«Пёс Малыш, мой талисман удачи…»

– Сволочи. Сейчас начнётся фейерверк, – произнёс он.

Немецкие истребители быстро приблизились к советскому штурмовику. Затарахтели пулемёты. Трассирующие пули засвистели где – то совсем рядом. Чиркнули по крылу. В глазах отразился огонёк. Ил – 2 завилял.

– ААААА. Вот же лезут, – произнёс Павел.

Пилот Фролов, потянув за штурвал, выполнил фигуру высшего пилотажа. Мотор взревел. ИЛ – 2 кувырнувшись по часовой стрелке, резко пошёл на снижение высоты. Павел сильно нахмурился, крепко держась за штурвал. «Оторвался… Хахахаааа… Ну… Держись…». Несколько патронов пронзили крыло штурмовика. На фюзеляже зияли большие отверстия. Потянулась маленькая дымка, живо крутясь, точно змейка.

Небо слегка просветлело. Туманная дымка растянулась. Солнечный свет слегка слепил. «Мессеры» стремительно проскочили вперёд. Они зашли на разворот. Потерялись из виду.

Мотор взревел. Советский штурмовик живо набрал высоту и скорость. Резко вынырнул из туманного облака. Сел на хвост тёмному немецкому истребителю. Ас Кристоф – молодой, пучеглазый, щекастый офицер крепко вцепился за штурвал. Демонские глаза округлились. Его аппарат умело закрутился и завилял. Пилот Фролов, потянув за рычаг, застрочил из крыльевых пулемётов.

– ААААА, – громко закричал Павел.

Штурмовик Ил – 2 завис. Пулемётные пули гулко раскромсали заднюю часть немецкого «мессера». Прокатились по фюзеляжу. Куски покорёженного металла взмахнули вверх и в стороны. Повалил тёмный дым. Точно вулкан прорвался. Кристоф пустил кровавую слюну, замертво прижавшись к штурвалу. Пуля прошила шею насквозь. Приборы забрызгало кровью. В прострелянной кабине загудел шальной ветер. Ил – 2, сбавив обороты, отлетел в сторону. Мотор взревел.

– Попался сволочь, – произнёс Павел.

Из облачной дымки резко выскочил ещё один «мессер». Немецкий самолёт с головой акулы на носу вновь вышел на огневую позицию. Пилот – Люфтваффе Армс крепко сжал сухие губы. Лицо со стальным сплавом источало змеиную волю. Глаза прищурились. Ярость слепила. Сухожильный лейтенант открыл шальной огонь из пулемётов. Загудели трассирующие пули. Ил – 2 закрутился как юла на базаре. Павел зажался у штурвала. Несколько патронов вонзились в стальную кабину штурмовика ИЛ – 2. Полетели болты. Кусок металла, искривившись, застучал. Дымка усилилась. Ярый змей сидел на хвосте. Пилот Фролов резко крутанул штурвалом. Самолёт слушался.

– АААА… ААА, – закричал он.

Штурмовик ИЛ – 2 резко вылетел на свободный рубеж, ловко уйдя от преследователя. Павел живо осмотрелся. Руки затекли. По виску лил пот. Костюм взмок. Сердце билось на взрыв. Стёкла слегка запотели.

«Мессер» исчез из поля видимости. Он быстро скрылся за облачной серостью. Армс хитрил.

Мотор заревел. Павел живо осмотрелся. «Куда он исчез. Трус… Да хрен с тобой. Есть боезапас. Колонна стоит. Я им помешаю…». Пилот Фролов, снизив высоту самолёта, вновь открыл огонь из пулемётов по вражеским танкам. По земле покатились огненные трассы. На поле замелькали фигурки. Кто – то свалился замертво.

– ААААА. Вот вам гады, – закричал летчик.

Солнце тускло сияло. Плыли туманные серые облака. На небосводе вновь резко появился «мессер». Как будто свалился. Он лихо вышел на оперативный, огневой простор. Змей терпеливо выжидал, чтобы смертельно ужалить. Пилот Армс затеял жуткую стрельбу и адскую расправу. Его безумные глаза источали кислоту. Трассирующие пули жутко полетели, разрезая воздушную волну. Ил – 2 вновь закрутился. Павел пикировал, как мог. Самолёт подчинялся. Мотор ревел.

– ААААА… ААА…, – закричал Фролов.

«Мессер» наседал. Пулемётные пули адски свистели со всех сторон. На борту появились большие отверстия. Дым захлестал из всех щелей. Чуть загнулось крыло. Повалила мрачная, ядовитая дымка. Треснуло стекло на кабине пилота. В ушах зазвенело. Сердце сжалось в груди. Руки одеревенели. Павел резко сбросил высоту. Ил – 2 нырнул в бело – серое облако. Трассирующие пули били жёстко. Вверх подлетел кусок загнутого железа.

– АААА, – громко закричал Фролов.

Гулял ярый гул. «Мессер» неугомонно нависал. Армс исказил лицо до неузнаваемости. Читалось ярость. Скулы сжались. Глаза наполнились огнедышащим ядом. Снайпер Люфтваффе, крепко сжав руки на штурвале, не отставал. Он держался на хвосте. Вновь посыпался град трассирующих пуль.

Ил – 2 сильно задымился. Мотор забарахлил. Из кабины повалил тёмный дымок. Треснула обшивка на изрешечённом фюзеляже. Павел поймал глазами солнечный свет. Он тут же померк в туманной мгле. Самолёт резко снизился. «Нет… Это всё… Нет…», – подумал Павел. «Мессер» отстал, затерявшись в мрачных облаках. Затихли пулемёты. Немецкий пилот Армс перестал стрелять. У него закончились патроны. Он живо повернул на базу.

Над небольшим аэродромом тускло светило солнце. Ветер чуть поддувал. Веяло теплотой. Вдали виднелись тёмные леса да широкие поля с валунами. Пёс дворняга Малыш пристально смотрел в небо, считая скучными глазами облака. Его уши потянулись. Он вскочил на лапы. Живо понёсся по знакомому до боли полю. Механик Кирилл Сафаров, сидя на бревне, оживился. Лицо преобразилось. Он тут же поднялся, чутко прислушавшись. Над полем закружила маленькая точка. Она приближалась, оставляя за собой туманную мглу.

В образе героя – лётчика реальный участник боевых действий 1941 – 1945 годов, ветеран ВОв Павел Александрович Фролов.

– Кажись, летит. Наш, – произнёс неуклюжий мужичок.

– Уууаавуавуаввв, – звонко заголосил пёс.

Мотор тихо гудел, еле пиликая. Советский самолет – штурмовик Ил – 2, жутко дымясь, приземлился на поле аэродрома. Он заскрипел кривыми пробитыми шасси. Сильно накренился. Одно крыло тут же покосилось к траве. Пилот Фролов еле открыл полуразбитое стекло кабины. Он тяжело вздохнул. На красном лице зияла рваная рана. Треугольный кусок кожи отслоился от плоти. Кровь, пот, – всё вперемешку капало на комбинезон.

– Ууууаааууууаааууу…

Пёс – дворняга Малыш тут же запрыгнул на живое крыло самолёта. Он, встав на задние лапы, прыгнул на изрешечённую кабину. Пилот Фролов, крепко приобнял руками любимую собаку. Тот принялся лизаться.

Оборотная сторона фотографии. 2 мая 1937 года. Город Петрозаводск. На память своим родным. Фролов.

– Малыш. Я победил. Я вернулся. Малыш, ты мой талисман удачи, – радостно сказал Павел.

Малыш живо облизал лицо пилоту. Радость ликовала. Глаза просто округлились. Он быстро завилял хвостом.

– Уууаааууууааауууу…

– Ну, что там было. Самолёт в решето, дымит весь, – волнительно сказал механик Кирилл Сафаров.

– Ты понимаешь Кирюша. Малыш мой талисман удачи. Я думал всё. Немецкий пилот самолёта «мессер» расстреливал меня в упор. У меня уже ни патрона. Он схитрил. Улетел. Дал мне малость пострелять. А потом вернулся. Ничего. Самолёт дымиться. Весь пробитый, но летит на всех парах. Летит. Ты понимаешь.

– Чего тут понимать. Тут ремонта теперь.

– Хахахахааа… Малыш. Вот мой талисман удачи. Понимаешь. Почему он дымиться… Хахахахааа, – улыбчиво сказал пилот штурмовика Ил – 2 Павел.

– Чего тут понимать? Он радуется. Тебя измолотили всего… Чудо как ты не выпал из него.

Пёс Малыш живо закрутился возле героя. Он не скрывал безумной радости. Клыкастый зверь ликовал, быстро виляя хвостом.

– Уууууааауууу, – звонко взвыл пёс Малыш – талисман удачи.

Глава вторая

Утреннее небо пестрило холодными красками. Начало октября 1941 года не выглядело празднично. Над городом Брянском и его окрестностями сгущались томные тучи. Веял прохладный ветер. Вдали тянулись вверх тёмные трубы дыма. Они некрасиво и живо кружили. В воздухе сотрясались громкие, гулкие звуки. Где – то там грохотало не на шутку. Возле небольшого перелеска глумились вороны. Но быстро утихли. На широкой поляне, укрытый густыми ветками, таился небольшой самолёт – истребитель И – 16. Его лётчики называли «ишачок» за своеобразный и своенравный характер. Идея создания этого самолёта принадлежит знаменитому авиаконструктору Николаю Николаевичу Поликарпову. «ЦКб-12», которым в те годы руководил Поликарпов, начали разрабатывать проект этой машины в 1932 году. Далее она много раз модернизировалась.

Боевой самолёт имел длину и высоту небольшую – 6.13 и 3.25 метров соответственно. Развивал скорость до 462 км/час. Конструкционный вес 1382 кг, а взлётный вес 1980 кг. Дальность полёта 440 км. Вооружение имелось весьма солидное два пулемёта ШКАС калибра 7. 62 мм и две пушки ШВАК калибра 20 мм. К фюзеляжу механики уже подсоединили несколько бомб и ракет, которые предназначались врагу. Впереди торчал большой, стальной винт – пропеллер. Внешне небольшой и манёвренный самолёт напоминал дикого шмеля, у которого заметно раздулся нос. Его томно – зелёный цвет с чёрными полосами слегка отдавал блеском. Шасси слегка намокли. Самолёт покорно ждал своего верного пилота.

Повеял прохладный ветер. Над горизонтом тянулись грозовые тучи. И они становились ещё более томными. Их наполняла тягучая гарь и копоть. В небольшой палатке защитного цвета витал запах табака. На деревянной скамье восседал пилот Павел Александрович Фролов. Он имел сосредоточенный вид. Глаза прищурились. Он держал в руках письмо, которое только что написал. И уже запечатал в треугольник. Но мысленно ещё прочитывал все строки. «Здравствуйте мои родные и близкие. Дорогая мама не волнуйся. У меня всё отлично. Мне дали новый самолёт И – 16. Прямо реактивный. Шучу… Но он реально мощный. На нём теперь и до Берлина долететь недолго. Двигатель 9-цилиндровый, мощность варьируется в пределах 480—930 „лошадок“. У моего самолёта около восьмисот. Пушка зверь… И не одна. Как там поживают мои сестрёнки и младший брат… Наверное, уже сами рвутся в бой. Ты писала. Васька мечтает стать лётчиком. Молодец. Уважаю. Пускай, как повзрослеет, устраивается в лётное училище… Я напишу какое именно. Он толковый парень… Хотя других я не знаю… Я высылаю вам свою личную фотографию. У нас на днях был папарацци. Мужик такой смешной с усами и бородой. Прямо весельчак. Ещё и шутил много. Прямо анекдот ходячий. Его бы в самолёт мой посадить и прокатить немного. А ещё сделать мёртвую петлю Нестерова… Он бы сразу стал поменьше шутить… Но мужик вроде толковый… У меня недавно был воздушный бой с немецким „Ме – 109“. Тот нагло полетел в наш тыл. Меня подняли по тревоге. Он меня поливал, как из трубы. Но всё мимо… Мой малыш крутился так, что из виду пропадал. Прямо чудеса. Наверное, он оценил. Затем я вышел прямо на него… Лоб в лоб смотрели самолёты… Тут – то он и попался. Я врубил свои пулемёты и пушки Швак. Ему мало не показалось. Тот загорелся и задымился. Тут же пошёл вниз. И дым за ним трубой валит. Где – то упал на небольшое поле. И взорвался вдобавок. Прямо клубок синего огня над ним полетел. Отлетал один. А у меня несколько отверстий на фюзеляже насчитали… Васька Адамов тоже был в бою. Только в другом. Его самолёт подбили. Но он первым сбил „Ме – 109“. Тот улетел непонятно куда. А потом сам посадил свой самолёт в поле. Правда, досталось сильно. Ему новый самолёт выписали „Як – 9“. Вот так и живём. Всё будет замечательно… Со мной мой верный и любимый пёс Малыш. Куда я без него? Он же мой талисман удачи. На то он и талисман. И с ним я как за каменной стеной… Он всё такой же игривый и шальной. Прямо, как я в детстве. Он вам передаёт большой привет. Сейчас сидит рядом со мной… Мою маску жуёт… Шучу. Просто слюнявит на лёгкую дорожку. Вы знаете… Пока. Ваш самый лучший лётчик Пашка», – написал он. Павел бегло осмотрелся. Он, выпрямив широкую спину, выдохнул. И тут же положил своё письмо на стол. Он слегка улыбнулся. Глаза засияли.

Пёс Малыш чуть вытянулся. Он любопытно смотрел на своего боевого приятеля. А тот глянул на лица боевых друзей. На соседней скамейке восседали молодые лётчики Даниил Громов и Платон Варилкин. Рядом находился командир взвода Савелий Буров. В дальнем углу восседал связист Тимур Головин. Он был самым молодым из всех. Ему недавно исполнилось девятнадцать лет. Лицо светло-белое, – глаза узкие цвета мульти мармелада, нос прямой небольшой, как камешек на берегу моря, щёки плоские с морковным оттенком, губы тонкие цвета алого. Тело стройное и жилистое. На нём плотно сидела светло – зелёная гимнастёрка. Он имел сосредоточенный вид. И кого-то – то отчаянно вызывал на связь.

Командир 11 смешанной эскадрильи и авиаполка Савелий Буров отличался строгой выправкой. Лицо суровое медное, – причёска короткая, волосы чёрные и короткая чёлка всегда вверх, глаза томные цвета угля, па правой щеке заметный шрам, губы тонкие цвета сажи, подбородок двойной. Он носил небольшие, тёмные усы. На голове красивая фуражка со значком в виде красной звезды. Он имел коренастое, плотное тело. На нём сидел чёткий гладкий китель. На нём красовались ордена. Кожаные ремни свисали строго и прямо вниз. На широком ремне висела кобура, где прятался пистолет ТТ. Савелий глубоко вздохнул. Он участвовал во многих боевых операциях. Во время боёв в Испании, его И-16 на равных сражался с самым мощным на тот момент немецким истребителем «Messerschmitt Bf.109C», которыми была укомплектована ударная группа «Кондор». С американскими и английскими истребителями его И-16 впервые столкнулся во время войны в Финляндии. Ещё он принимал участие в воздушных боях вооружённого конфликта, продолжавшегося с весны по осень 1939 года у реки Халхин-Гол на территории Монголии. Капитан всегда выходил победителем из боя. Хотя ему тоже доставалось с лихвою. Особенно ему был памятен бой в небе Мадрида. Его «И – 16» атаковали сразу два Люфтваффе. Фюзеляжу самолёта сильно досталось. И чиркнуло по щеке пилота снарядом. Лицо быстро затекло кровью. Но капитан ещё больше озарился. Он крепко обуздал штурвал своего родного «ишачка». Мотор взревел, как дикий пчелиный рой. Самолёт выдал невероятную манёвренность. Он лихо закрутился, выполняя высший пилотаж в виде бочки. Трассы пулевые свистели рядом. Самолёт ушёл с линии огня. И тут же вылетел на оперативный простор. «Messerschmitt Bf.109C» был на мушке. Капитан открыл огонь из всех орудий. И тот задымился, как труба из печки. И тут же уклонился в сторону. Вражеский самолёт стал быстро терять высоту. Его мотор загудел неровно. А потом раздался мощный взрыв. И ввысь потянулось огненное облако. И показался белый пепел. Но на большой высоте он был просто незаметен.

Облака неясные развеялись. И вновь началась дикая стрельба. Теперь «ишачок» был на мушке. И понеслись огненные, шальные трассы. Капитан Савелий Буров крепко вцепился в штурвал. Лицо в крови. Руки, как у маэстро бьют по клавишам. Он и самолёт «И – 16» одно целое. «Ишачок» закрутился нереально быстро вокруг своей оси. Пули трассирующие, свистя, пролетали мимо. Но некоторые били по фюзеляжу. И несколько частей просто отломилось. Они разлетелись в разные стороны. Капитан заорал, как ненормальный. Он не привык быть мишенью. И резко нырнул в облака. Он хитрил. Самолёты, взяв определённую высоту, летели навстречу друг другу. Словно дуэлянты сошлись, чтобы решить однозначно, кто прав. Но «И – 16» был выше своего оппонента. И забарабанили гулко мощные пулемёты. Цельнометаллический корпус «Messerschmitt Bf.109C» затрещал. Но был крепок. Все же дрогнул сам пилот Хикс. Его стройное тело просто изрешетила струя пулемёта Шкас. Он затрясся, как прокажённый. «Заточенные» под винтовочный патрон снаряды не оставили на нём живого места. Маска затекла кровью. Его сухожильное лицо смялось. Глаза потухли, как фонари на автомобиле. Он грузно завалился на штурвал. Самолёт противника, слегка задымившись, пикировал в бездну. Но досталось и капитану Савелию. Пуля противника шальная пробила плечо насквозь. Кожаная куртка затекла кровью. Боль пленила аса. Рука не слушалась. И его «И – 16» закрутился, как вихрь. И сразу попал в штопор. Но всё же опытный лётчик посадил безопасно свой истребитель в поле. Сейчас капитан прямо посмотрел на своего верного бойца. И, казалось, хотел, что – то сказать. Но промолчал. Он взял паузу, которая затягивалась. Молодые лётчики Даниил Громов и Платон Варилкин бегло переглянулись. Они слегка улыбнулись. Но всё же в их симпатичных лицах витало напряжение.

Лётчик Павел Фролов, подмигнув своему псу, положил письмо на стол. Он слегка улыбнулся, взирая на своих боевых приятелей.

– Вот. Письмо домой… Сейчас написал… Надо бы передать… Да и пора бы уже в небо, – сказал он.

– Не газуй… Всегда успеешь… Письмо передадим… Не волнуйся, – ответил капитан Буров.

– Там сейчас жарко…