Свадебное путешествие Лелика

На этих словах люди, сидящие на предыдущих креслах, обернулись и внимательно посмотрели в сторону приятелей. Лелик бросил взгляд на Макса и подумал, что приятель, в общем-то, вполне похож на изможденного наркотиками террориста.

– Это пазл, – громко сказал Макс, показывая коробку всем заинтересованным. – Игра такая. Картинку из кусочков собирать.

Пассажиры разочарованно, как показалось Лелику, отвернулись.

– Ну и зачем ты ее достал? – удивился Славик.

– Собирать, – невинно ответил Макс. – Вы же без меня играете, а мне скучно.

Лелик слегка обалдел. Он за годы общения с Максом ко многому привык, но все равно приятель ухитрялся периодически ставить его в тупик.

– Ты хочешь сказать, что будешь собирать пазл в самолете? – спросил он Макса.

– Ну да, – ответил тот.

– Но самолет же периодически потрясывает, – продолжал допытываться Лелик, который всему любил найти хотя бы какое-то разумное объяснение. – У тебя все развалится. Кроме того, куда ты все это денешь, когда мы сядем? Снова разберешь и сложишь в коробку?

– Спокойно, Маша, я Дубровский, – важно ответил Макс. – Все учтено великим ураганом. Партия все продумала.

– Макс, – сказал Лелик, – можно тебя попросить не изъясняться штампами? Они меня раздражают. Так что там надумала партия?

Макс вместо ответа открыл коробку, и Лелик со Славиком увидели в ней лист ватмана, сложенный пополам, и тюбик клея «Момент».

– Мощный ум, – раздуваясь от гордости, сказал Макс, – не пропьешь. В нужный момент он все равно сработает.

– Так и чего надумал мощный ум? – поинтересовался Лелик.

– Берем ватман, – сказал Макс, доставая лист и разворачивая его. – Подбираем соответствующий кусочек мозаики. После этого приклеиваем его. И все дела! Самолет может хоть петлю Нестерова делать. А после посадки я листочек складываю и засовываю обратно в коробку. Как идея?

– Потрясающе, – сказал Лелик. – А если ты кусочек случайно не на место поставишь? Такое с этими игрушками часто бывает.

– Только не у меня, – заявил Макс. – Я все ставлю туда, куда нужно. Засекайте время, еще до посадки пазл будет собран. Мы его затем в отеле будем на полочку ставить, чтобы ощутить теплое дыхание дома.

Лелик хмыкнул, но вслух ничего говорить не стал. Вместо этого они со Славиком вернулись к своему преферансу, а Макс углубился в пазл.

Через пять минут со стороны окна, где сидел Макс, послышался треск раздираемой бумаги.

– Что такое? – поинтересовался Лелик.

– Пазульку, блин, вверх ногами приклеил, – пожаловался Макс. – Пришлось отдирать. Но ничего. У меня кусочек бумажки есть в запасе. Подклею снизу – ничего видно не будет.

Лелик снова хмыкнул и вернулся к преферансу. Но через минуту со стороны Макса снова послышался шум.

– Опять вверх ногами приклеил? – поинтересовался Лелик.

– Нет, – признался Макс, – это все тот же кусок. Я его перевернул, приклеил, так оказалось, что он вообще из другого места. Опять пришлось отдирать.

Тут вместе с Леликом хмыкнул и Славик. Но Макс заявил, что это был классический форс-мажор, вызванный внезапной турбулентностью, и что его стройная теория по-прежнему верна. С этим никто спорить не стал, и Макс продолжил свое увлекательное занятие.

Шум разрываемой бумаги доносился до преферансистов все чаще и чаще, однако они перестали обращать на него внимание. Через полчаса Макс потребовал у игроков бумаги, чтобы подклеить очередную прореху в ватмане, и им пришлось отдать ему половину своего игрового поля. Но и этого запаса Максу не хватило. Тогда он вызвал стюардессу и попросил принести ему что-нибудь бумажное. Стюардесса в рейсах всякого насмотрелась, поэтому не удивилась, а просто ушла, не задавая лишних вопросов, и затем вернулась с пачкой газет. Макс обрадовался и взялся за свой пазл с новыми силами.

После этого у их кресел по очереди побывали все стюардесы, которые с интересом наблюдали за Максом, а один раз они даже удостоились визита одного из пилотов, который сделал вид, что его срочно ждут в хвостовом отсеке, однако следил за Максом минут пять. Преферансистов это внимание публики сильно злило, потому что мешало игре, а Макс, казалось, был настолько увлечен своим приобщением к прекрасному, что не обращал на зрителей никакого внимания.

Наконец самолет приземлился во Франкфурте.

– Готово! – воскликнул Макс и повернул лист ватмана лицом к игрокам. – Теперь теплое дыхание дома всегда будет с нами.

Преферансисты кинули взгляд на Максовы труды. «Теплое дыхание» представляло собой достаточно хаотичное нагромождение кусочков пазла, среди которых белыми айсбергами торчали куски бумаги и газет. Никакого внятного рисунка на листе обнаружить не удалось.

– Что это? – спросил Лелик, когда понял, что его попытки идентифицировать объект совершенно тщетны. – Рассвет над Шпицбергеном? Или, быть может, серверный ледовитый океан?

– Лелик, ты чего, дурак, что ли? – бестактно спросил Макс. – А еще хвалишься своим художественным вкусом и образованием. Это же Красная площадь! Собор Василия Блаженного!

– Блаженного – не спорю, – ответил Лелик. – Однако Василия не наблюдаю.

Макс совсем оскорбился и начал тыкать пальцем в бумажные островки, с пеной у рта доказывая, что где-то в этом месте должны быть Минин с Пожарским.

– Макс, нету там Минина с Пожарским, – сказал другу Лелик, который всегда исповедовал принцип, что лучше горькая правда, чем ложь во спасение. – Нету, вот те крест. Минин уломал-таки Пожарского, и тот поперся возглавлять историческую борьбу с супостатами. – А сам Минин куда делся? – заинтересовался Макс.

– Спрятался в соборе, – объяснил Лелик. – А собор у тебя натолкнулся на целую кучу айсбергов и затонул. Короче говоря, – сказал Лелик, увидев, что к самолету подали «рукав» и народ уже потянулся к выходу, – сворачивай свой цветастый квадрат, Кандинский фигов, и пошли к выходу.

Макс попытался сложить лист ватмана вдвое (в этом и состояла его «гениальная» идея), однако выяснилось, что сцепленные друг с другом и намертво приклеенные к ватману кусочки картона не дадут сложить лист ни под каким видом. Макс хотел было нести «картину» под мышкой, однако Лелик заявил, что им совершенно ни к чему привлекать к себе внимание полиции, и заставил Макса подарить это произведение искусств стюардессе. Та приняла подарок, но обиженно поинтересовалась, неужели их так плохо обслуживали в полете. Макс попытался было объяснить, что наоборот – этот подарок является символом восхищения, однако Лелику вся эта возня с пазлом уже надоела, и он вытолкнул Макса в «рукав». И через две минуты друзья оказались внутри здания аэропорта Франкфурта.

Суета вокруг аренды

Первыми словами Макса на гостеприимной немецкой земле были: «Ух, ты!» Этим восклицанием Макс щедро оросил гулкие стены коридора, в который друзья попали прямо из «рукава» самолета, затем еще раз оросил и еще.

– Макс, не строй из себя деревенщину, – брезгливо сказал ему Лелик, которому не понравилось, что на них оглядываются остальные пассажиры самолета. – Между прочим, наше Шереметьево-2 не хуже. Точнее, – поправился Лелик, – не намного хуже. Точнее, – еще раз поправился Лелик, – издаля выглядит вполне более-менее.

– Ты что, Лелик, – изумился Макс, – всерьез считаешь, что я могу восхититься каким-то гребаным немецким коридором?

– А чем же ты так восхитился? – поинтересовался Лелик.

– Ты посмотри, какая телка там идет! – заорал Макс. – У нас таких даже в ПТУ не часто встретить можно!

Лелик посмотрел в указанном направлении и увидел крутобедрую пергидролевую блондинку, которая явно прилетела в Германию на соответствующие ее формам заработки.

– Тьфу ты, – плюнул он. – Меня всегда удивляла твоя любовь к синюхам.

– Да это ты в тетках никогда ничего не понимал! – заспорил было Макс, однако тут в их разговор вмешался Славик и напомнил, что им вообще-то еще машину брать напрокат и долго ехать в направлении Голландии, так что не лучше было бы все-таки направиться в сторону Europcar…

Лелик признал доводы Славика разумными и приказал трогаться в сторону выхода. Тронулись они, правда, довольно своеобразно. Славик с Леликом встали на движущуюся полосу, которая повезла их по коридору, а Макс едущей полосы с непривычки испугался, поэтому схватил свой баул и побежал по узенькому проходу рядом с полосой. Но по этому проходу народ двигался очень медленно и невозмутимо, так что Макс со своей громоздкой сумкой быстро запутался во всяких немцах и немках, и Лелик со Славиком его быстро потеряли из виду. Однако примерное местоположение Макса им все время было известно по очагам конфликта, вспыхивающего там, где Макс пытался пробить себе дорогу…

– Наконец-то, – сказал Лелик, когда Макс, завершив свое победоносное шествие по узкому проходу, присоединился к друзьям, которые уже получили багаж. – Мы тебя уже полчаса ждем. Почему ты на эскалатор не встал?

– Да кто ж знал, – огрызнулся Макс, – что тут эти чертовы эскалаторы ведут не вверх и не вниз, а едут прямо! Я думал, что меня сейчас под землю затянет, поэтому туда и не пошел…

– А почему тогда так долго полз по этому коридору? – провокационно поинтересовался Славик, подмигивая Лелику.