Передружба. Недоотношения

Кот: «Ты же знаешь, что для тебя я всегда найду время».

Запихиваю телефон под подушку. Наверное, правда стоит поспать, иначе к вечеру я опухну от слез так, что точно никуда не пойду. А может, и не стоит? Зачем мне в сквер? Я не люблю шумные компании. Чувствую себя лишней. Меня в них, кстати, тоже не жалуют. Лучше высплюсь и отдохну хорошенько перед первым учебным днем.

В ушах звенит песня корейской группы. Вслепую ищу в постели телефон и принимаю звонок.

– Я уже иду к тебе! – бодро произносит Оксанка.

– М-м-м…

– Ты там что, дрыхнешь и сны про пирожки смотришь? А ну, вставай!

– Оксан, я подумала…

– Ла-ла-ла… Ничего не слышу! Пш-ш-ш… Бо! Я уже скоро буду. Пш-ш-ш-ш… Ваш звонок будет прерван, поэтому просыпайтесь и бегом в душ!

Этот бульдозер уже не остановить. Поднимаю тяжелую голову с подушки и плетусь на кухню. Мама сидит за столом перед чашкой с зеленой жижей, которую она зовет чаем для похудения.

– Проснулась, солнышко. Покушаешь?

– Нет, мам, не хочу, спасибо. Вообще-то я к тебе с вопросом.

– Я тебя внимательно слушаю, – настороженно произносит она.

– Сегодня вроде как праздник, и все одноклассники идут в сквер…

– Милая, ты же знаешь, кто у нас решает эти вопросы…

Знаю! У папы полгода назад начался «родительский кризис». Он заметил, что я отпрашиваюсь только у мамы, и загрустил. С тех пор, чтобы подбодрить его, мама каждый раз заставляет меня разыгрывать спектакль «папочка, миленький, разреши любимой доченьке погулять».

– Ну, ма-а-ам, – тяну я.

– Ну, до-о-очь, – передразнивает она.

Вздыхаю и направляюсь в гостиную. Папа сидит за компьютерным столом и смотрит в монитор.

– Уделишь минутку старшему ребенку?

Присаживаюсь на диван, потому что знаю, минуткой точно не обойдется.

– Даже две, – отзывается он и поворачивается на крутящемся кресле, отталкиваясь ногами от пола.

– Отпустишь меня погулять сегодня? – выпаливаю как на духу и прищуриваюсь в ожидании града вопросов.

– Куда? С кем? Надолго? Что вы там будете делать? Пить? Курить? А мальчики будут? Кто? Имена, фамилии…

– Папа-а-а-а… – Откидываюсь на мягкую спинку дивана, задирая голову. – В сквер. С одноклассниками. В десять вернусь. Ничего запрещенного делать не буду. Идет весь мой класс. У тебя на каждого уже досье есть.

– Богдан будет?

– Да.

– Давай телефон. Я хочу поговорить с ним.

– Ты шутишь?

Слышу за спиной тихое хихиканье матери. Оглядываюсь, включая умоляющий взгляд, который разворачивает огромный транспарант над моей головой с надписью: «Спаси!», но она лишь продолжает улыбаться.

– Я должен быть уверен, что за моей дочкой будет присматривать взрослый человек, которому я доверяю, – безапелляционно заявляет папа.

Делать нечего. Сопротивление только оттянет неизбежное. Набираю номер Кота, тяжело вздыхая. И так каждый раз. На самом деле это довольно унизительно. Кто еще за кем присматривает?

– Бо? – слышу в трубке удивленный голос друга.

– Кот, тут…

Не успеваю больше ничего сказать, потому что папа выхватывает телефон и прижимает его к уху.

– Здравствуй, сынок. Это дядя Леша. Ну как ты? Как сборы? Ты уже так давно к нам не заходил, мне не с кем смотреть футбол.

И начинается… Футбол, триатлон. В общей сложности папа болтает с Богданом десять минут, прежде чем перейти к первостепенной теме разговора.

– Тут наш Лисенок гулять намылилась. Мне как-то неспокойно.

Не слышу, что говорит Кот, но по папиному лицу понимаю, вещи правильные. Морщины на напряженном лбу разглаживаются, взгляд светлеет.

– Спасибо, сынок. Смотри мне! Я только тебе ее доверяю. Жду на выходных.

Папа возвращает мне телефон, довольно улыбаясь. Отеческий долг выполнен. Ура! Проигравших нет, но есть пострадавшие. Мое самолюбие, например.

– Теперь я могу пойти собираться?

– Еще пока нет. – Папа качает головой.

Вскакиваю на ноги и бросаюсь ему на шею.

– О великий отец клана Лисецких! Спасибо за доброту и доверие! Спасибо за…

– Все-все! – смеется он. – Иди уже.

Тихая трель дверного замка доносится из коридора.

– Это Оксанка, – отвечаю на немой вопрос родителей и бегу открывать дверь.

– Тебя отпустили? – кидает она с порога.

– Да!

– Отлично, – улыбается Окси.

Замечаю в ее руках пакет и делаю шаг назад:

– Не говори мне, что там…

– Моя одежда и косметика. Нам нужна тяжелая артиллерия.

– Я ее не унесу.

– У тебя нет права голоса. – Оксанка смело заходит в прихожую и скидывает босоножки. – Здрасте, теть Лель.

– Девочки, может, чайку?

– Мне, пожалуйста, с двумя ложками валерьянки, – произношу я.

Смотрю в зеркало после часа мучений. Оксанка могла бы пытать людей плойкой и бесконечными «не ерзай», «не моргай».

– Теть Ле-е-ель! – кричит Окси, приоткрыв дверь в комнату. – Вот теперь можно!

Она пропускает маму с малышкой на руках. Перевожу на них взгляд и медленно возвращаюсь к своему отражению.

Что это за уродец?!

Кудри сделали волосы короче, а голову круглее. Рыжий одуванчик-мутант. Черные стрелки на глазах делают меня похожей на японку, а яркая темная помада превращает губы в кружок, словно я украла соску у младшей сестры. Блузка на моем минус первом размере груди болтается, юбка слишком натянута на широких бедрах. На секунду теряю равновесие в Оксанкиных босоножках, подворачивая ногу, и еле сдерживаю истерический вопль.

– Ну-у-у… – тянет Оксанка. – Что скажете?

Мама ошарашенно хлопает ресницами.

– Непривычно, конечно, но… – с умным видом начинает Окси.

– Это что такое?! – Папина голова выглядывает из-за маминой макушки. – Кто это? Где моя дочь?!

– Пошли, Леш. Девочки сами разберутся, – говорит мама, включая задний ход.

– Что?! Да я из дома ее не выпущу в таком виде!

Несмолкаемое бурчание папы доносится из-за закрытой двери. Тяжелый вздох слетает с губ.

– Не нравится? – расстроенно спрашивает подруга.

– Оксан, это все подходит тебе. И кудри, и помада. А я – заготовка под человека. Мне нужно что-то попроще.

– Перестань наговаривать! Сейчас мы все поправим.

– Знаешь, все это так глупо. Я пас, серьезно. Не хочу.

Сбрасываю босоножки и стягиваю блузку через голову.

– Но…

– Хватит!

– Ты совсем не хочешь идти?

– Нет. Мы пойдем. Зря я, что ли, отпрашивалась? Сейчас только вернусь в свой привычный образ и двинем.

– Образ американского бомжа?

Оксана обессиленно плюхается на постель, и я кидаю ей в голову юбку.

– Эй! Я вообще-то помочь хотела!

– Знаю, – произношу ласково. – И спасибо, но… – снова смотрю в зеркало.

Мне до Оксаны или той же Настеньки, как до Китая на роликах. Ну не такого я типажа.

– Я не собираюсь меняться ради кого-то. Не нравлюсь такая, как есть? Значит, не судьба.

Хватаю расческу и провожу по тугим кудряшкам, которые, словно издеваясь, тут же возвращаются в исходное положение. Добрая треть моих волос пала смертью храбрых и теперь захоронена в братской могиле, где на мемориальной доске написано «Тангл Тизер».

– Ты их клеем побрызгала?

– Мусс сильной фиксации. Нужно мыть голову.

– Сколько у нас еще времени?

– Опаздываем на полчаса.

– Справлюсь за десять минут. – Вытаскиваю из комода первую попавшуюся футболку и снова кидаю в Оксанку. – Погладишь?

– Серьезно?! «Мне неприятно». Да с такой надписью к тебе точно никто не подойдет!

Закатываю глаза и роюсь дальше в ворохе одежды. Достаю еще одну футболку и снова бросаю. Второй пошел, полет нормальный.

– Эта без надписи.

– Здесь какой-то мальчик с красным шариком. Жуть.

– Гладь давай! – усмехаюсь я. – И между прочим, фильм классный. Про клоуна. Все, как ты любишь.

– Фу! Замолчи! Бр-р-р… Просила же не напоминать мне об этих монстрах.

– Милая…

Дергаюсь от неожиданности и ударяюсь затылком об кран, под которым, скрючившись буквой «зю», пытаюсь отмыть волосы от мусса фирмы «Момент».

– Мам! Чего так пугаешь? А если бы я пробила голову?

– Давай помогу.

Чувствую ее пальцы в волосах. Нежные, успокаивающие.

– Знаешь, Лисенок… Ты у меня и так красавица.

– Я кусок тебя. Ты не можешь говорить по-другому.

– Мой самый красивый кусочек, – смеется она. – А если серьезно, все это ерунда, Бо. Если хочешь кому-то понравиться, нужно оставаться собой. Влюбляются не в прическу, не в макияж и не в одежду.

– А во что тогда, мам? Только на таких ведь и смотрят. Таких любят.

– Неправда. Для любви нужно куда больше, чем внешность.

Мама выключает воду и набрасывает мне на голову полотенце, промакивая волосы. Вытирает лицо и щелкает по носу.

– Кто-то обязательно влюбится в твои веснушки или улыбку. В твой вечный сарказм и страсть к кукурузным палочкам. В твою смелость. Доброту. Обаяние.

– Все-все… – смущенно отвожу взгляд.

– А возможно, уже влюблен.

– Если бы это было так, я бы знала…

– Необязательно. Может, момент еще не настал.

– Момент для чего?

– Беги, милая. Я обезвредила отца, вручив Ангелочка, но скоро они будут рыдать на пару. Ты ведь не хочешь часовой разговор о пестиках и тычинках?

На всех парах несусь в комнату. Сушу волосы, радуясь, что они от природы прямые. Матирующий крем на лицо. Немного сияющего хайлайтера на скулы, гель для бровей и два взмаха тушью для ресниц. Натягиваю свободные джинсовые шорты и футболку, которую любезно протягивает Оксана.

– Последний штрих, – заявляю театрально и наношу на губы клубничную гигиеническую помаду. – Ну как?

– Пошли, бомжонок. Хорошо, что у меня есть план «Б».

Оксанка хватает меня за руку и тянет в коридор. Зашнуровываю кеды. Подруга изящно впрыгивает в босоножки.

– Какой еще план?

Вырастаю рядом с ней, распрямляя спину. Обе смотрим в большое зеркало, висящее на стене. Небо и земля. Красивая девушка и… просто я. Не уродина, но и не модель. Что-то болезненно сжимается внутри. Зависть? Уходи, уходи… Не хочу это чувствовать.

– Будем давить психологически, – подмигивает Окси в отражении.

– Что-о-о?

– Расслабься. Предоставь это мне. – Она снова хватает меня за руку и открывает входную дверь. – Мы ушли!

– Удачи, девочки! – отзывается мама.

– Куда?! Я еще не одобрил внешний вид! – кричит папа, но мы уже бежим вниз по лестнице.

Осенний вечер ощущается как летний. Только ветерок уже веет холодом, обещая скорые перемены. Сквер, в который мы направляемся, находится недалеко от школы и от моего дома тоже. Десять минут – и на месте. Поэтому, пока есть время, пытаюсь выпытать у подруги подробности очередного сумасшедшего плана, который она придумала.

– Что ты собираешься делать? Только не начинай про привороты и магию убеждений.

– И не собираюсь. Я всего лишь влезу ему в голову и наведу там порядок. Как и тебе…

– Оксан, ты с ума сошла? Фантастики пересмотрела?

– Бо, успокойся. Я просто подберусь поближе, выведу его на откровенный разговор, задам парочку нужных вопросов и дам несколько дельных советов и…

Вуаля! Кошачьи глазки откроются в правильном направлении.

– С чего ты взяла, что он будет тебя слушать?

– Все слушают, Бо. Даже ты.

Это факт. Иногда мне кажется, что эта девчонка ангел, а иногда… что она – сущий дьявол.

– Подбородок повыше. Улыбайся, Бо. Тебе должно быть весело.

– Почему?

– Потому что, по легенде, мы задержались из-за свидания.

– Какого еще свидания?!

Оксана выпрямляет спину и замедляет шаг, как только мы выходим на ровную дорожку из серой плитки. Впереди видны лавочки-кубики, построенные вокруг квадратных клумб, на которых уже расположились одноклассники и ребята из параллели.

– Всем привет! – громко говорит Окси, получая улыбки и приветствия в ответ.

– Мы вас уже заждались! – визжит Маруся. – Садитесь со мной!

Она двигается к краю, перебирая в воздухе пухлыми ножками, которые украшают несчастные стрекозы. Оксана демонстративно оглядывает другие лавочки и ведет меня за собой в самый центр тусовки.

– Спасибо, Марусь. Увидимся позже, – бросаю через плечо.

Ищу Богдана взглядом, но безуспешно, зато слышу гоготание Вадика. А где один, там и второй. Подходим ближе, замечаю Кота. Он сидит на скамейке на корточках, точно воробей на жердочке. Руки расслабленно лежат на согнутых коленях, голова немного опущена, но я отчетливо вижу улыбку и шкодный прищур. Наверное, только что пошутил и доволен собой.

– О! – басит Шевчук, толкая Кота. – Оксанка и Лисецкая…

Не разбираю конец фразы из-за хохота ребят с противоположного «кубика». Кот спрыгивает на землю и направляется к нам, размахивая руками. Меня всегда забавляла его походка и умиляли едва заметные ямочки на щеках. Оксана дергает меня за руку, усаживая на свободное место. Богдан останавливается напротив.

– Что это? – Он тычет пальцем в мою футболку, и я автоматически опускаю голову. – Попалась! – хватает меня за нос.

Бью его по руке, собираясь вскочить и как следует оттягать его за уши, но получаю по ноге острым крылом стрекозы, а в мыслях слышу: «Хватит уже быть для него лисичкой-сестричкой».