Брокингемская история. Том 13

– Нет – прямо в мартингейлском отделении полиции, в дежурной комнате на первом этаже, – поправил его Горенс, – Уилкокс в очередной раз проявил присущее ему радушие и гостеприимство… Но вот в среду с утра он опять явился на работу. Пока он сочинял мне рекомендательную записку, я решил снова позвонить в этот загадочный Отдел Информации… И на сей раз трубку сняли довольно быстро. Я услышал в ней вежливый низкий голос: "Кенлисайд слушает!" Тембр его звучания чем-то напоминал моего вчерашнего собеседника, но чем-то и не напоминал… Пока я терялся в догадках, в телефонную линию вдруг прорвался ещё один голос, на удивление тонкий и писклявый: "Да-да, вы – на проводе! Доброе утро!" "Веллингтон, я уже взял трубку!" – сообщил ему первый голос. "Кенлисайд, вы – уже на рабочем месте?" – сообразил Веллингтон. "Я только что вошёл, услышал звонок и сразу подошёл к аппарату", – пояснил Кенлисайд. "А кто звонит?" – полюбопытствовал Веллингтон. "Пока не знаю", – ответил низкий голос. Тут в трубке раздался мелодичный перезвон, и в разговор вклинился ещё один голос, резкий и хрипатый: "Чарльзворт у аппарата!" "И вы туда же!" – подосадовал Кенлисайд, – "Не прошло и полчаса, как вы наконец добежали до телефона…" "Кенлисайд, это – вы, что ли?" – сообразил третий участник разговора, – "Значит, вы уже сняли трубку? Странно, почему Веллингтон ещё не догадался это сделать…" "Как это не догадался?" – опроверг Веллингтон. "Ах, и вы тоже тут!" – обрадовался Чарльзворт, – "То-то я гляжу, в трубке что-то тикает…" (Следует заметить, что помимо трёх голосов я отчётливо слышал в телефонной линии тиканье каких-то часов, а где-то вдалеке какой-то заунывный радиодиктор монотонно бубнил себе под нос какие-то важные новости.) "Да, мои часы – в полном порядке!" – подтвердил Веллингтон, – "А как поживает ваш приёмник, Чарльзворт? Вам удалось его починить?" "Да, конечно", – ответил хрипатый. "Значит, это у вас читают новости?" – смекнул Веллингтон. "Нет, у меня", – опроверг Кенлисайд, – "Я как раз включил послушать прогноз погоды…" "И какая сегодня погода?" – заинтересовался Чарльзворт. "Вот включите свой и послушайте! (Раз уж вы его отремонтировали!) —"дружески посоветовал Кенлисайд. "К сожалению, после ремонта у моего приёмника перестала работать кнопка включения", – пожаловался Чарльзворт. "Значит, вы его не отремонтировали, а окончательно доломали", – сделал вывод Веллингтон, – "Все мы знаем, какой вы великий ремонтёр! И все мы помним, как вы прошлым летом чинили свой многострадальный телевизор…" А далее трое сотрудников Отдела Информации принялись весело и беспечно болтать про то да про сё, так и не вспомнив про позвонившего им абонента… Вслушиваясь в их голоса, я пытался мысленно сопоставить их со вчерашним басом и в конце концов пришёл к однозначному выводу: Веллингтон не мог быть моим вчерашним собеседником. А вот насчёт двоих других кое-какие сомнения у меня всё же остались… По моим воспоминаниям, вчерашний бас был более раскатист, чем голос Кенлисайда, и менее хрипат, чем голос Чарльзворта. Впрочем, при небольшом усилии оба вполне могли бы перейти и на чистый бас…

– А при очень большом желании на бас мог бы перейти и писклявый Веллингтон, – резонно заметил Доддс.

– Кстати, обратите внимание: Сегодня утром приёмник находится у Кенлисайда! – метко подметил Маклуски.

– Этот приёмник тоже сыграет в нашей истории свою небольшую роль, – немного предвосхитил события Горенс, – Но я продолжу свой рассказ: Не прошло и получасу, как сотрудники Отдела Информации исчерпали все темы для беседы, сердечно распрощались и разом повесили трубки. Пришлось и мне последовать их примеру… К тому моменту Уилкокс как раз закончил мою рекомендательную записку. Я забрал её у него, уточнил местоположение "Недвижрегистра" и поспешил в путь. Нужная мне контора находилась в четверти часа ходьбы от отделения полиции, по ту сторону продуктового магазина. Она располагалась в старинном двухэтажном особняке весьма обветшалого вида. (Вот кому не помешало бы обратиться в "Жилпередел" за разрешением на ремонт!) Особняк состоял из центрального здания и двух боковых флигелей; я, недолго думая, решил начать с центрального. Не успел я в него войти, как сразу наткнулся на весьма представительного и внушающего доверие джентльмена. "Уж не он ли говорит раскатистым басом?" – подумалось мне. Но едва я поинтересовался у него о местонахождении Отдела Информации, как он ответил на удивление писклявым голосом: "Да-да, вы попали по адресу! Этот отдел возглавляю я. Моя фамилия – Веллингтон!" Минуту спустя мы с ним уже сидели в его кабинете, а он с неподдельным интересом разглядывал мою рекомендательную записку. "Так-так-так…"сказал он, закончив чтение, – "Уилкокс просит оказать вам посильное содействие? Ну что ж, мы будем рады помочь нашему начальнику полиции! Но в чём, собственно, заключается суть дела?" Я попытался в нескольких словах изложить ему свои проблемы. Веллингтон оказался весьма сообразителен… (Мне не пришлось повторять свой рассказ больше трёх раз.) "Значит, вы желаете, чтобы мы связались с кардиффской конторой и попросили их заглянуть в реестр собственников?" – смекнул он, – "Для нас это – вполне выполнимая задача… Кстати, чем вам не угодила эта ночлежка в спортзале?" "Я не имею ничего против вашего спортзала", – заверил я, – "Но информация о его владельцах наверняка поможет нам продвинуть вперёд одно из направлений Брокингемского расследования". "Да-да, понимаю вас!" – кивнул головой Веллингтон, размышляя о чём-то своём, – "Я бы и сам с радостью позвонил в Кардифф… Но я, к сожалению, не помню наизусть номер этого телефона, а искать его по справочникам мне нынче некогда. Сделаем так: Вы сейчас обратитесь к одному из моих подчинённых – Чарльзворту или Кенлисайду – и передадите им, что начальник (то есть, я) велел им позвонить в Кардифф… Найти обоих этих типов не составит вам труда: Один из них сидит в правом флигеле, а второй – в левом". "Я полагаю, с их поисками никаких проблем не возникнет", – ответил я, – "Но было бы неплохо, если бы вы им позвонили и предупредили о моём скором прибытии…" "Но я не могу им позвонить!" – Веллингтон указал на телефонный аппарат у себя на столе, – "Начальство нашей конторы поскупилось провести нам нормальную связь! На весь наш Отдел Информации выделили всего один номер. Вот мы и были вынуждены его строить – то есть, провести сразу в три кабинета… Чтобы связаться с подчинёнными в рабочее время, мне приходится прибегать к различным хитростям", – разоткровенничался он, – "Например, я звоню к себе домой и прошу домашних перезвонить мне на работу. Когда раздаётся ответный звонок, я не сразу снимаю трубку, а жду, пока это сделает Чарльзворт или Кенлисайд. Только после этого мне наконец удаётся с ними побеседовать – при условии, что мои домашние не станут класть трубку на другом конце линии… Похожие сложности возникают и в тех случаях, когда нам звонят какие-то посторонние абоненты. Допустим, трубку снимаю я – но тут выясняется, что звонящему нужен Чарльзворт или Кенлисайд. Тогда я прошу его сбросить линию и набрать номер заново. Он снова звонит; на этот раз я трубку не снимаю – в надежде, что на звонок ответит Кенлисайд или Чарльзворт… Но может так получиться, что моих помощников в этот момент не окажется на месте. В таком случае трезвон может продолжаться довольно долго… Некоторым посторонним звонящим, незнакомым с нашими сложностями, может показаться, будто мы специально тянем время и водим их за нос. Но на самом деле во всём виновато начальство нашей конторы, которое поскупилось выделить нашему отделу три отдельных телефонных номера…" "Да-да, мне понятны ваши трудности!" – посочувствовал ему я, – "К слову, вчера вечером я сам позвонил к вам в отдел и получил какой-то невразумительный ответ…" "Этого не может быть!" – без тени сомнений заявил Веллингтон, – "В нашем отделе работают высокопрофессиональные и многоопытные сотрудники. Они никогда не говорят ничего невразумительного! Возможно, вы неверно их поняли или сами невразумительно выразились… Но с кем конкретно вы вчера разговаривали?" "Ваш сотрудник не представился, а сказал просто: "Отдел Информации!""ответил я, – "Мне так и не удалось понять, в каком из ваших трёх кабинетов сняли трубку…" "А между тем, определить это совсем не сложно", – поделился житейским опытом начальник Отдела Информации, – "Как видите, в моём кабинете рядом с телефоном стоят часы", – он указал на громоздкий параллелепипед из стекла и пластмассы у себя на столе, – "Они так громко тикают в трубку, что любой звонящий, даже если он не узнал мой голос, должен сразу догадаться, что он попал в кабинет начальника… У Чарльзворта и Кенлисайда никаких громко тикающих часов в кабинетах нет. Зато они оба (в отличие от меня) любят слушать на рабочем месте свои радиоприёмники… Таким образом, если в трубке слышны звуки радио (и при этом поблизости ничего не тикает) – значит, вы попали к одному из моих подчинённых! Впрочем, перед Новым годом приёмник Чарльзворта вышел из строя, и теперь в строю остался лишь приёмник Кенлисайда", – поделился со мной последними новостями он. "Вот теперь мне всё стало понятно!" – заверил я, – "Да, с телефонной связью дела у вас обстоят непросто… А как быть с письменной корреспонденцией? Если к вам в отдел вдруг придёт какое-то письмо, то к кому из ваших сотрудников оно попадёт?" (Надеюсь, вы уже догадались, с какой целью был задан этот вопрос… Как вы помните, мой телефонный вымогатель предложил мне засунуть в конверт стофунтовую купюру. Чтобы вычислить его личность, мне требовалось узнать, в чьи руки это письмо должно было попасть по прибытии в Отдел Информации.) "Однозначно на ваш вопрос не ответишь…"задумался Веллингтон, – "Видите ли, письма не приходят сюда сами, на собственных ногах. Их приносят к нам из Отдела Корреспонденции – а в этом отделе имеется так называемый Участок Разноса…" "Симпатичное название!" – признал я, – "Наверно, там устраивают разносы нерадивым работникам?" "Нет-нет, речь идёт об Участке Разноса Корреспонденции", – уточнил Веллингтон, – "Он разносит поступившие письма по указанным на них адресам… Если на конверте значится фамилия адресата, письмо вручается ему лично в руки; если же там написано просто: "В Отдел Информации", корреспонденцию доставляют мне. (Конечно, лишь в том случае, когда я на месте. Между прочим, меня далеко не всегда можно застать в этом кабинете… Скажем, сегодня я пару раз едва не ушёл с работы по одному важному делу.) Если же меня на месте нет, Участок Разноса относит письма без адресата либо Кенлисайду, либо Чарльзворту (по своему выбору). Но даже если я окажусь на месте, дальнейшая судьба письма может сложиться по-разному… Возможно, у меня появится желание с ним разобраться. Тогда я отпускаю курьера и вскрываю письмо… Возможно, такого желания у меня не возникнет. Тогда я прошу курьера доставить письмо одному из моих помощников… Возможен и третий, промежуточный вариант: Я и сам точно не знаю, есть ли у меня такое желание или нет. Тогда я прошу курьера немного подождать, распечатываю письмо и пробегаюсь по нему глазами – а затем, в зависимости от его содержания, принимаю окончательное решение: либо разбираюсь с письмом сам, либо прошу курьера вручить его кому-то из моих помощников… Как видите, схема получения корреспонденции в нашем отделе проработана до мельчайших деталей", – похвалил он сам себя, – "Кстати, не заболтался ли я с вами?" – он обеспокоенно посмотрел на свои громко тикающие часы, – "Ну да, так и есть: Мне нужно срочно бежать в одно важное место! А с вами мы разберёмся просто…"он схватил записку Уилкокса и приписал в конце: "Кенлисайд или Чарльзворт! Окажите содействие Горенсу – в пределах разумного и в рамках закона!" Я поблагодарил его за участие и не стал далее ему докучать… Выйдя из главного здания "Недвижрегистра", я свернул наугад в первую попавшуюся сторону и зашёл в один из боковых флигелей. На первой же двери мне бросилась в глаза табличка "Отдел Информации"… (На всю дорогу от кабинета Веллингтона у меня ушло всего секунд тридцать.) Зайдя в дверь, я угодил в крохотное помещение размерами полтора на два с половиной метра. Оно было почти полностью занято огромным столом, за которым сидел один-единственный, но чрезвычайно занятый сотрудник. А занят он был тем, что методично раскручивал и собирал обратно нечто вроде старого лампового радиоприёмника… Я без лишних слов вручил ему свою записку. Изучив её, сотрудник произнёс: "Ага! Веллингтон пишет, чтобы я оказал содействие какому-то Горенсу… Но кто такой Горенс, хотелось бы мне знать?" "Это – я!" – объяснил я. "Дада, я так и подумал!" – ответил он. Мы обменялись тёплым дружеским рукопожатием, после чего он любезно предложил мне присаживаться за стол с другой стороны. (За неимением стульев, табуреток и других средств для сидения я был вынужден усесться прямо на краешек стола.) Выслушав от меня краткое изложение сути дела, сотрудник немного почесал себе в затылке и сказал: "Дада, очень занятно… Стало быть, вас интересует собственник этой ночлежки? Для прояснения этого вопроса нам потребуется связаться с кардиффской конторой. Но в данный момент я, к сожалению, слишком занят, чтобы куда-то звонить", – он кивнул на развинченный приёмник, – "До конца рабочего дня я обязан непременно покончить с этой штукой: либо собрать её обратно, либо окончательно раскрутить. Мой рабочий день заканчивается ровно в семнадцать ноль-ноль; точно по гудку я должен бежать домой. Если я задержусь хотя бы на минуту, жена устроит мне дома головомойку", – хрипловатый голос Чарльзворта стал ещё немного мрачнее и хрипатее. (Надеюсь, вы уже догадались, что моим собеседником был именно Чарльзворт.) "И что же мне тогда делать?" – поинтересовался я. "Обратитесь к моему напарнику Кенлисайду! (Он сидит в противоположном флигеле.)"посоветовал мне этот тип. Я сердечно поблагодарил его за ценный совет и поспешно покинул этот филиал ремонтной мастерской. Минуту спустя я уже сидел в кабинете у Кенлисайда – аналогичном помещении в другом флигеле "Недвижрегистра". Следует признать, что мой новый собеседник оказался куда толковее двух предыдущих… "Так вы, значит, и есть тот самый Горенс?" – смекнул он, прочитав мою рекомендательную записку. "Да, это – я!" – не стал отпираться я. "А моя фамилия – Кенлисайд!" – представился он. Мы с искренней теплотой пожали друг другу руки. Я уселся на краешек стола и уточнил, что уже успел побывать у Веллингтона и Чарльзворта, но оба они не смогли найти свободной минутки, чтобы разобраться с моим делом. "Да-да, им обоим сейчас не до посторонних дел", – согласился Кенлисайд, – "Чарльзворт всё колдует над своим приёмником – а Веллингтон по пять раз на дню бегает на почту и проверяет, не пришёл ли ему из Кардиффа срочный денежный перевод от его приятелей Робсонов…" "Но не тратит ли он напрасно силы на бесполезную беготню?" – забеспокоился я, – "А вдруг эти Робсоны не посылали ему никаких денежных переводов?" "Нет-нет, эти Робсоны – ребята честные и надёжные", – заверил меня Кенлисайд, – "На выходные Веллингтон сам ездил в Кардифф, и они показали ему квитанцию об отсылке перевода… Будем надеяться, что до конца недели он уж как-нибудь до Мартингейла доползёт", – проявил неиссякаемый оптимизм он. "Вот и славно!" – сказал я, – "Тогда я, с вашего позволения, изложу вам цель своего визита…" "Ага, тот самый спортзал на краю оврага?" – сообразил Кенлисайд, когда я закончил свой рассказ, – "Вам требуется выяснить его владельцев? Нет ничего проще!" Он вытащил из стола какой-то толстый справочник и в один момент отыскал точный юридический адрес интересующего меня строения – а затем снял трубку с телефона и немедленно позвонил в кардиффский "Недвижрегистр". (Судя по всему, телефонные переговоры между двумя этими конторами оплате не подлежали – подобно тому, как различные отделения полиции по всей нашей стране могут звонить друг другу абсолютно бесплатно.) К сожалению, мне не удалось услышать ни слова из этого разговора, поскольку в его начале Кенлисайд неожиданно включил радиоприёмник, стоявший перед ним на столе. (Голос радиодиктора, монотонно зачитывавшего какой-то прогноз погоды, начисто заглушил низкий приятный баритон хозяина приёмника.) Наконец, он положил трубку, выключил радио и устало вздохнул: "Ну вот, я так и знал! От этих ребят никогда ничего хорошего не дождёшься…" "А что они сказали?" – заинтересовался я. "Да опять всё то же самое: Завтра у нас – снова мороз и снег!" – посетовал он, – "Можно подумать, мы живём где-то на Северном полюсе, а не в цивилизованном демократическом государстве…" "А что вам ответили из Кардиффа?" – уточнил я. "Там всё – в полном порядке: Нужные сотрудники только что ушли на обед", – сообщил он, – "Я думаю, после обеда мне удастся до них дозвониться – и тогда уже завтра они смогут выяснить фамилию владельца ночлежки". "Завтра с утра или завтра вечером?" – уточнил я. "Для пущей надёжности давайте ориентироваться на конец дня", – предложил он, – "Заходите к нам примерно в шестнадцать пятьдесят пять! К тому времени ответ на ваш запрос уже точно будет получен". "А куда именно я должен зайти?" – поинтересовался я, – "Вы будете меня ждать в этом же кабинете?" "Ну а где же ещё?" – подтвердил он, – "Других кабинетов у меня нет… Всего в нашем Отделе Информации числится трое сотрудников, и за каждым закреплено строго по одному рабочему помещению. Я при всём желании не смогу очутиться в кабинете Веллингтона или Чарльзворта – как и они в моём". "В таком случае, ждите меня здесь ровно в шестнадцать пятьдесят пять!" – поставил его в известность я, – "Но не поздновато ли это будет?" – засомневался я в последний момент, – "Насколько мне помнится, ваш рабочий день заканчивается как раз в семнадцать ноль-ноль…" "Если вы придёте аккурат к назначенному сроку, вы ещё успеете застать меня в этом кабинете", – пообещал Кенлисайд, – "Но постарайтесь не опоздать! Я ухожу с работы точно по сигналу, едва прогудит пять часов", – он указал на свой приёмник, – "Как говорится, точность – вежливость королей… Долго засиживаться на рабочем месте – не в моих правилах", – не упустил случая почесать языком он, – "Если я каждый день буду перерабатывать даже по одной минуте, за месяц объём переработки составит двадцать минут, а за год – все двести сорок (или почти целый рабочий день). Допустимо ли это с точки зрения соблюдения трудового договора? Я полагаю, что ни в коем случае…" Пока он говорил, я внимательно вслушивался в его голос, и меня попеременно бросало то в сомнения, то в надежду… Бесспорно, вчерашний телефонный бас был немного более низким и раскатистым; вместе с тем, у меня создалось ощущение, что именно голос Кенлисайда больше двух других похож на вчерашнего вымогателя… Простившись с этим типом, я ещё долго бродил по Мартингейлу и попутно напряжённо обдумывал создавшуюся ситуацию. Итак, с кем же я всё-таки беседовал вчера по телефону? Разнообразные мысли непрерывно лезли мне в голову, уводя меня то в одну, то в другую сторону – как в прямом, так и в переносном смысле… На этом месте я ненадолго остановлюсь, чтобы дать вам возможность высказать свои собственные соображения, – он побудительно посмотрел на своих старших коллег, которые уже довольно долго хранили молчание, со всеми удобствами восседая на своих бывалых раскладушках.

– Вы хотите, чтобы мы догадались, какие мысли крутились у вас в тот момент в голове? – смекнул Доддс, – Извольте: Вы наверняка занесли Кенлисайда в главные подозреваемые на роль вашего вымогателя! Для этого у вас нашлось по крайней мере две причины: Во-первых, его голос больше всего походил на вчерашний; а во-вторых…

– Вот именно! – поддержал его Маклуски, – А во-вторых, только у Кенлисайда, как теперь выяснилось, имелся в кабинете исправный радиоприёмник. (Его уверения в том, что он якобы никогда не задерживается на работе после пяти, следует считать намеренной дезинформацией с целью заранее отвести от себя возможные подозрения.)

– Вы правы: Эти два довода свидетельствуют против Кенлисайда, – признал Горенс, – Но между тем, имеется и один весьма веский довод за него…

– И мы уже сообразили, какой именно, – поспешил вмешаться Доддс, – Если взятку у вас вымогал Кенлисайд, то его просьба положить стофунтовую купюру в конверт выглядит не вполне логично; не правда ли?

– В том-то всё и дело! – подтвердил Горенс, – Попробуем представить примерный сценарий дальнейшего хода событий! Вот я приношу конверт со взяткой в "Недвижрегистр" и передаю его в Отдел Корреспонденции, а оттуда его доставляют в Отдел Информации. Если Веллингтон в этот момент окажется на месте, конверт будет вручён ему. Вероятность подобного варианта – явно не менее пятидесяти процентов. (Даже если начальник отдела по пять раз на дню бегает на почту, он всё равно проводит на рабочем месте по крайней мере половину рабочего времени. К слову, от почты до "Недвижрегистра" – всего несколько минут ходьбы.) Веллингтон может сам вскрыть конверт – и тогда стофунтовая купюра достанется ему. Если же он отошлёт нераспечатанный конверт подчинённым, тот имеет равные шансы попасть как к Кенлисайду, так и к Чарльзворту. (Как мы помним, в этом случае право выбора адресата Веллингтон предоставляет курьеру, доставившему конверт.) В итоге мы приходим к неутешительному выводу: При подобном методе вымогания взятки она, скорее всего, достанется Веллингтону – а шансы Кенлисайда завладеть стофунтовой купюрой окажутся весьма призрачными. (Кстати, абсолютно точно такие же шансы, в соответствии с теорией вероятности, будет иметь и Чарльзворт.) В общем, сложно понять, на что рассчитывал Кенлисайд (если вымогателем был он), затевая эту махинацию…

– А вдруг Веллингтон, Чарльзворт и Кенлисайд являются членами одной преступной группировки, сообща вымогающими взятки у посторонних лиц? – высказал шальную гипотезу Маклуски, – В этом случае им нет особой разницы, к кому из них конкретно попадёт конверт с деньгами… (Они всё равно разделят эти деньги поровну между собой.)

– Но тогда размер взятки должен был быть кратным трём, – резонно заметил Горенс, – Не представляю, как они собирались делить поровну на троих мою стофунтовую купюру… Да и вообще эти трое закостеневших бюрократов как-то не были похожи на крепко спаянный дружный коллектив, где каждый всегда готов поделиться с товарищами последним грошом… Размышляя над различными сложностями текущей ситуации, я и сам не заметил, как наступил вечер. В конце концов я устал бродить по морозным улицам и снова направился в полицейский участок… Уилкокса я застал на уже привычном месте, в курилке второго этажа. "Ну что, как успехи?" – приветствовал он меня, – "Надеюсь, сегодня у вас никто не пытался вымогать взятки?" "Нет, не пытался", – не стал преувеличивать я, – "Похоже, на сей раз я попал в эту контору в более удачное время… Кстати, который сейчас час?" – сам собой сорвался с моих губ вопрос. "Половина шестого", – ответил Уилкокс, – "Весь "Недвижрегистр", надо полагать, уже разошёлся по домам…" "А вот мне почемуто кажется, что не весь", – возразил я, – "Уилкокс, могу ли я ещё раз воспользоваться вашим телефонным аппаратом?" "Пользуйтесь на здоровье!" – хмыкнул он. Я зашёл в его кабинет и снял трубку с телефона. Внезапно во мне проснулось нечто вроде охотничьего азарта… Сердце отчаянно заколотилось у меня где-то в боку, а кровь застучала в висках. Меня не покидало предчувствие, что я нахожусь на пороге великого открытия – но ещё сам толком не мог понять, какого именно…

– Горенс, кончайте лить воду! – потерял терпение Маклуски, – Вы не в Литературном Институте находитесь, в конце-то концов! Выкладывайте скорее: Кто подошёл к телефону?

– Я набрал номер, – продолжал рассказывать Горенс, – Прошло несколько томительных секунд. В трубке размеренно звучали длинные вызывные гудки, а мои призрачные надежды постепенно таяли, как весенний снег под лучами восходящего солнца… Я уже готов был положить трубку, как гудки вдруг прекратились, и знакомый раскатистый бас радушно произнёс: "Отдел Информации! Я вас слушаю!" У меня перехватило дыхание: Это был голос моего вчерашнего вымогателя! С трудом скрывая волнение, я произнёс: "Добрый вечер! Я звонил вам вчера примерно в это же время… Не с вами ли я, случайно, говорил?" "Да-да, со мной!" – не стал отпираться этот хмырь. "Я решил позвонить вам ещё раз, поскольку кое-чего вчера не смог понять", – на ходу сымпровизировал я, – "Если не ошибаюсь, вы посоветовали мне вложить в конверт с моим запросом стофунтовую купюру…" "И что же здесь непонятного?" – удивился он. "А могу ли я вместо одной стофунтовой бумажки положить туда две по пятьдесят фунтов?" – прикинулся дурачком я. "Количество и номинал денежных знаков особого значения не имеет. Главное – чтобы в общей сложности в конверте лежало сто фунтов", – пояснил этот хмырь, – "Но монетки лучше в конверт не класть – с ними слишком много мороки… Ну, теперь-то вам всё понятно? Тогда с нетерпением ждём ваш конверт завтра! Не забудьте только написать на нём: "В Отдел Информации"! Желаю удачи!" – и в линии задорно забибикали короткие сигналы… Некоторое время я продолжал молча сидеть за столом, сжимая в руках телефонную трубку. Моя голова буквально разрывалась на части от противоречивых мыслей, за которыми мой разум был не в силах угнаться… Более всего меня сбивала с толку одна деталь, о которой я ещё не упомянул: Во время разговора с вымогателем я наряду с его раскатистым басом явственно слышал из трубки тиканье каких-то часов…

– Эка вы куда загнули! – озадаченно покачал головой Доддс.

– Итог моих размышлений оказался неожиданным прежде всего для меня самого, – продолжал Горенс, – Я вдруг резко вскочил со стула и быстрее молнии выскочил из кабинета. Пробежав по коридору мимо удивлённого Уилкокса, я кубарем скатился вниз по лестнице, выбежал из участка на улицу и что есть мочи помчался в сторону "Недвижрегистра". Через несколько минут я уже подбегал к знакомому зданию с двумя флигелями… Как и следовало ожидать, я опоздал к раздаче слонов: Во всех трёх корпусах этой конторы было тихо и темно. Ни в одном окне невозможно было разглядеть ни малейшего света или иного признака жизни. Судя по всему, мой телефонный собеседник уже успел покинуть "Недвижрегистр" сразу после окончания нашего разговора…

– И теперь вашу душу терзает резонный вопрос: А кто же такой это был? – сообразил Маклуски, – Очевидно, отныне на первое место в вашем списке подозреваемых переместился Веллингтон… (Ведь только в его кабинете возле телефона стоят громко тикающие часы.)

– С другой стороны, именно к Веллингтону с наибольшей вероятностью должен будет попасть конверт со взяткой, когда тот наконец доберётся до Отдела Информации, – подхватил нить рассуждений коллеги Доддс, – Скажем больше: Стоит Веллингтону временно воздержаться от походов на почту – и конверт уже стопроцентно достанется ему… Значит, всё-таки Веллингтон? – он в задумчивости почесал себе подбородок, – Как ни крути, только ему одному имело смысл вымогать у вас взятку в таком дремучем виде – в конверте… (Лишние сто фунтов ему явно не помешают, учитывая его финансовые затруднения в связи с неприбытием перевода из Кардиффа.) Вы спросите: А как же писклявый Веллингтон смог заговорить раскатистым басом? Ответ напрашивается сам собой: Возможно, он при разговорах с Горенсом по телефону использовал специальный частотный фильтр или какой-то особый микрофон…

– Это всё понятно! – перебил его Маклуски, – Но почему у него в трубке вчера ничего не тикало, а вместо этого работал радиоприёмник?

– Это также могло быть связано с мерами служебной конспирации, – продолжал гнуть свою линию Доддс, – Допустим, он переставил свои часы немного подальше, но зато поднёс к трубке какой-то приёмник, принесённый им из дома. Тем самым у звонившего могло сложиться впечатление, будто он попал в кабинет к Кенлисайду… Похоже, именно эту цель наш хитрый Веллингтон и преследовал, дабы сбить звонящего с толку и заранее отвести от себя подозрения в вымогании взяток, – пришёл к очевидному выводу он.

– Но тогда почему он сегодня так не поступил? – не замедлил со своим каверзным вопросом Горенс.

На какое-то время в комнате воцарилась напряжённая задумчивая тишина. Пару минут спустя её прервал голос Доддса:

– Вы правы: Сегодняшнее тиканье в трубке напрочь перечёркивает всю его вчерашнюю конспирацию… Значит, это был не Веллингтон! – без тени сомнений заявил он, – Но кто же тогда? Пожалуй, у нас остаётся один-единственный ответ на этот вопрос…

– Это был Чарльзворт! – закончил его мысль Маклуски, – Если придерживаться до конца гипотезы о служебной конспирации, то все следы ведут в его огород! Вчера он изображал из себя Кенлисайда с его приёмником, а сегодня – Веллингтона с его тикающими часами… Будем рассуждать последовательно: О том, что приёмник Чарльзворта якобы не фурычит, нам известно исключительно с его собственных слов. Но он мог сознательно ввести окружающих в заблуждение, дабы извлечь из этого кое-какую выгоду… Во время вчерашнего разговора с Горенсом он умышленно включил приёмник, дабы звонящий принял его кабинет за кабинет Кенлисайда; сегодня же он намеренно поднёс к трубке какие-то громко тикающие часы, дабы перевести все стрелки на Веллингтона. Естественно, в целях той же конспирации Чарльзворт усердно внушает всем вокруг, что якобы всегда покидает рабочее место ровно в семнадцать ноль-ноль, дабы не получить головомойку от супруги… Похоже, этот тип уже не первый день вымогает взятки у доверчивых посетителей, – высказал подозрение он, – Это подтверждает и его циничный развязный тон в обоих телефонных разговорах с Горенсом…

– Но почему тогда он не стал вымогать у Горенса взятку, когда тот сегодня лично явился к нему в кабинет? – поставил вопрос ребром Доддс.

– Это могло быть небезопасно, поскольку Горенс принёс рекомендательную записку от начальника местной полиции, – не затруднился с объяснением Маклуски, – А вот по телефону Горенс представиться не успел, и Чарльзворт принял его за обычного посетителя… (Очевидно, по голосу он его не узнал. Это и неудивительно – ведь телефон имеет свойство искажать даже хорошо знакомые нам голоса.)

– Значит, всё-таки Чарльзворт? – задумался Доддс, – Но в таком случае…

– Рискну вам напомнить: Конверт со взяткой имел слишком мало шансов дойти до Чарльзворта в нераспечатанном виде, – снова не преминул вмешаться Горенс.

– Да что ты будешь делать с этими коррупционерами! – воскликнул в сердцах Маклуски, – Выходит, ни один из них не мог вымогать у вас взятку? Горенс, вы совсем нас запутали!

– В этом и состоит основная задача автора любого детективного произведения! – злорадно усмехнулся Горенс, – Итак, вы окончательно сбиты с толку и перестали хоть что-то понимать в суматошной круговерти происходящих событий… Тогда я продолжу свой рассказ! Ту ночь я опять провёл в мартингейлском отделении полиции, на жёстком деревянном лежаке в дежурной комнате. На следующий день, ещё до визита в "Недвижрегистр", я успел проделать несколько мелких второстепенных дел в разных концах Мартингейла – но мысли мои, тем не менее, постоянно возвращались к Веллингтону, Чарльзворту, Кенлисайду и их замечательной шаражкиной конторе… (Самое удивительное, что меня куда больше занимала личность того загадочного телефонного вымогателя, а вовсе не личность владельца этой несчастной ночлежки, ради которой я и затеял всю эту кутерьму.) Но вот желанный час настал: Ровно в шестнадцать пятьдесят пять я уже заходил в кабинет Кенлисайда. "Да-да, мне удалось выяснить фамилию собственника спортзала", – сообщил он мне, – "Берите блокнот и записывайте…" "Я подозреваю, что мне нет необходимости её записывать, поскольку она и без того хорошо мне известна", – высказал предчувствие я. И я оказался прав: Кенлисайд назвал мне ту самую фамилию, которую я и ожидал услышать… Как вы думаете, что это была за фамилия?

– Хиггинботтом, – в один голос ответили Доддс и Маклуски.

– Он самый, – подтвердил Горенс, – Да, собственником благотворительной ночлежки в Мартингейле оказался наш старый знакомый из Алексвилла, глава строительной фирмы "Билдбрейк"… Я даже не успел высказать Кенлисайду свою признательность за проделанную работу, как приёмник на его столе прогудел семнадцать ноль-ноль. "Вот и закончился мой рабочий день!" – произнёс он, выключая приёмник с чувством честно исполненного служебного долга, – "Всем ударникам и трудоголикам пора отправляться домой…" "А ваши коллеги по Отделу Информации уже разошлись по домам?" – сам не знаю для чего поинтересовался я, когда мы с Кенлисайдом выходили из его кабинета. "Наверняка!" – без тени сомнений высказался он, – "Обычно в одну минуту шестого их уже и след простыл… А вот мне перед уходом требуется проделать одно важное общественно-полезное дело", – загадочно улыбнулся он, – "А ну-ка подождите секундочку!" Он свернул к соседней двери, на которой висела табличка "Отдел Корреспонденции. Участок Приёма". Приоткрыв её, он призывно прокричал: "Бирн, я ушёл домой! Можете начинать!" "Прямо сейчас и начну!" – ответил из-за двери чей-то приятный раскатистый бас.

– Как это понимать? – выразил недоумение Маклуски, – Горенс, вы опять отыскали иголку в стоге сена?

– Я не виноват! Это получается у меня как бы само собой, – развёл руками Горенс, – Да, я моментально узнал этот голос – хотя так и не смог увидеть его обладателя за дверью Участка Приёма… Приставать к Кенлисайду с уточняющими вопросами мне не пришлось – он сам разъяснил мне все неясности, пока мы с ним выходили из флигеля и двигались по тропинке в сторону магазина. "Это – Бирн, единственный сотрудник Участка Приёма Корреспонденции", – сообщил мне Кенлисайд, – "Вся приходящая в нашу контору почта сперва поступает к нему. Он её регистрирует и сортирует, а затем передаёт в Участок Разноса для доставки конкретным адресатам… Скажем прямо: Наш Бирн отнюдь не перегружен непосильными трудами, поскольку нам сюда не так уж часто пишут (от силы раз-два в неделю). Между прочим, за такую синекуру он получает вполне недурную зарплату! Но этого ему показалось мало – и недавно он устроился на полставки ещё и на вторую работу…" "На какую именно?" – полюбопытствовал я. "После Нового года от нас ушла уборщица, миссис Армистед – вот Бирн и пробрался на освободившееся место!" – снисходительно усмехнулся Кенлисайд, – "Его работа начинается в пять часов вечера, как только контору покидают все прочие сотрудники… Он берёт в руки совок с тряпкой и обходит все наши кабинеты. Сперва он убирает наш флигель; потом – противоположный; а заканчивает главным зданием. Всего полчаса – и дело сделано… Неплохо устроился; не правда ли?"

– Мы с самого начала предвидели, что ваша история завершится примерно таким финалом, – похвастался Доддс, – Да, теперь картина событий окончательно прояснилась… В первый раз ваш звонок застал Бирна в самом начале уборки, в кабинете Кенлисайда, где он совмещал приятное с полезным – мыл пол и заодно слушал по приёмнику последние новости. Сняв трубку с зазвонившего аппарата, он представился Отделом Информации… (Обвинять его в нескромности оснований нет – в тот момент он действительно находился в этом отделе.) Узнав, что звонящий собирается обратиться в "Недвижрегистр" с каким-то запросом, Бирн не упустил случая затребовать с просителя сто фунтов стерлингов – якобы за ускорение рассмотрения его запроса… (Это вполне соответствует его беспокойному и предприимчивому характеру, озабоченному поиском путей всё новых и новых заработков.) На следующий день Горенс немного запоздал со своими звонками, и Бирн успел добраться со своими совками и мокрыми тряпками до кабинета начальника Отдела Информации в главном здании конторы. Ответив на звонок, он вскоре закончил уборку и успел покинуть рабочее место до прибытия Горенса… Нетрудно заметить, что предложенный Бирном способ передачи ста фунтов (в конверте с запросом) на все сто процентов гарантировал попадание этих денег к нему, единственному сотруднику Участка Приёма Корреспонденции. Прежде, чем конверт будет передан в Участок Разноса Корреспонденции, Бирн успеет основательно его прощупать и в случае необходимости вскрыть. Достав из конверта сто фунтов, он переложит запрос в другой конверт и заново его заклеит, надписав на нём "В Отдел Информации" – и ни один борец с коррупцией уже не сможет доказать, что наш бравый мастер швабры и мокрой тряпки получил взятку от клиента своей родной конторы… Собственно, никто и не станет его подозревать – ведь он не имеет ни малейшего отношения к Отделу Информации и никак не может повлиять на ход рассмотрения запросов клиентов…

– История про этот "Недвижрегистр" напомнила мне одну старую детскую загадку, – заметил к слову Маклуски, – "Можно ли заставить пятерых работников сообща вкрутить в патрон одну лампочку – да так, чтобы каждому из пятерых нашлось дело?" Ответ таков: Один из работников залезает на стул, берёт лампочку в руку и поднимает её вверх тыльной частью; четверо других хватают стул (каждый за одну ножку) и подтаскивают его в нужное место – так, чтобы лампочка в руках первого работника касалась патрона. Затем все четверо начинают равномерно перемещаться против часовой стрелки со стулом в руках; сам стул, разумеется, тоже перемещается против часовой стрелки вместе со стоящим на нём первым работником – ну а лампочка у него в руках начинает постепенно вкручиваться в патрон… Аналогичная картина наблюдается и в этом "Недвижрегистре", – не побоялся смелых обобщений он, – Ничем полезным эта контора по большому счёту не занимается – но в ней нашлось место и Отделу Информации, и Участку Приёма Корреспонденции, и Участку Разноса… А ведь принять одно-два письма в неделю и разнести их по нужным кабинетам (расположенным в одной минуте ходьбы друг от друга) было бы вполне по силам и любой уборщице, пусть даже работающей на полставки…

– С вашего позволения, я доведу свой рассказ до логического завершения, – снова взял слово Горенс, – На следующий день (в пятницу, шестого января) я покинул Мартингейл. На выходные я посетил ещё несколько интересных мест и проделал там ещё несколько интересных дел… Наконец, сегодня (в понедельник, девятого января) я прибыл в ваш Пантинктон. Уже завтра утром я намерен возобновить свои странствия. В мои ближайшие планы входит… Впрочем, я, пожалуй, не стану забивать вам голову своими планами, раз вы ещё не отошли от новогодних празднеств, – проявил присущую ему умеренность он, – Ну а ваши ближайшие планы каковы?

– Может быть, нам тоже не стоит забивать ими вашу голову? – засомневался Доддс.

– Обо мне не беспокойтесь: Я уже давно покончил с этими дурацкими новогодним каникулами, – заверил Горенс.

– Тогда мы не станем ничего от вас скрывать, – пообещал Маклуски, – Поскольку вам удалось-таки выяснить фамилию собственника этого несчастного спортивного зала и заодно вывести на чистую воду коррупционера, вымогавшего у вас взятку в размере ста фунтов стерлингов – а попутно ещё и познакомиться с подробным устройством одной любопытной бюрократической конторы, которая…

– Короче говоря, мы намерены отпраздновать ваши успехи в нашей тесной дружеской компании, – известил Горенса Доддс, – Не желаете ли к нам присоединиться?

– Можете не задавать лишних вопросов! – ответил Горенс.

И три прославленных столичных детектива, поднявшись с насиженных мест, протянули свои цепкие натруженные руки к трём большим саквояжам, уже давно стоявшим возле стены в полной боевой готовности.

CXXII. Злостные вредители

– Вот мы и проводили Горенса! – подвёл итог Доддс, неторопливо шагая по пустынной автотрассе.

– Как ни странно, на сей раз никакие неожиданные препятствия не помешали его планам, – добавил Маклуски, следуя чуть впереди коллеги, – Он планировал отбыть из Пантинктона сегодня утром – и он это сделал…

После почти двухминутных размышлений Доддс глубокомысленно произнёс:

– Но, строго говоря, сейчас – не такое уж и утро…

– Не будьте педантом! – дружески посоветовал ему Маклуски, – На улице ещё светло, а до вечернего сеанса в кинотеатре ещё далеко; кое-кто из местных жителей наверняка ещё не успел пообедать. В общем, мы имеем полное основание полагать, что сегодняшнее утро до сих пор продолжается… Но давайте ближе к делу: Чем мы с вами собираемся нынче заниматься? – вернулся к текущим проблемам он.

– Пока сложно сказать, – пожал плечами Доддс, – Для начала я предлагаю ещё раз наведаться в местное отделение полиции и поинтересоваться, не вернулись ли Мюррей и Бродбент из своей поездки на склад…

– А есть ли в этом смысл? – засомневался Маклуски.