Мистика странствий. Юго-восточные путешествия. Записи о сверхвозможностях человеческого сознания. Часть II

Третий день. Легкое возвращение

Я проснулся в пять тридцать, сделал легкую зарядку и пошел искать автомобиль с Батраном. Водитель мой уже докуривал сигарету. Его магнитола, наконец, заработала, и он, сидя на пассажирском кресле, с наслаждением слушал веселую индийскую музыку. От завтрака в гостиничной столовой Батран отказался. Тогда я сдал ключи хозяину отеля, сел в машину, и мы помчались в сторону Массури. Дорога извивалась змеей над обрывами, за поворотами открывались новые перспективы… Над седоглавыми семятысячниками, которые людям кажутся вечными, пробивался малиновый свет и дальние облака начинали окрашиваться золотистыми лучами. На душе было радостно и спокойно, дышалось свободно. Я знал, что попаду к своим еще до начала прогулки к очередным местам силы.

    Москва, декабрь, 2009 г.

По Китаю с востока на запад

Целью этой поездки было знакомство с буддийской культурой и природой Китая. Планируя посещение отдаленных малоизвестных европейцу городов, я вспомнил о Егоре, который когда-то снимал у меня комнату, а теперь вот уже год жил в Шанхае. Он работал учителем английского языка в одной из Шанхайских средних школ.

В гостях у буддистов

Шанхай встретил промозглым, пронизывающим насквозь ветром. Несмотря на это, мне в первые два дня удалось посетить пару буддийских храмов – Егор их отметил точками на подаренной мне городской карте. Еще один день запомнился тем, что я умудрился съесть в ресторане нанизанных на деревянную палочку гигантских кузнечиков, по ошибке приняв их за поджаренных воробьев, и потом в историческом музее мне было плохо.

Я поселился у Егора на квартире, которую они снимали на двоих с другом Ли. Его-то мне и предложил в сопровождающие мой товарищ, так как Ли временно не работал. Но Ли не знал ни русского, ни английского… Дискомфорт первых дней усугублял страшный дубняк в комнатах. Приходилось спать под двумя одеялами в тренировочном костюме и свитере, притом что всю ночь работал скрипучий настенный калорифер. На мой вопрос об отоплении Егор сказал, что город поделен рекой на северную и южную часть, и в свою бытность Мао Цзэдун посчитал, что в северных районах должно быть отопление в домах, а в южных – нет, ведь горожане же живут на юге…

Но конечно, за бытом и трудом китайцев наблюдать было интересно. В городе с большим количеством полицейских всегда можно увидеть нелегальных разносчиков еды, сигарет и прочих товаров. Народ приветливый, но по-английски говорят единицы. И это в таком мегаполисе, как Шанхай, что уж говорить о других городах… В оформлении улиц старых кварталов иногда встречается много красного цвета: гирлянды буддийских фонарей, вывески, какие-то символические украшения. Старые кварталы и трущобы гармонично вписываются в районы новостроек с небоскребами. Великое множество маленьких магазинчиков, ресторанов и простых забегаловок встречается повсюду. И везде люди, люди, люди. Между прочим, в Шанхае не так много нищих, как в Москве.

Съемная квартира моих друзей располагалась на четвертом этаже старой пятиэтажки. Входная дверь закрывалась символически. Обстановка крайне непритязательная. Егор и Ли, круто повернутые на буддизме, при любой возможности читали мантры. Ли не выпускал из рук четки даже в метро. Комнату Егора на две части разделяла ширма, за которой находился большой алтарь. На балконе стоял чан, наполненный золой. В нем друзья-буддисты сжигали еду для злых духов. Почти еженедельно они совершали ритуал милосердия. Для этого шли на рынок, покупали рыб или черепах и отпускали их в приток Янцзы, протекающий недалеко от их дома. В общем-то в этом нет ничего удивительного, ведь буддисты считают, что сознание всех живых существ едино, и этим они как бы спасали себя… Егор кормил маленькую мышку, которая завелась в квартире, и не трогал даже тараканов, позволяя им спокойно ползать…

Деньги у друзей шли в общий котел, однако питались они кое-как, в основном заваривали лапшу, изредка поливая ее каким-нибудь соусом. Несколько раз мы с Егором ходили обедать в столовую храма Нефритового Будды, располагавшегося за два квартала от его дома. Вегетарианская еда там была очень вкусная. Впрочем, монастырская и храмовая еда всегда благостно усваивается. Она приготавливается в смирении, а это особые вибрации души. Конечно, живя с буддистами, никакое мясо или рыбу принимать в пищу было невозможно, а хотелось столько всего попробовать. Приходилось смиряться и покупать утку по-пекински, изготовленную из сои…

Все китайские приморские города славятся изобилием свежих морепродуктов. Моллюски, ракушки, креветки, скампии, различные рыбы выставляются перед ресторанами в специальных аквариумах или тазах. И, конечно, мирянину хочется отведать всей этой экзотики. Но когда в какой-нибудь забегаловке я пытался заказать рыбу или мясо, Егор начинал так много говорить о единстве всего сущего, что у меня отпадала всякая охота пререкаться.

За эти три дня, проведенные в Шанхае, пришло окончательное решение отправиться в одиночное путешествие на юг Китая. Кроме всего прочего, мне необходимо было сделать репортаж о китайской парковой рыбалке, а в холодном Шанхае рыболовов было мало. Егор назвал несколько достойных посещения городов, помог купить билет на поезд Шанхай – Куньмин и пообещал в случае затруднения при общении с китайцами послужить телефонным переводчиком – местную симкарту я завел сразу.

Город вечной весны

Куньмин находится в предгорьях Тибета. Я добирался до него двое суток в четырехместном купе скорого поезда в обществе китайцев. За долгую дорогу одни выходили на станциях, другие входили. В основном все сдержанные и приветливые. Но в поезде встретилось несколько молодых людей, которые весьма активно болтали со мной на английском. За окном мелькали деревья, рисовые поля, холмы. Южнее горы уплотнились, между ними замелькали многочисленные реки, озера, пруды. Зелени на склонах стало больше, потянулись субтропические леса и бамбуковые рощи. Бросались в глаза многочисленные террасы с насаждениями фруктовых деревьев и виноградника; мелькали зеленые грядки овощных культур. У китайцев не пустует даже самый маленький клочок земли, на котором можно хоть что-то посадить. Проезжаешь многочисленные города, поселки и видишь, что урожай могут возделывать даже перед многоэтажками на маленьких плантациях. А ведь это зима! Урожай здесь снимают по несколько раз в год.

В Куньмине поселился в четырехзвездочной гостинице недалеко от железнодорожного вокзала на улице Beijing Lu. Вначале, блуждая по улицам и переулкам, немного нервничал, ведь даже слово «Hotel» встречные горожане не понимали. Но потом смирение вывело. Я нашел двухместный номер, почти бизнес-класса всего за 175 юаней в сутки (26 баксов) с завтраком. А какой здесь завтрак! Не завтрак, а целый обед!

Обстановка номера в китайской традиции. Стильные картины, торшеры, люстра… На полу толстый восточный ковер. Широченная двухместная кровать, кресла и столики инкрустированы позолотой. На подносе набор посуды и упаковок чая для чайной церемонии. Все продумано, вплоть до расположения выключателей. За стеклянной перегородкой – ванная комната с сантехникой, сделанной по последнему слову техники. Ну и, конечно, бесплатные комплекты гигиенических принадлежностей: зубная щетка, шампунь, крем для бритья и т. п.

Повеселевший после обретения жилья, пошел гулять по городу, руководствуясь купленной городской картой. Куньминь называют городом вечной весны. Расположен он на горном плато на высоте 2000 м. В теплом чистом воздухе действительно чувствовалась весна, ярко светило солнце и все люди казались жизнерадостными. Я прошел через центр города с его суперсовременными, внешне совершенно стеклянными зданиями. К некоторым из них были пристроены инопланетного вида связующие переходы. Эти здания хорошо гармонировали с расположенными по соседству древними буддийскими сооружениями и центральной площадью, на которой было много интересных скульптурных композиций, выполненных из бронзы. Расположившись в беседках на краю уютного бассейна, горожане созерцали плавные движения золотых рыбок, кормили их покупной прикормкой.

Проникнувшись необыкновенным спокойствием людей, я направился к Западной и Восточной пагодам. Они стоят на расстоянии 150 м друг от друга, и разделены двумя параллельными дорогами. На территории пагод разбиты маленькие уютные сады. Возле Восточной пагоды в окружении цветущей сакуры большая группа стариков играла в какую-то национальную игру типа шашек. Женщин среди них не было. Но когда я оказался в саду Западной пагоды, здесь, напротив, в маленьких постриженных аллейках было много женщин и старушек. Одна их компания играла за столом в карты; пенсионерки на скамейках вязали, две пластичные женщины танцевали под национальную музыку, льющуюся из переносной магнитолы. В тыльной части сада на стене галереи я увидел прекрасные старинные фрески на тему рождения, молодости и старости. Возле них на деревянных скамейках отдыхало несколько пар влюбленных.

Пройдя старые и новые кварталы, канал и необычные развязки дорог, позволяющие проезжать скоростному транспорту прямо через центр города, я к концу дня попал в парк Цуйху.

Китайские парки – это моя новая любовь и отдельная тема. Здесь расскажу о них лишь вкратце. Парк Цуйху включает в себя четыре разделенных аллеями озера. Постройки в виде пагод окружены ухоженной растительностью: пальмы, акации, цветущие сакуры. Склоненные над водой плакучие ивы – пока еще без листвы – отражались в чистой воде, на которой степенно плавали лебеди и утки. Не сказать, чтобы народу было много. Горожане в основном парами и поодиночке прогуливались, развлекались на аттракционах, покупали какую-то еду с лотков, сидели в созерцательных позах в беседках.

Понаблюдав за двумя рыбачками (они пытались ловить рыбу на леску с руки), я отправился по тихой аллее между озерками и вскоре услышал красивую китайскую музыку. В этом уютном уголке возле воды расположилось несколько маленьких ансамблей в окружении слушателей. В основном это были пожилые люди, но присутствовали и молодые. Национальные струнные инструменты сочетались со скрипкой или баяном. Музыканты пели, а слушатели им подпевали. Возле одной компании очень грациозно танцевали две женщины. И такая лилась добрая энергия от всего этого, что на глаза наворачивались слезы… Как завороженный простоял я возле ближней группы старичков, а небосклон над дальними домами тем временем потускнел. Сквозь кроны ив стал пробиваться красивейший закат. Спохватившись, отправился подыскивать подходящий пейзаж для фотосъемки.