Брокингемская история. Том 2

– Наш Директор отбыл в Министерство. На работе он теперь появится в лучшем случае завтра, – сообщил шеф.

– Но тогда не следует ли нам…? – предложил Маклуски.

– Нет! – отрезал шеф, – Вы немедленно отправляетесь в административный корпус! Директор «Махорки» и начальник салона будут ждать вас возле входа в здание.

– Ну что за невезение! – огорчился Доддс, – «Махорка» пускает в наш административный корпус каких-то посторонних арендаторов и имеет с этого дополнительный доход – а мы должны бесплатно разыскивать их свистнутое имущество? Пускай хотя бы компенсирует нам потерю рабочего времени и недополученный доход, – высказал благое пожелание он, – Схема может быть, например, такой: Мы оформим работу в салоне «Апеллес» как своего рода выездную командировку, а «Махорка» оплатит нам все командировочные расходы… Художественные салоны порой имеют юридический адрес совсем не там, где фактический. Если этот «Апеллес» формально находится, допустим, где-то в Ливерпуле, то мы могли бы получить компенсацию за проезд до Ливерпуля в оба конца и за проживание в тамошней гостинице… Конечно, нам с Маклуски положен бесплатный проезд в общественном транспорте. Но если понадобится, мы достанем где-нибудь использованные билеты на поезд и приложим их к нашим командировочным документам…

– Прекратите затягивать ситуацию! – осерчал шеф, – Вам нет нужды оформлять какую-то новую командировку! (Формально вы до сих пор ещё не вернулись из старой.) Итак, я повторяю ваше задание: Вы сию же минуту направляетесь в административный корпус и поступаете в полное распоряжение директора «Махорки» до конца текущего дня! (Или же до обнаружения пропавшего предмета, если это случится раньше.) Завтра утром вы снова приходите ко мне в кабинет, а там будет видно… Вам всё понятно? Тогда приступайте к выполнению!

Несколько минут спустя два прославленных детектива, пройдя сквозь вертушки проходной своей родной конторы, снова оказались на так называемой внешней территории. (С проходом через вертушки в рабочее время у них никогда не возникало никаких проблем, поскольку оба они располагали особым служебным вкладышем на свободный вход-выход.) Двухэтажный административный корпус виднелся чуть поодаль. Как ни странно, возле его входной двери не было видно никаких ожидающих… Справедливо расценив это как невыполнение принимающей стороной взятых на себя обязательств, знаменитые детективы решили в ответ слегка отсрочить собственные обязательства. Пройдясь мимо административного корпуса, они оперативно дошагали до родного общежития и, пользуясь удобным случаем, воспользовались телефонным аппаратом постоянного дежурного Латмера, чтобы позвонить на благотворительную фирму «Утка». (Номер нужного телефона им был известен из фирменного бланка, недавно попавшего в руки полиции Крукроуда.)

Как и следовало ожидать, трубку на том конце провода так никто и не снял. Напряжённо размышляя над вопросом, что бы это могло означать, детективы поднялись на второй этаж, зашли в свою одноместную комнату без мебели и ненадолго задержались в ней для более обстоятельных размышлений. Опасаясь, что их предстоящее пребывание в салоне «Апеллес» может непоправимо затянуться, они заодно провели свой давно намеченный плановый обед. (Это выглядело тем более кстати, что тем утром их плановый завтрак в силу известных причин получился не вполне полноценным.) Покончив с обедом, два мастера сыска и розыска снова поспешили на выход, чтобы ещё немного поразмышлять над различными тонкостями текущей ситуации.

Прогуливаясь по одному из соседних дворов, они удачно наткнулись на большой мусорный ковш, доверху наполненный многочисленными бытовыми отходами. (Часть этих отходов, не уместившись внутри ковша, была навалена непосредственно на асфальте.) Закурив свои знаменитые большие трубки, столичные детективы немного постояли возле ковша, разглядывая его разнообразное содержимое. Их наибольшее внимание привлекла целая россыпь пробок из-под шампанского… (Судя по всему, кто-то недавно отмечал какое-то важное событие и не поленился откупорить несколько десятков бутылок этого пенистого напитка.)

Но всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Подошёл вскоре к концу и очередной плановый перекур двух прославленных мастеров сыска, розыска и длительных напряжённых размышлений… Затушив и попрятав по карманам свои давно погасшие курительные принадлежности, они снова направились в сторону административного корпуса, влекомые своим неодолимым чувством служебного долга. По дороге они не переставали теряться в догадках над вопросом, а что же такого могло быть похищено из художественного салона «Апеллес»…

Следует признать, что известие о краже из «Апеллеса» отнюдь не стало для них полной неожиданностью. Они уже давно предвидели, что рано или поздно нечто подобное должно было обязательно приключиться… Вообще-то административный корпус принадлежал их родной Центральной полиции и числился на её балансе. Но некоторое время назад соседняя фирма МХРК настояла на том, чтобы некоторые пустующие помещения этого корпуса были переданы ей во временное пользование якобы для служебных нужд. (Просьбу «Махорки» поддержало Министерство. Его мнение и оказалось решающим.) Вскоре выяснилось, что за нужды тут имелись в виду – «Махорка» моментально сдала полученные помещения в субаренду каким-то посторонним конторам и кое-что на этом подзаработала. Руководство Центральной полиции не успело и глазом моргнуть, как у него под боком в административном корпусе вдруг начали вырастать, как грибы после дождя, всякие туристические агентства, ремонтные мастерские, цветочные магазины и прочие недоразумения. Одним из них оказался художественный салон «Апеллес», возглавляемый неким Лофтхаузом… Разумеется, ничем хорошим подобная неразбериха завершиться не могла. Её закономерным следствием и стало похищение из этого салона какой-то ценной картины.

Когда административный корпус появился в виду где-то далеко впереди, прославленные детективы сразу убедились в том, что на сей раз ожидающие честно исполняют взятые на себя обязательства: Возле главного входа в здание в нетерпении расхаживали туда-сюда сразу две человеческие фигуры в парадно-деловых костюмах. Заметив новоприбывших, обе радостно зажестикулировали… Один из ожидающих был детективам хорошо знаком в качестве руководителя соседней конкурирующей конторы. Второго они увидели впервые, хотя уже были о нём порядком понаслышаны… Стоит добавить, что директор «Махорки» отличался изрядными размерами – главным образом, в толщину. Его парадный пиджак с трудом удавалось застегнуть на одну-единственную пуговицу. А вот Лофтхауз оказался строен и поджар. Костюм сидел на нём вполне удачно и без проблем застёгивался всюду, где требовалось… Наблюдательные детективы подметили также одну любопытную деталь: Оба их оппонента в присутствии друг друга увлечённо играли добровольно взятые на себя роли – один изображал пламенного служителя муз, а другой – их преданного покровителя.

– Наконец-то вы изволили объявиться! – поприветствовал подошедших директор «Махорки», не без намёка поглядев на свои наручные часы, – Между прочим, я вызвал вас в административный корпус ещё полтора часа назад… В чём причина вашей задержки? – грозно осведомился он.

– Пробки на дорогах, – позволил себе остроумный каламбур Доддс.

– Какие пробки? – опешил директор, – Вы что, отправились к нам на автомобиле? – он бросил недоумевающий взгляд на видневшуюся неподалёку проходную Центральной полиции.

– Об автомобилях мы поговорим с вами как-нибудь в другой раз, – пресёк неуместное любопытство Маклуски, – Не будем терять драгоценного времени! Приступим к осмотру места происшествия! – призвал он всех присутствующих и первым направился внутрь административного корпуса.

– Доддс-Маклуски, имейте в виду: Это дело находится под моим неусыпным контролем! – предупредил детективов директор «Махорки», – Я буду периодически заглядывать в салон в течение дня и проверять, насколько добросовестно вы справляетесь со своими обязанностями… Лофтхауз, познакомьте их с местом событий и подробностями происшествия! – предложил он своему напарнику.

Закончив с раздачей предостережений и ценных указаний, главный покровитель искусства поспешил на родную «Махорку», а начальник салона и два детектива зашли наконец в административный корпус. По дороге до места происшествия Лофтхауз в общих чертах познакомил своих спутников с сутью дела… Она выглядела примерно так: Художественный салон «Апеллес» арендовал в данном здании два помещения на первом этаже. Лофтхауз называл одно из них выставочным залом, а второе – подсобкой для хранения запасного фонда. (На самом же деле первое помещение было обычной рабочей комнатой, а второе – кладовкой.) Со вчерашнего дня в выставочном зале проводится небольшой косметический ремонт. Грубо говоря, он ограничивается лишь побелкой потолка и стен. (Оплачивает ремонтные работы, разумеется, Центральная полиция, которая является владельцем административного корпуса и всех его помещений.) Для проведения работ были наняты по линии профсоюза три каких-то случайных типа. (Где их подцепил профсоюз, не вполне понятно.) Фамилии этих трёх работников – Булл, Шарк и Бутчер. Судя по всему, до вчерашнего дня они не были между собой знакомы. Профессиональными ремонтными работниками они не являются. Их скорее следует считать мастерами широкого профиля… Накануне они с утра до вечера белили потолок и стены в выставочном зале. Все произведения искусства, ранее выставленные в этом помещении, были загодя убраны в подсобку. Но эта мера не помогла, поскольку в течение дня трое белильщиков периодически наведывались в подсобку, чтобы набрать в ведро новую порцию воды. (Так уж вышло, что ближайший умывальник с водопроводным краном находится как раз в этой подсобке.) Вообще-то подсобка была заперта, но Лофтхауз сам в начале рабочего дня выдал белильщикам запасной ключ от её двери. Естественно, в тот момент он даже не подозревал, к каким плачевным последствиям это приведёт… В конце вчерашнего рабочего дня Булл, Шарк и Бутчер завершили текущий объём работ и разошлись по домам. Вскоре после их ухода и обнаружилось, что из подсобки исчезло наиболее ценное произведение искусства. Это была картина какого-то талантливого современного художника, выполненная в стиле то ли модернизма, то ли кубизма, то ли сюрреализма. Ещё утром она стояла на положенном месте, а вечером её в подсобке уже не было. Лофтхауз и его искусствовед Гарднер добросовестно перерыли все свои артефакты и готовы поручиться, что нужная картина среди них теперь отсутствует. Очевидно, похитить её мог лишь кто-то из трёх белильщиков… Самое удивительное, что сегодня утром все трое, как ни в чём не бывало, снова явились в административный корпус для продолжения ремонтных работ. Все обвинения в похищении картины они решительно отвергают. В данный момент они сидят в выставочном зале и дожидаются дальнейшего развития ситуации. (До новых побелочных работ их пока не допускают.)

Пока Лофтхауз излагал детективам суть дела, он как раз успел довести их до так называемого выставочного зала, расположенного в самом дальнем и труднодосягаемом уголке первого этажа. Заглянув в зал, новоприбывшие увидели перед собой совершенно пустое помещение со свежепобеленным потолком и свежезаляпанным побелкой полом. Единственной мебелью в нём был небольшой дощатый рабочий стол. Трое подозреваемых, за неимением других стульев и кресел, сидели на этом столе, одетые в рабочие спецовки и самодельные бумажные пилотки. В этой рабочей униформе они выглядели на удивление одинаково и отличались друг от друга разве что по фамилиям.

Прозрачно намекнув Лофтхаузу, что его присутствие при допросе подозреваемых необязательно, детективы спровадили директора салона немного погулять по окрестностям, а сами приступили к беседе с тружениками широкого профиля. Как и следовало ожидать, на прямой вопрос о своей причастности к ограблению салона «Апеллес» все трое уверенно заявили, что картину не похищали. По их мнению, её скорее всего спёрли сами Лофтхауз и Гарднер.

Решив слегка поменять тактику, Доддс и Маклуски пригласили белильщиков принять участие в небольшом плановом перекуре в дальнем закутке коридора возле так называемого заднего окна. (Хотя оба детектива совсем недавно уже успели провести свой плановый перекур возле мусорного ковша, они справедливо посчитали, что ради пользы дела процедуру не зазорно будет повторить.) Разумеется, Булл, Шарк и Бутчер были вызваны на перекур не все сразу, а поочереди. Тем самым у них появилась возможность более откровенно высказаться по поводу своих случайных коллег по работе…

Итоги перекура оказались вполне ожидаемыми: Все трое белильщиков подтвердили, что вчера вечером ушли домой по-одиночке. Ни одному из них не известно, с каким багажом покидали административный корпус двое его коллег… Впрочем, Булл по секрету признался: Хотя Бутчер и Шарк, конечно же, ребята хорошие и весёлые, но картину из подсобки, судя по всему, прихватили они. В свою очередь Шарк заявил, что похитителями, по его догадкам, являются Булл и Бутчер – ну а Бутчер высказал убеждённость, что картину спёрли Шарк и Булл.

Эти показания, ввиду их банальности, тривиальности и конфиденциальности, не были зафиксированы на бумаге. Зато прославленные детективы не посчитали за труд занести в свои верные записные книжки ответы подозреваемых на вопрос об их отношении к современному искусству… В переложении на удобочитаемый литературный язык они выглядели следующим образом:

Булл: «Я очень уважаю всякое там искусство – картины, статуи, фильмы, балеты, оперетты… Сам я в современной живописи смыслю не шибко. Лофтхауз вчера что-то говорил нам об этой картине, какая она талантливая и гениальная – и я ему охотно верю. К сожалению, сам я ничего ценного в ней разглядеть не смог».

Бутчер: «Я живопись не люблю. (Я люблю рок-н-ролл.) Наверно, есть где-то на свете кто-то, кому нравится это современное искусство… Но среди моих знакомых таких ненормальных не водится».

Шарк: «Вся эта современная живопись – сплошная мазня. Когда я учился в школе, я и сам малевал нечто подобное на уроках рисования. Учителя ставили мне двойки и говорили, что у меня начисто отсутствует художественный вкус… Не представляю, какой идиот мог позариться на подобную халтуру из нашей подсобки!»

Помимо этого во время перекура удалось прояснить ещё один важный нюанс, касающийся времени исчезновения картины. Как оказалось, вчера белильщики наведывались в подсобку за водой поочерёдно примерно раз в час. В это время картина стояла на самом видном месте и сразу бросалась в глаза всем входящим. Однако стояла она там отнюдь не весь день… Вот что показали по этому поводу подозреваемые (время указано приблизительно):

«9.00. Булл – картина была.

10.00. Шарк – картина была.

11.00. Бутчер – картины не было.

12.00. Булл – картины не было.

13.00. Шарк – картина была.

14.00. Бутчер – картина была.

15.00. Булл – картина была.

16.00. Шарк – картины не было.

17.00. Бутчер – картины не было».

Закончив беседу с последним из подозреваемых, детективы отправили его обратно в выставочный зал, а сами ещё немного задержались возле заднего окна, изучая только что записанные показания. За этим занятием и застали их неожиданно появившиеся в дальнем закутке Лофтхауз и директор «Махорки». (Очевидно, дело было вовсе не в их глубокой проницательности и высокой профессиональной интуиции. О текущем местонахождении детективов их наверняка известил кто-то из троих белильщиков.)

– Ну, как продвигается расследование? – поинтересовался директор.

– Пока – строго по плану, – заверил Маклуски, убирая в карман свою давно погасшую трубку, – Показания с подозреваемых сняты. В данный момент идёт процесс их всестороннего изучения и осмысления… Кстати, не пора ли нам осмотреть место, где хранился пропавший предмет? – удачно вспомнил он.

Через минуту все четверо уже стояли перед ничем не примечательной дверью с табличкой «Кладовая» в той же задней части коридора первого этажа, за углом от выставочного зала. Лофтхауз вставил ключ в замочную скважину и отпер замок… Когда дверь открылась, глазам присутствующих предстало небольшое помещение типа подсобки для хранения ненужных вещей. Но вместо старых чайников и драных сапогов оно было битком набито беспорядочно наваленными повсюду шедеврами современного искусства… Всевозможные поделки из картона, резины и пластмассы лежали кучами на полу, на крохотном столе и друг на друге. Все они имели весьма абстрактный вид, а об их глубинном смысле можно было догадаться лишь по прикреплённым к ним биркам с названием… Этот вид шедевров относился к так называемой современной скульптуре. Помимо этого в кладовой складировались и произведения так называемой современной живописи, имевшие вид обычных прямоугольных картинок с рамками. По большей части на них были изображены некие хитроумные комбинации из кубических, призматических, сфероидальных и пирамидообразных контуров, изредка перемежающихся со стилизованными человеческими фигурами, имеющими квадратные головы и треугольные глаза. По всей вероятности, на современном культурном жаргоне всё это называлось предметной живописью… А живопись абстрактная была представлена полотнами с более сложными сюжетами, на которых невозможно было различить ни одного известного в природе тела.

– Да-да, очень мило, – признал Доддс, настороженно осматривая помещение, – Но где здесь умывальник с водой?

– За дверью в левом дальнем углу, – подсказал Лофтхауз. Прославленные детективы со всеми мерами производственной безопасности пробрались между шедеврами современного искусства в дальний левый угол. За крошечной дверцей действительно оказалась миниатюрная каморка площадью около одного квадратного метра, и в ней действительно висел самый настоящий умывальник с водопроводным краном… Дабы развеять последние сомнения, детективы открыли воду и вымыли руки, а затем закрыли кран и выбрались из каморки обратно.

– Вот мы и осмотрели место происшествия! – подвёл промежуточный итог Маклуски, – Кстати, где и когда вы видели пропавший предмет в последний раз? – обратился он с вопросом к Лофтхаузу, всё ещё стоявшему в коридоре возле открытой двери вместе с директором «Махорки».

– Здесь, вчера в начале рабочего дня, – руководитель художественного салона ткнул пальцем куда-то в правый ближний угол, – Я объяснил этим троим раздолбаям, где находится умывальник с водой, и предупредил, чтобы они бережно обращались с нашим запасным фондом. Я обратил их особое внимание на эту картину, поскольку это был наш наиболее ценный экспонат. В случае его порчи никакая материальная компенсация не смогла бы возместить нам потерю. (Эту картину нам недавно принёс один молодой талантливый художник… К сожалению, его фамилия вылетела у меня из головы.) Я прямо так и сказал этим болванам: Некоторые коллекционеры с радостью купили бы у нас эту штуку за пятьдесят… нет, даже за сто тысяч фунтов!

– Возможно, кто-то из этой троицы воспринял ваши слова как руководство к действию, – хмыкнул Доддс.

– Но давайте поставим вопрос ребром: Стоит ли овчинка выделки? – Маклуски вопросительно посмотрел на директора «Махорки», скромно выглядывавшего из-за плеча Лофтхауза, – Имеет ли нам смысл разыскивать пропавший предмет и возвращать его законному владельцу?

– Что за нелепые вопросы? – удивился покровитель искусства, – Между прочим, разыскивать и возвращать похищенное – ваша прямая служебная обязанность!

– Но, может быть, будет проще попросить вашего художника, чтобы он нарисовал вам ещё одну картину взамен утерянной? – попытался решить проблему с другого конца Доддс.

– Подобную постановку вопроса я считаю недопустимой! – проявил твёрдость Лофтхауз, – Похищенная картина была единственной и неповторимой. Воспроизвести её во всех подробностях не под силу никому – даже её создателю! И вообще к культурным объектам нельзя подходить с той же меркой, что и к грубым материальным ценностям… Искусство не имеет цены в обычном смысле этого слова. Живопись, скульптура, музыка – всё это бесценно и неизмеримо! – (при слове «музыка», его правая рука непроизвольно дёрнулась, как бы бренча на воображаемой гитаре), – Конечно же, пропавшая картина должна быть безусловно найдена и возвращена салону «Апеллес», – без тени сомнений заявил он.

– Да-да, это всё понятно, – кивнул головой Маклуски, – Но давайте рассуждать логически: Похититель вряд ли является поклонником современной живописи. Маловероятно, что он похитил картину для собственного пользования. Скорее всего, он уже успел сбагрить её вчера вечером в какой-нибудь другой художественный салон или какому-нибудь частному коллекционеру. Допустим, нам удастся напасть на следы похищенного предмета и выйти на его новых владельцев… Но каким образом мы сумеем изъять его у них и вернуть вам? Новые владельцы приобрели вашу картину вполне законно и заплатили за неё свои собственные деньги. Ни один суд не сможет просто так конфисковать краденую вещь у добросовестного покупателя. Вам придётся терпеливо дожидаться, пока наша неторопливая британская Фемида удосужится осудить похитителя и заставить его заплатить вам компенсацию, достаточную для обратного выкупа картины…

– Это нас не устраивает! – замахал руками Лофтхауз, – Суд может затянуться на несколько лет – а ещё неизвестно, протянет ли столько наш «Апеллес»… Но неужели эта проблема не имеет более простого и быстрого решения?