Последний Блеск

Последний Блеск
Алекс Картрайт

После ядерной войны общество пришло в упадок и расцвело заново: летающие машины, продвинутая медицина и совершенные импланты, служащие лучшей версией человеческого тела. Общество осталось тенью былого гуманизма, люди стали заботиться только о себе, но в дальнем мегаполисе появляется группировка альтруистов, коих не заботит заработок и мнение окружающих. Смогут ли добрые души победить пороки в людях? А уж тем более – пороки в себе самих?

Алекс Картрайт

Последний Блеск

Никогда не позволяйте морали удерживать вас от правильных поступков.

Айзек Азимов

Сомнения

«…А за прошедшую ночь в Тир-Сити было найдено восемь мертвецов! Охота на ведьм продолжается с такой лихвой, что наша бравая полиция попросту не поспевает за модой. Интересно, куда они девают выжатый эриун? Даю зуб на отсечение, остатки делят между-»

Щелчок и кряканье.

Редхаунд не промахивается даже резиновой уткой, что пришлось швырнуть в круглое подобие радио-приёмника. Он чуть хмурит брови, разглядывая свои стальные костяшки – подумать только, у всех его знакомых подавно куча железа в теле, на улице летают бесколёсные машины, а человечество всё ещё вынуждено слушать радио через примитивные приёмные устройства.

– Чем тебе в этот раз не угодили? – чёрные волосы, узкие тёмные глаза и, как обычно, крайне сосредоточенное выражение лица. Прокси всегда выглядит как напряжённый хирург, стоит ему дорваться до сборки огнестрелов, – Мне казалось, тебе нравится радио Призрака. За честность.

– Не в этом дело, – Редхаунд откидывается на спинку старого, скрипучего кресла и смотрит в пластиковый потолок. Там отражаются его красноватые линзы в глазах да мешки под ними с шрамом подле губ. Этим утром бритвенный станок одержал победу за счёт нечестного помощника в лице ржавчины, – Просто хочется тишины.

– Чего-чего? – на вечно плоском лице Прокси мелькает тень ухмылки, пока руки с почти балетным изяществом вынимают из ящика парочку капсул с жидкостью небесного цвета, что в полумраке светятся, точно неоновая вывеска, – Подумать только, наш вечно болтливый Ред захотел тишины. Того гляди перестанет рваться вперёд всех остальных Ловцов.

– Да завались ты… И без тебя хреново, – Хаунд сдувает упавшие на глаза каштановые пряди и усмехается, косясь на своего друга за работой, – Слушай, а зачем тебе столько эриуна?

– Про запас, – ответ ровным тоном и взгляд исподлобья сродни визитной карточке, стоит лишь задать ему глупый вопрос, – Ты же постоянно не рассчитываешь свои силы. Сколько раз звонишь кому-нибудь из наших да скулишь, что снова по нулям.

– Не так уж и часто!

Редхаунд фыркает и снова смотрит в потолок.

Часто.

Люди прошлого, сгинувшие в ядерном пепелище, грезили о настолько технологичных протезах, что они бы работали от обыкновенных импульсов мозга, но их реальность не так похожа на фантазию – все импланты работают от Эриуна. Редхаунд в химии не силён, но наверняка замена крови в железной руке всяко лучше, чем если бы её пришлось снимать и оставлять на ночь заряжаться, верно? Да… За окном летают машины, сканеры от «Заслона» диагностируют рак в самом зачатке, а вся кибернетика в теле всё ещё работает на треклятом эриуне. Даже радио кажется не таким атавизмом.

– Ты и вправду замолк, – несколько удивлённо произносит Прокси, заряжая небесно-голубую жидкость в инъектор, – Никогда не видел тебя таким. Точно всё в порядке?

– Я… Я не знаю. Наверное.

– Врёшь.

– Вру, – тихая усмешка, не отрывая взгляда от потолка. Не хочется смотреть на того, кто и так видит людей насквозь, как живой полиграф, – И ты это знаешь.

– Это из-за новенькой?

Молчание было очевидным знаком. Редхаунд кусает губу и чуть хмурится, качает головой и пожимает плечами, закидывая ногу на ногу, да теперь поглядывает в сторону круглого окна, за которым сияли закат, небоскрёбы и чужие надежды на то, что Тир-Сити действительно даст им желаемое.

– Я бы предположил, что ты ей не доверяешь, ибо она действительно мало о себе рассказала… – Прокси продолжает со взглядом уже более мягким, отодвигая с особой нежностью собственные инструменты, – Но дело в другом, правда?

Он молчит. Молчит, чуть склонив голову. Молчит, даже выдыхая без звука. В повисшей тишине слышен гул пролетающих мимо автомобилей-эфиров и тиканье довоенных часов, что чудом уцелели в разрухе старого мира. Те самые настенные часы в виде странной мультяшной собаки сейчас смотрели на эту сценку с осуждением.

– Я… Ладно, я сдаюсь, – Редхаунд садится, смеётся столь сдавленно, словно сейчас закашляется, да зачёсывает обеими руками своими волосы цвета тёмного шоколада назад. На губах так и остаётся немного нервная улыбка, пока взгляд направлен в сторону окна, но никак не на собеседника, – У неё ломкие от розовой краски волосы, глупая улыбка с щербинкой между зубов и странный, тихий смех. Постоянно ходит лишь в белых куртках, а наивность порой сильнее моей, но… Чёрт, чувак, этот блеск в её глазах. Я знаю, что это импланты с самым красивым фиолетовым оттенком в мире! Знаю! Но… Этот блеск правда живой.

Прокси пару раз моргнул с тяжёлым вздохом, да потёр переносицу. Качнув головой без лишних комментариев, он вынул из своего обколотого значками рюкзака флягу да сделал пару глотков – и в ней отродясь не было спиртного, как и сейчас.

Хотя именно в данный момент лишний градус лишним не будет.

– Я, конечно, догадывался, что появление Колибри на тебе отразится, но что бы настолько, – плечи более расслабленно опускаются и Прокси невольно, как и его собеседник, сморит в окно. Солнце село, а город всё ещё сияет, как днём, – У тебя по три «особенных» и «тех самых» на неделе. Я даже удивлён, что в этот раз твои поэтичные выражения не повторяют предыдущие.

– Потому что она и есть та самая! – Хаунд тут же переводит взгляд на друга и фырчит, точно недовольный подросток.

– Тебе бы перестать вечно полагаться на других, а потом уже об отношениях думать. На Ловцов люди, вообще-то, надеются! И Колибри это прекрасно понимала, присоединяясь к нам, – Прокси довольно резко поднимается со своего рабочего места, грубым движением ноги подпинывает стул к столу, да касается чёрного устройства в ухе, что тут же засияло синим диодом, – Синька, подлетай к нам. Тут у Реда, похоже, температура, ибо он уверен, что в этот раз точно всё серьё-

Фразу прерывает прилетевшая точным броском подушка и комната вместо напряжённых разговоров и тиканья часов наполняется смехом.

Ловцы Ветра

– О-ой! Снова влюбился и в этот раз всё серьёзно!

Синица. Для близких – синичка. Для близких друзей – Синька. Королева драмы и та, на кого можно надеяться в самые трудные мгновения жизни.

В общем-то, парни на неё и надеялись, но столь долгое общение разбудило в её товарищах тёмную сторону… А именно – неприкрытую любовь к обсуждениям личной жизни, как своей, так и чужой. Во все времена этот досуг будет круче чем любое кино в виртуальной реальности.

– Да не драматизируй ты так, – Хаунд краснеет до кончиков ушей, точно смущённый ученик средней школы, да отводит взгляд. Теперь они снова собрались бывшим полным составом глупцов-альтруистов и снова их тема обсуждения – это «Как опозорить нашего лидера в его же глазах», – Ты вообще в очередной раз покрасилась.

– Очередное расставание – новая жизнь, – Синица улыбается своими запредельно белыми зубами и наматывает уже бирюзовую прядь на палец, вальяжно расположившись в кресле-мешке цвета столь кислотного, что даже смотреть больно, – У нас завтра с Колибри первое задание, помните?

– Уж Ред-то о таком не забудет, – Прокси касается стола и на выскочившей голограммной панели попросту выбирает начинку для пиццы, словно не особо вникая в подобный разговор, – Вы что есть буде-

– Пепперони! – звучит ответ хором.

– Так я думал, – он тихо хмыкает и выбирает себе, как обычно, отдельную трапезу, – Так вот, к слову о Коли… Я уверен, что нашему бравому предводителю эти розовые локоны являются во снах, и он сам в шаге от того, чтобы сделать так же.

– Неправда! – Редхаунд невольно косится на отражение в окне. Его тёмные волосы спутались неприятными паклями, похожими на гнёзда птиц из учебных материалов по биологии, – Во всяком случае, красить волосы я точно не буду… Даже ради девушки.

– С чего бы это? – Синица чуть щурится, расплываясь в донельзя довольной улыбке.

– Эта химия убьёт мой имидж, – Ред и сам зеркально ухмыляется, зачёсывая своё подобие причёски назад, – А я хочу показывать себя в лучшем свете!

– Так голову мой для начала чаще, чем раз в четыре дня, – Прокси отрывается от выбора тысячи видов суши и поднимает взгляд, лишь бы убедится, что его друг явно далёк от «показывания себя в лучшем свете».

– Ты цены на воду видел?

– Это, к слову, тот ещё резон, – Синица хихикает, прикрывая губы ладонью, что обмотана грязными спортивными бинтами, – Говорят, на востоке она дешевле.

– Там она и радиоактивнее, – Прокси пожимает плечами, – Кто знает, может Реду стоит туда переехать. Блеск в глазах будет тот ещё.