, в глазных впадинах которого белели импланты с зеленым трилистником Некромикона. Серьезный товарищ: у него в форме одежды присутствовал галстук, который обычным серым винтикам корпорации не полагался.

Птица, так сказать, высокого полета.

И из-за отсутствия у меня очков дополненной реальности я не мог посмотреть ни его статуса, ни даже имени.

– Без проблем, как раз переговорная свободна, – улыбнулся я ожидающей нас парочке. – Николетта, подожди, пожалуйста, нас здесь, я быстро обсужу с господами…

Прервался на полуслове. Потому что створки лифта с мелодичным звоном полностью раскрылись, и из дверей вышла сеньора Романо, собственной персоной. И следом за ней из лифта вышла…

Тут мне потребовалась вся выдержка, потому что следом за Доминикой из лифта вышла Эмили Дамьен. В строгом, причем простом корпоративном костюме, без каких-либо знаков отличий высшего руководства корпорации.

– Что именно ты собрался обсуждать? – вместо приветствия поинтересовалась Доминика, услышавшая мои последние слова.

При этом Доминика ни жестом, ни взглядом не выдала даже намек на наше недавнее с ней, так скажем, весьма плотное общение.

– Сеньора Романо, мое почтение, – коротко поклонился я. – Мы с коллегами по-разному смотрим на вопрос влияния половых отношений на служебные, и в данный момент я готов предоставить на их суд свои аргументы.

– Не сегодня, – покачала головой Доминика. – Драго, хочу напомнить, что у вас, как у личного телохранителя Николетты Агилар, достаточное количество других, более важных дел. Госпожа Дамьен, – повернулась к подошедшей Эмили Доминика. – Позвольте представить: Драго Младич, тот самый многообещающий молодой человек, о котором я вам рассказывала.

– Мадам Дамьен, – пожал я протянутую руку.

– Драго, у вас сегодня весьма много дел, поэтому прошу оставить на будущее дискуссию о влиянии половых отношений на служебные, – произнесла Доминика. При этом она смотрела мне прямо в глаза, и я вдруг почувствовал, как от ее грудного голоса у меня приливает кровь к… и к щекам, и к сердцу тоже, в общем.

Даже жарковато стало, если честно. Настоящая роковая женщина.

– Как вам будет угодно, сеньора Романо, – еще раз коротко поклонился, покладисто соглашаясь и взглядом показав, что ничего не забыл. Причем особого усилия для этого мне не потребовалось.

Едва улыбнувшаяся Доминика, вместе с молчаливой и сосредоточенной Эмили Дамьен, направились дальше по коридору. Сопровождаемые незаметными до этого момента телохранителями. И, провожаемые нашими взглядами, проследовали к открывшимся перед ними дверям большого совещательного зала.

Двойника такого же зала, в котором я недавно завалил шесть человек из высшего руководства корпорации в Африке, Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Среди которых была и Эмили Дамьен, чья голова – очень хорошо это помню, взорвалась в кровавые брызги.

– Ладно, парни, в другой раз, – подмигнул я всем сразу, сделав жест ручкой.

– Стоять! – окликнул меня старший в компании. – Ты что думал, вот просто так возьмешь и уйдешь?

«Дядя, ты дурак?» – едва не поинтересовался я.

Судя по тому, как именно Доминика не смотрела на скуластого молодого человека, он не особо важная – даже несмотря на мундир, персона. И игнорировать ее слова – признак отнюдь не большого ума.

С другой стороны, это может быть и испытанием от Доминики. Если уж ее бросали со скалы в детстве для того, чтобы научить плавать, не думаю, что к обучению других людей она подходит с излишними сантиментами.

Остановившись и прикрыв глаза, я глубоко вздохнул, а после наклонился к уху Николетты.

– Подожди, пожалуйста, минутку. У нас будет мальчиковый разговор, тебе лучше это не слышать.

Николетта – молодец. Хотя она и разволновалась до перехваченного дыхания, но внешне этого никак не показала. Кивнув мне, двинулась в сторону дивана. Я же, резко развернувшись, вернулся к приоткрытой двери помещения, откуда мы только что вышли. И, встав в проходе, открыл дверь приглашающим жестом.

Элегантный скуластый молодой человек и Рой Келли-Хьюз, переглянувшись, быстро прошли в помещение. Молодцы какие – сделали это настолько быстро, что я успел захлопнуть дверь перед самым носом сопровождающих их неасапиантов.

Мое действие вызвало приступ быстрого удивления – которое, впрочем, не переросло в слова. Хотя элегантный скуластый молодой человек даже открыл было рот. Но он не успел ничего сказать, потому как получил удар в печень и согнулся пополам.

Рей Келли-Хьюз при виде этого оцепенело замер, но почти сразу побежал в сторону. Не по своей воле, правда – это я схватил его за загривок и, разогнав, направил в стену. Взметнулись руки, раздался шлепок лица в витражное панно, и неожиданно для себя потерявший сознание Рей Келли-Хьюз мешком рухнул на пол.

Я уже был рядом с его элегантным покровителем. Тот уже – за пару секунд, пришел в себя, вставая в оборонительную стойку. Организм у него определенно усилен, раз так быстро справился с болевым шоком. И явно мой первичный успех связан с тем, что я застал его врасплох, используя фактор неожиданности.

А еще это значит, что дальше можно ждать проблем.

Впрочем, проблем я ждать не стал. Тем более что решение пришло довольно быстро – если он накачан усилениями, не драться же мне здесь с ним. Хорошо, что вокруг наблюдалось очень много тяжелых подручных предметов. А как гласит широко известная в узких кругах и одинаковая в двух мирах поговорка: «Чтобы вступить на поле боя в рукопашную схватку, боец должен потерять винтовку, пистолет, нож, пехотную лопатку, выйти на ровную площадку без единой палки или камня, а после этого найти на этой ровной площадке второго такого же дурака».