Миры и истории. Магия девяти планет. Книга вторая

Мне показалось, или Папе Еноту действительно стало жаль Пузатого? Тот так расстроился, что на нём лица не было. Он больше ничего не сказал. Просто всунул в руки Папе Еноту пирог и пошёл из отсека. У него даже походка была мрачной и сердитой.

Выходя, он столкнулся в дверях с Милым, который, как выяснилось, дочитал свою книгу и был не против тоже наконец перекусить. Папа Енот тут же предложил всем пирог Пузатого и свой ореховый батон.

Пока все угощались, я рассказал Милому, почему так расстроился Пузатый. Он, пожёвывая, удивился:

– Странно, что он не знал. Я с детства знаю эту историю. Ну, давайте пока не будем его трогать. Как захочет поговорить, придёт.

Пришёл Пузатый быстрее, чем мы думали. Причём явился с улыбкой – сияющий, как начищенный алюминиевый тазик. Уселся на своё место, повозился в кресле и бодро выдал неожиданное:

– Я должен перед вами извиниться. Я вёл себя, как вредная и капризная свинья. Особенно ты меня прости, Папа Енот. Историю нужно знать, а я проявил невежество. Ты победил честно. Моя вина.

Барс с Чу снова очень быстро переглянулись, после чего Барс поджал губы: явно ждёт подвоха.

– Барс, прости! Мы доставляем тебе столько беспокойства! – тут свин буквально налетел на кота, обняв его со всем своим энтузиазмом, но отошёл быстрее, чем Барс успел хоть как-то среагировать.

Милый с Пухлым, как и я, тоже смотрели и, судя по переглядкам, удивлялись.

А Папа Енот, кажется, не знал, что думать. Сказать ему тоже было нечего, так что он предложил Пузатому угоститься остатками орехового батона. Пузатый, как ни странно, отказался.

– Давай лучше во что-нибудь ещё поиграем. Только пошли на диван, будем вести себя тише, а то ребята от нас устали.

Следующий час они, сидя на самом большом и дальнем от пилотов диване, о чем-то шептались, хихикали, как два лучших друга, словно не было никаких «жуликов» и «свинопулосов».

Барс тем временем включил автопилот и отправился отдохнуть в свою каюту. Чу, я и Пухлый задремали прямо в креслах. Милый вытянулся на диване. И, конечно, мы не заметили, как Пузатый и Папа Енот вышли из кабины управления. Зато услышали и почувствовали, как они вернулись: с криком Папы Енота: «Что ещё ждать от свина? Только свинства!» и непередаваемым шлейфом вони дезинфектора. Воняло от Папы Енота, за метаниями которого по кабине наблюдал стоящий в дверях довольный, умиротворённо поглаживающий себе пузико Пузатый.

Как потом выяснилось, расстроенный проигрышем в «верю – не верю» свин пошёл исследовать корабль и обнаружил дверь, которая не открывалась по его пропуску в отсеки. Зато рядом висела инструкция. Пузатый неплохо читает на языке котов (Милый научил), поэтому сообразил, что там, за дверью, аварийная шлюзовая камера на вход на корабль, которая предназначена для санитарной обработки тех, кто заходит с опасных территорий (новых или заражённых планет). Пузатый злился так, что тут же придумал, как насолить своему главному врагу. Надо было только добыть пропуск. За этим и понадобились обнимашки с Барсом, во время которых Пузатый снял с его пояса ключ. А потом наврал Папе Еноту, что нашёл секретный отсек с деликатесами котов, которые те от них прячут, рассчитывая, видимо, одарить регентов планет Зелёного мира. Или пировать по-тихому.

– Если мы возьмём по чуть-чуть, они даже не заметят!

И вот на этот раз Папа Енот, пройдя вперёд вежливо пропустившего его Пузатого и, разумеется, получив автоматический проливной душ из дезинфектора, проиграл очередной, как выяснилось, раунд «верю – не верю».

Глава 3. Гасса VS Эверест

Солнце зажигало золотистые пятна на облаках, украшало багрянцем узкие края туч, скопившихся над западными горами.

Соколиный Глаз внезапно повернулся и, указывая рукой на это великолепное зрелище, сказал:

– В эту пору человеку следует подкрепить свои силы и предаться отдыху.

Человек поступал бы лучше и мудрее, если бы понимал язык природы и брал пример с птиц и полевых зверей…

(Фенимор Купер, «Последний из могикан»)

Они не разговаривали до конца полёта. При этом мне показалось, что Пузатому стало немного не по себе. Неужели решил, что перестарался? Или надулся, что никто его поступка не одобрил?

Но он явно помрачнел, сидя в кресле и слушая Барса, объяснявшего Папе Еноту, как экономно воспользоваться душем: на корабле он был предусмотрен лишь на экстренный случай.

А меня вдруг осенило, что я даже не знаю, куда мы летим и как выглядят Зелёный мир и его обитатели.

Я посмотрел на шепчущихся Милого с Пухлым. Нет, им, кажется, сейчас совсем не до меня.

– Чу!

Кот обернулся.

– Как выглядит Зелёный мир? Кто там живёт?

Его брови взлетели вверх, губы раздвинулись в полуулыбке:

– Они (кивок в сторону свинов) тебе не сказали?

– Вы называете их собаками, – коротко бросил вернувшийся в кресло пилота Барс.

Со… Собаки? Серьёзно?!

– Да, собаки. У нас в мирах их называют зелянами.

Мне требовались подробности. Так как Барс не стал продолжать, сосредоточившись на управлении, а от Чу я не ждал чуда, то повернулся к Пузатому, сидевшему с таким видом, будто ему сообщили, что он только что съел последнюю картофелину во Вселенной и других не будет.

– Расскажи мне о Зелёном мире. Я просто… Не знаю… Просто у нас на Земле любят собак. Они преданные… Удивительные… Лучшие друзья. А эти собаки – они какие?

Пузатый подумал с минуту, потом вздохнул:

– Я сам мало что знаю. Они сильные. Умные. С ними у нас никогда не было проблем. Но держатся осторожно. Жёлтый мир давно хотел сотрудничать с ними. Но зеляне ограничиваются защитой цветных миров от серых и тёмных и не стремятся к более тесным контактам. Я никогда не видел ни одного из них. А Милый видел. Они прилетали к нам, когда шли войны, обсудить с регентами стратегию защиты. Вот почему эта миссия настолько важна, что о ней договаривался сам Король. Кажется, это впервые, когда кого-то пригласили на Бурьяну.

– Бурьяну?

– Да, главную планету Зелёного мира.

– Именно, – подал голос Барс, – главную. И мы к ней уже подлетаем. Кто поторопит Папу Енота? Через несколько минут все должны сесть по местам и пристегнуться.

– Я позову, – как-то странно пискнул Пузатый, буквально в три скачка очутившийся у двери в санитарный отсек.

– Только не утопи его, приведи невредимым, – я не до конца понял, пошутил Барс вслед свину или нет.

…Сели мы очень тихо и плавно. Все в этот момент молчали, сосредоточившись на фонаре кабины управления. Каждому из нас очень хотелось увидеть, какой он – этот мир.

Оказалось, действительно зелёный.

Насколько хватало глаз, всё, что мы, выйдя наружу, увидели вокруг посадочной площадки с несколькими разномерными кораблями в одном её конце и уходящей куда-то в сторону дороги в другом, было зелёным. Всех оттенков зелёного! Деревья, горы, какие-то вьющиеся кустарники… И воздух!

Кажется, я понял, что такое «вкусный воздух» – он пахнет чем-то похожим на кипарисы под весенним дождём.

Я уже знал, кто живёт в Зелёном мире, и всё равно потерял дар речи, когда увидел их – направлявшихся к нам двух высоких и широкоплечих волков в плотных, защитного цвета комбинезонах (у одного – с ярко-алыми шевронами) и семенившего за ними маленького, похожего на мопса, пёсика, который был одет в светлые брючки и свободную рубашку и нёс в руках что-то вроде планшета со стилусом.

– Гинес, – коротко представился один из высоких – тот, что с шевронами.

Он задержал слегка удивлённый взгляд на мне, после чего представился: