Макс Вольф: Рекрут. Наемник. Офицер. Барон (сборник)

– Если думаете о сексе, то не советую, – в этот раз голос доктора звучал сухо, ей не понравилось мелькнувшее в голосе и глазах ее начальника чувство похоти. – Она вам оторвет ваш отросток и заставит сожрать, пока вы еще будете живы. Вы не слышали рассказов о сингарийцах и их женщинах?

– Слышал, – утвердительный кивок совпал с шагом назад, прочь от закованного в металлические оковы женского тела.

– Кстати, там был еще один родом оттуда. Он погиб, но перед этим умудрился разорвать руками одну из боевых особей. Даже с учетом сервомышц, встроенных в его бронекостюм, я подсчитала, что будь на его месте обычный человек, он бы не смог такого сделать. Покрытие кожной поверхности питомцев очень хорошо защищает их от различных воздействий. В том числе физического плана. Признаться честно, просматривая запись той схватки, я была поражена тем моментом.

– Но он все-таки погиб? – скорее утвердительно, чем вопросительно заметил Синклер.

– Погиб, – согласно кивнула головой доктор. – Но это не отменяет самого факта необычного случая. Возможно, что среди наемников есть еще сингарийцы, нам будет неплохо узнать об их боевых возможностях побольше.

– Ну ладно, с женщиной вроде все понятно. И, надо признать, в целом я одобряю этот ваш поступок. Данные о людях с той планеты будут интересны не только здесь. Полагаю, что ими могут заинтересоваться и в нашей главной штаб-квартире. Сингарийцы, знаете ли, многих интересуют в обитаемых мирах. Их, конечно, исследуют, но многое так остается и неизвестным. Может, вам удастся выяснить что-то новое, – тут мужчина с поведением человека, привыкшего отдавать приказы, подошел к другому телу, также стоявшему в вертикальном положении на специальной подставке-тележке. – Но зачем вы сюда приволокли этого? Он же, судя по его виду, совсем скоро умрет. Вы только посмотрите на его рану в боку.

– О, господин Синклер, этот экземпляр намного более интересен, чем женщина-сингарийка. Нам повезло, что одна из особей смогла учуять его, приведя пастуха-симбионта к нему.

– Да? – скептицизм так и сочился из голоса собеседника доктора. – На мой взгляд, он больше похож на обычное полудохлое тело. Вам что, трупы нужны для исследований? Так мы можем вам предоставить их без всяких проблем, в любых количествах, любого качества.

– Нет, тут кое-что намного интереснее. Позвольте я вам расскажу…

Глава 5

Планета Антара.

Главная база корпорации «Филора». Сектор лабораторий

До этого момента я никогда не задумывался о том, что могут думать подопытные мыши и кролики, находясь на столе перед ученым в качестве материала для исследований. Когда смотришь познавательные телевизионные программы с подобными кадрами, то, как правило, тебя не слишком волнует судьба маленьких кусочков меха с мясом. Тебя в первую очередь интересуют результаты, которые провозгласит через какое-то время человек в белом халате. Удался ли его эксперимент? Все ли прошло, как надо? Что это даст всему человечеству и лично тебе в будущем? Какие они там все умные, не зря налоги платим! Такие мысли обычно мелькают у людей, сидящих перед ящиком.

Находясь абсолютно голым на столе, когда странного вида аппарат приближался к моей голове, я неожиданно подумал, что придурки, проводящие свои исследования на бедных мышках, абсолютно не заслуживают восхищения простого народа. Резать и просвечивать живых существ ради какой-то научной информации – абсолютное варварство и дикость. Так нельзя поступать.

Кто-то скажет, что это не так, что подобные опыты спасают в дальнейшем жизнь других людей, и что мышек на это не жалко. И я бы, скорее всего, согласился с подобным утверждением раньше. Но только не теперь. Теперь я однозначно на стороне активистов, выступающих за права животных, периодически выпускающих тех на волю при самом удобном случае. Может, мое мнение и субъективно, но на то есть важная причина.

В настоящий момент я сам лежал на столе перед яйцеголовым «гением», желающим устроить революцию в науке, а я выполнял роль того самого пресловутого подопытного кролика. И был бы совсем не против, если бы сюда ворвался кто-нибудь с желанием остановить это действо, а меня отпустить на волю.

Но такое развитие событий, дарующих свободу бессловесным животным на Земле, здесь точно не случится. Уверен, в радиусе нескольких звездных систем не найдется человека, выступающего против подобных экспериментов.

Боль, пронзившая меня, стала нарастать неожиданно, как всегда случалось и до этого. Выгнувшись дугой, я судорожно стал дергать руками и ногами, пытаясь уйти от света, бьющего в голову сверху. Волна мучений стала медленно катиться вниз, доставая до самых пяток, не оставляя ни одного кусочка тела, не затронутого ею.

– Воздействие закончено. Приступайте к снятию показаний, – голос, возникший в пустоте, принадлежит женщине, он мне уже прекрасно знаком.

За время, что я провел в далеко не гостеприимных стенах корпорации «Филора», я успел хорошо познакомиться с доктором Гэлберт.

Причем, что интересно, вначале мы с ней вполне неплохо общались, даже периодически болтали о всяких пустяках. Она рассказывала о своих работах здесь, а я поведал ей историю своих злоключений, приведших сюда.

Признаться честно, первоначально мне даже понравилось с ней разговаривать, да и вообще находиться в ее лаборатории. Здесь хорошо кормили, никто не пытался меня убить все время, я полноценно высыпался и вообще не сильно напрягался.

Даже больше, я тут освоил несколько баз знаний, которые вполне могли мне пригодиться в будущем. Желая проверить, насколько изменилась моя наносеть по части скорости загрузки информации, местные умники ставили мне базы различной направленности, чтобы посмотреть за успехом обучения.

То, что со мной произошло в бункере, оказалось очень удивительным событием, чуть ли не перевернувшим представление о наносетях и их строении для местных ученых. Кровь искусственного создания, попавшая в меня, и лакран, закопанным в который меня нашли, оказали воздействие не только на организм, но и на установленную военную сеть УВН-7. Наниты, вступившие в необычную реакцию с субстанцией в моих жилах, претерпели сильные изменения, вылившиеся в полную перестройку их структуры.

Наносеть не вышла из строя и не сделала из моего разума безвольное растение, как можно было бы ожидать, и что, по словам ученых «Филоры», было бы логичным результатом подобной трансформации. Наоборот, она стала работать еще лучше, по некоторым признакам сейчас напоминая индивидуальные наносети класса «А». Те самые, что ставились только в центральных мирах Содружества за сумасшедшие деньги. Позволявшие своим владельцам получить доступ к таким возможностям, о которых обычные люди могли только мечтать. Начиная от большего количества имплантов, что можно к ним подключать, и заканчивая скоростью обучения загружаемых баз. Причем последнее применялось даже к людям со средним уровнем интеллекта. Такая продвинутая наносеть как бы помогла хозяину обрабатывать информацию, выполняя роль то ли компьютера в голове, то ли еще одного мозга.

И эта жутко редкая и дорогая вещь сейчас находилась во мне. Конечно, не совсем такая, но по результатам обследований девяносто процентов моей наносети сейчас имели такое же строение и рабочие функции, как и у тех крутых индивидуальных сетей класса «А».

Когда местные живодеры получили эти данные, то первым делом они попытались протестировать работу сети-мутанта. Стали лепить на виски базы по всевозможным специальностям, наблюдая за работой мозга.

Таким способом в меня впихнули полтора десятка дисков с информацией самой разной направленности. Причем среди них попадались весьма полезные. Например, «Управление орбитальными челноками», причем и класса «А», и класса «Б», все максимального третьего ранга, принятого для подобных средств передвижения. Или «Энергетические щиты средних кораблей межсистемного типа класса Б», тоже, на мой взгляд, довольно нужные знания, могущие пригодиться мне в будущем. Я уж молчу про «Пустотные боевые скафы класса А» второго ранга – эта база привела меня в полный восторг. И хотя она низкого уровня, позволяющего только проводить эксплуатацию изделий, проще говоря, только носить их, но никак не осуществлять их ремонт или модернизацию, я был очень рад и этому. Потому что при обычных условиях за такую базу мне бы пришлось выложить немало кредитов, так как все относящееся к технике класса «А» весьма дорого по стоимости.

Но были и базы, точно не нужные для выживания в этом агрессивном мире. Для чего мне, например, уметь играть на «сикроном-галларде» – музыкальном инструменте, чем-то отдаленном напоминающий земной рояль? Развлекать дроидов-убийц «Техварпа», перед тем как они меня прикончат? Да и не было этой штуковины на планете.

Нет, на записях, что мне дали просмотреть, исполнение на этом устройстве музыки и образов выглядело очень даже впечатляюще – это следовало признать. Смесь звуков и голографических узоров, рождающихся над поверхностью черного треугольника, цепляло за душу и наполняло тем настроением, какое хотел передать своим произведением автор. Тебя уносило куда-то вдаль, периодически наполняя то печалью, то весельем, то грустью напополам с лирическим настроением. Очень сильное впечатление. Конечно, я вряд ли бы смог сыграть, как лауреат множества премий господин Шикро, но несложные произведения теперь мне были вполне по плечу.

Но этот навык здесь совершенно бесполезен. Как и способность оценивать работы художников эпохи Клинго по первому восприятию. Его мне тоже закачали, заставили освоить и даже показывали картины с довольно уродливыми, на мой земной простецкий взгляд, фигурами, предлагали описать их по правилам Моонтраанской художественной академии.

Полагаю, такой разброс предоставляемых баз связан с желанием ученых выяснить, какие дисциплины я лучше всего осваиваю и за какое время.

Может, это по-научному и верно, но лично я считал, что сейчас у меня в голове немало лишней информации, которую можно было заменить более полезными вещами.

Впрочем, период нашего добрососедского общения с яйцеголовыми очень быстро закончился. Уже через три недели, сразу же после освоения технического устройства стрелковых оружейных систем класса «А» первого ранга, меня привезли в ранее не виденное помещение со столом посередине и намертво приковали к нему. Механизм, направленный сверху в район головы, испускал приятный фиолетовый цвет, сначала вполне приятный, а позже ставший вызывать своей работой жуткую боль во всем теле.

С тех пор подобные процедуры продолжались регулярно, периодически разбавлялись другими, больше смахивающими на приемы инквизиторов средневековой Испании, чем на научные изыскания ученых развитой цивилизации.

Боль, еда, сон, загрузка новой базы, снова боль, еда, опять какие-то процедуры – мой распорядок стал напоминать муки грешника, низвергнутого в ад на вечные страдания.

Постепенно на меня напала какая-то апатия и отрешенность. Попытки освободиться, предпринимаемые мною на всем протяжении времени нахождения здесь, не привели к успеху. Изменения, коснувшиеся тела, сделали несомненно сильнее и быстрее меня прежнего, но отнюдь не превратили в супермена, способного разорвать голыми руками миомерные силовые путы, надетые большую часть времени. Я стал умнее, но по части обмана систем безопасности или охраны не преуспел. Здешний персонал отлично знал свое дело и не давал мне ни одного шанса провести их, чтобы сбежать из этой душегубки.

Дни шли один за другим. Желание обрести свободу и избавиться от каждодневных пыток начало уходить из уже почти сломленного тела. Я даже перестал чувствовать боль, почти не обращая на нее внимания, научившись отвлекать разум чем-то посторонним. Я также выгибался на столе, изображая страдания, но боли уже не ощущал.

Перелом произошел в один момент. Случайно брошенный взгляд на один из мониторов, стоявших на столе, вернул меня не только прежнего, но и разбудил во мне нечто такое, о чем я раньше и понятия не имел.

Распластанное тело, пристегнутое к вертикальной металлической стойке, совсем не походило на Максима Вольфа до такой степени, что сначала я даже не узнал себя. Но всматриваясь в осунувшееся лицо человека, с худым и поджарым телом, понимание, что это и есть нынешний я, пришло ко мне не постепенно, а внезапной вспышкой озарения.

Светлые волосы блондина испарились, уступив место пепельно-седым, торчащим в разные стороны лохмам. Шрамы, покрывающие правый и левый бок, оставленные от некоторых «заборов образцов» садистов, почему-то называющих себя учеными, четко выделялись на белой коже. Абсолютно голый, я выглядел настолько жалко и убого, что во мне что-то переклинило.

Чувство ярости и ненависти, зародившиеся внутри, как будто обрели физическую форму, их сила помогла разорвать путы в мгновение ока.

Стоявший чуть поодаль ассистент доктора Гэлберт успел лишь удивленно открыть рот, когда моя рука схватила его за горло и повалила вниз.

Он находился один в комнате, так что никто не помешал мне методично бить головой помощника местного доктора Менгеле о поверхность пола.

Я не вышел из себя настолько, чтобы потерять контроль над своим телом. Наоборот, четкость и легкость движений ощущались более чем в полной мере. Я наслаждался этим. Внезапно появившаяся энергия буквально переполняла меня и требовала выхода наружу. Я понимал, что в настоящий момент убиваю живого человека. Понимал, но желания остановиться не испытывал. Я бил, бил и еще раз бил, наблюдая, как ошметки крови, мяса и костей отлетают в стороны. Никакого отвращения или тошноты, только удовлетворение от того, что враг уже мертв и точно больше не встанет.

Рубеж, отделявший цивилизованного и культурного человека из двадцать первого века Земли и того, кто живет по принципу «кровь за кровь», пройден незаметно. Никаких адвокатов и исков за нанесенный ущерб – тебя ударили, ударь обидчика в ответ так, чтобы он больше никогда не смог поднять на тебя руку. «Глаз за глаз», «зуб за зуб», «кровь за кровь» – эти понятия актуальны в этом мире, как нигде больше.

Когда от мертвого тела с разбитой головой отходила фигура, она принадлежала уже не Максиму Александровичу Вольфу, частному предпринимателю и гражданину Российской Федерации из дикого мира под названием Земля. Вместо него комнату лаборатории покидал рядовой военизированного корпуса корпоративной армии Макс Вольф, солдат, способный на уничтожение любых целей, вставших у него на пути.

То, что помогло мне освободиться от креплений на столе, никуда не исчезло. Я двигался легко и быстро, сила просто переполняла меня, выплескиваясь наружу в виде мгновенных ударов по всему живому, попадающемуся в коридоре.

Общей тревоги еще не было слышно, когда я прошел по извилистым переходам, убивая всех людей на пути, и повстречал первых вооруженных охранников.

Корпорация «Филора», как и «А.Н.Т.», предпочитала на подобных работах задействовать живых людей, вместо запрограммированных машин. За время нахождения здесь я уже видел сотрудников службы безопасности несколько раз. В отличие от встреченных в бункере наемников, экипированных в военную броню с большими пушками, местные имели более чем скромный вид. Бронежилет-кираса из металлопластинчатых щитков, защищал их не слишком хорошо, они явно не приспособлены для деятельности снаружи. Их содержали здесь, чтобы контролировать обстановку только внутри базы, поэтому с настоящими противниками эти увальни еще не встречались.