Незаконный наследник. Стать жестче

– Люсинда, – я подошёл к проходу, сел на корточки, и только после этого высунулся, чтобы оценить обстановку. – И патронов у неё много.

– Ты взял девочку с собой? – в голосе Ушакова, который приобретал былую уверенность, проскользнуло удивление.

– Я пока не сошёл с ума. – Пробормотал я. – Когда я нашёл Егора, она была уже здесь, и чтобы дурацких мыслей не возникло, – я поднял руку, – её привёз в мой дом Громов. Я в это время уже был здесь. Но передатчик выпал, когда Егора тащили, поэтому я оказался не рядом с ним, а в одном из коридоров. Как я понимаю, Люся нашла общий язык с Паразитом, и он перенёс её сюда. Зачем, почему, я не знаю. Этот кот поступает так, как считает нужным. И он с ней не остался, знал, что девочка справится. И она справилась, что уж там. Думаю, что тот урод, которого она убила, бежал сюда с одной целью, добить пленника. – Я заметил, как при этих словах побелели костяшки пальцев Ушакова на руке, сжимающей трость. – Мне нужно было решить ещё одну проблему. Поэтому я устроил их в укрытие и дал ей обрез. Вот только, похоже, нервы у неё всё-таки сдали, раз она палит даже не на движение, а на звук.

– Чеширский кот никогда не перенёс бы её сюда к моему мальчику, если бы девочка Егора не… – Ушаков не договорил, а начал что-то просчитывать про себя.

Вот только Егор всё ещё нуждался в помощи. И надо было как можно быстрее достучаться до Люси. Ладно, рискнём. Я поднялся и обозначил намерение войти.

Бах! Едва успев спрятаться, упав для надёжности на пол, я задумался. Что надоумило меня дать ей обрез? И что нам теперь делать?

Глава 3

– Люсь, у тебя два варианта: или ты прекращаешь палить и помогаешь доставить Егора к целителю, или я считаю выстрелы, и когда ты последний патрон истратишь, мы всё равно вытаскиваем Егора и везём к целителю, только на этот раз без тебя. – Крикнул я, приложив руки ко рту рупором. – Только сначала посмотри на Егора, он сможет ждать, пока ты все патроны расстреляешь?

– Константин Витальевич, а кто ещё с вами? – раздался голос Люсинды.

– Андрей Никитич, – ответил я.

– Ой, – раздалось из глубины цеха.

– Вот тебе и «ой». Ты, между причём ему только что чуть нос не отстрелила. – Ушаков при этих словах так на меня глянул, но я развёл руками. Надо же немножко приукрасить, чтобы до неё дошло наконец, что пора приходить в себя. – Будешь хулиганить, тебя даже навестить Егора не пустят.

Она молчала почти минуту, и когда я уже решил, что не сумел до неё достучаться, раздался напряжённый голос девушки.

– Идите сюда. Только сначала вы, потом все остальные.

– Разумное решение, – пробормотал я. – Я иду, не стреляй.

До стола я добрался быстро. Наверное, то, что шёл я в их направлении достаточно уверенно, убедило Люсю окончательно. Отодвинув стул, я заглянул внутрь импровизированного убежища и тут мне в рожу уткнулся ствол обреза. Я скосил глаза на него, затем очень аккуратно двумя пальцами отодвинул от лица эту смертельную игрушку.

– Не надо меня убивать. Ты в этом случае без работы останешься, и резюме себе испортишь. Никто не наймёт секретаря, если у него в строке «причина увольнения с прежнего места работы» будет значиться убийство босса.

Люся мои потуги не оценила, зато она окончательно осознала, что всё закончилось, положила обрез и разревелась, закрыв лицо руками. Я же перевёл взгляд на Егора.

Ушаков был в сознании. Более того, он умудрился приподняться на локтях, а одна рука замерла в атакующем жесте. Вокруг него появилась дымка искажённого воздуха. Он сумел призвать дар, несмотря на то, что едва сознание не терял от терзающей его боли.

– Успокойся и побереги силы. Видят боги, они тебе понадобятся. – В ответ на мои слова Егор расслабился и снова опустился на пол, прикрыв глаза. – Ты давно в себя пришёл?

– Когда вы меня с цепи снимали, – он говорил шёпотом. Но ведь тот ублюдок намекал, что выдавить из Егора крик у них не получилось. Понятно, от напряжения связки повредил. Ничего, деду вон вообще их перерезали. Восстановят. – Я сразу хотел тебе пару ласковых сказать, за то, что Люсю сюда притащил. Но потом услышал, что это не ты, а твой кот ненормальный.

– Ты бы связки поберёг, что ли, – посоветовал я ему. И тут перехватил очень странный взгляд, которым Люсинда смотрела на него. У них явно что-то произошло, пока они сидели здесь одни. Ничего, взрослые люди, сами разберутся.

– Уберите этот чёртов стол, – раздался раздражённый голос Андрея Никитича. – Устинов, мать твою, ты что собрался своего командира за ноги оттуда вытаскивать? Где носилки? Что за стадо баранов! Егор, как выздоровеешь, уволь половину к чёртовой матери!

Тут стол, наконец, отодвинули, Егора уложили на носилки, и Андрей Никитич подошёл, взяв правнука за руку. Они не говорили ничего друг другу, только смотрели в глаза. Этот молчаливый диалог длился довольно долго, затем глава Ушаковых улыбнулся и осторожно погладил Егора по волосам. После этого обернулся к стоящей рядом с носилками Люсинде. Также молча рассматривал её, а затем подошёл и очень аккуратно повернул её голову, глядя при этом на шею, где синяки, оставленные пальцами убитого ею урода, уже начали чернеть.

После этого он отошёл от них, дав целителю, которого прихватил с собой, уже осмотреть своего пациента.

Оглядевшись, Андрей Никитич подошёл к тому месту, где мучили Егора. На полу была кровь, в крови были цепи, разорвавшие кожу запястий Егора. Люсинда кое-как их замотала, судя по всему, существенной частью своей юбки, поэтому слишком большой кровопотери удалось избежать. А я сразу и не обратил внимания на то, что они кровоточат. Хорошо хоть девчонка разобралась. Ушаков поднял блокирующие дар оковы, которые тоже были в крови, осмотрел и швырнул их на пол. Судя по выражению его лица, оставшимся в живых исполнителям этой акции, ой как сильно не повезло, что я их не убил.

– Твоя работа? – Ушаков кивнул на оба трупа, лежащих неподалёку. Я вытащил кинжал, и чтобы чем-то занять руки, принялся чистить ногти. Взглянув на тела, покачал головой.

– Со сломанной шеей – Егора. Эти твари даже в сторону его не оттащили, уроды, что с них взять. А который с ножичком в шее – Люсин. Я так понял, её брат разным подобным штукам учил. А он был… – Ушаков должен знать, что родословная у Люси не отвечает его стандартам даже в минусовой степени.

– Я знаю, кем был её брат и за что сидел её отец, – отмахнулся Андрей Никитич, я же удивлённо приподнял брови и сунул кинжал в ножны.

– Однако, – протянув это, я замолчал, чтобы переварить новость о том, что Андрей Никитич зачем-то собирал о Люсинде сведения, но не запретил при этом правнуку практически поселиться у неё.

Целитель уже закончил осмотр и о чём-то яростно говорил по телефону, сыпя терминами, половина из которых была мне непонятна. После этого он кивнул внимательно смотрящему на него Андрею Никитичу.

– Детей в клинику, – отдал распоряжение Ушаков, и тут же двое бойцов подскочили к высоким носилкам, подхватили их, убрав ножки, на которых носилки стояли и рысью понеслись к выходу. Судя по тому, что Егор не подавал признаков жизни, его накачали чем-то, погрузив в лёгкую кому. Ну, и правильно, нечего ему продолжать терпеть боль. Люся сначала растерянно смотрела, как уносят Егора, но тут к ней подбежал один из бойцов и, придерживая за талию, потащил в том же направлении. Глава клана сказал детей, значит, детей. Они и на меня начали поглядывать, но я молча сунул кулак под нос Устинову, и от меня отстали.

– Мы снимаемся с позиций? – Устинов повернулся от меня к Андрею Никитичу, и тот кивнул.

– Оставь здесь взвод, они мне понадобятся, – распорядившись, Ушаков повернулся ко мне. – Кто-то выжил?

– Выжили, – я кивнул. – Их нельзя убивать, – добавил после небольшой паузы. – Ну, то есть, парочку можно, чтобы душу отвести, но остальных нельзя. Это не просто бандиты, это заговорщики, преследующие весьма чёткие цели. Почти все занимают определённые государственные должности, даже вон тот, – и я кивнул на приземлённое Егором тело.

– Вот как, – Ушаков подошёл к трупу и тростью перевернул его на спину. Тело уже начало костенеть, поэтому Андрею Никитичу пришлось приложить определённые усилия. – Ну надо же, Касьянов. То-то в последнее время в Совет столько жалоб поступило на необъяснимые ошибки в составлении патентов. – Он снова повернулся ко мне. – Говоришь, оставшиеся в живых, примерно этого уровня?

– Да, – я кивнул. – И тут проблема национальной безопасности.

– Подозреваю, что Подоров в курсе, – Ушаков поморщился. – А я всё гадал, почему мне заблокировали право реагировать на эти недочёты в работе всех этих бюрократических служб. Наверное, Подоров хотел выяснить больше, прежде чем принимать меры.

– Или же он ничего не хотел предпринимать. Что для него жизни нескольких сыновей кланов, погибших в поезде, и жизнь Егора по сравнению с национальной безопасностью? – как бы это стрёмно ни звучало, но я был почти уверен, что прав. Ни Подоров, ни император не мыслят другими категориями. Я был на месте императора, и я не хочу больше никогда принимать подобных решений. Потому что с точки зрения логики, здравого смысла и государственной необходимости – они верны. Вот только, как быть с теми отцами, в глаза которых я смотрел, показывая казнь убийцы их сыновей. Как бы я сам пережил смерть Егора, который стал для меня… да хрен его знает. Вроде и не друзья мы, но братья, то ли троюродные, то ли четвероюродные, я так и не разобрался. Одно могу сказать точно. За Вольфа и Егора я порву любого, вот только им пока об этом знать необязательно.

– Да, ты прав, – Ушаков кивнул и снова поднял цепь, которой сковали руки Егора. Глядя на его кровь, уже запёкшуюся на металле, он внезапно произнёс. – Когда Егору исполнилось три года, я приехал к ним в поместье. Был праздник, много народу, детей, его мать очень любит всякие детские праздники устраивать. Вот только именинника я никак не мог найти среди всех остальных детей. И его безалаберная мамаша и нанятые ею няньки так и не могли сказать мне, где мой правнук. Я нашёл его на берегу пруда, посреди парка. Трёхлетний ребёнок один на берегу пруда! Он запихал в нос какую-то конфету, и ушёл, чтобы никому не рассказывать, пытаясь самостоятельно вытащить её. Он даже не плакал, хотя в глазёнках стояли слёзы. Такой мужественный, такой стойкий уже в три года. Совершенно непохожий на своего кретина-отца. Я забрал его из этого дома, и запретил Сашке заниматься его воспитанием. Но, тот и не горел особым желанием. Это я смазывал ссадины Егора, когда тот расшибал колени, это я впервые отвёл его в бордель, когда мальчику исполнилось восемнадцать. Подозреваю, что слюнявый подростковый секс у него к тому времени уже был, но тут его обучили как надо. И это я впервые плеснул ему виски, чтобы что-то отметить, уж не помню, что именно. Я никогда не заставлял его заниматься армией, это было его решение. Он с самых ранних лет бегал к охранникам, чтобы научиться драться и кидать ножи, а из игрушек предпочитал солдатиков. Хотя я и привлекал Егора ко всем делам клана, чтобы мальчик нашёл себя.

– Вы понимаете, что натворили? – я посмотрел на Ушакова и покачал головой. – Вы воспитали Егора как наследника, но он им фактически не является. А я-то всё думал, почему у него какой-то разлад с самим собой идёт.

– Наверное, ты прав. Но, видя перед собой талант, видя своё истинное продолжение, я уже не мог остановиться, – Ушаков бросил цепь на пол. – У меня чуть сердце не остановилось, когда я подумал, что потерял его.

– Зачем вы мне всё это рассказываете? – спросил я у него устало. – Чего вы от меня хотите?

– Не бросай Егора. Ты очень положительно на него влияешь. Точнее, отрицательно, – Ушаков хмыкнул. – После того как он с тобой связался, я даже перестал его узнавать. Уже нет того совершенства, той безупречности. Зато есть живой человек, который навёрстывает прошедшую мимо бунтующую юность. Егор дерзит, начинает ставить в пику все мои начинания, напивается, шляется непонятно где, влюбляется, и, как ни странно, но мне это нравится.

– Я и не собираюсь отказываться от его компании. Если это всё…

– Костя, я перед тобой открылся. Надеюсь, что ты понимаешь, что движет мною в отношении Егора, – Ушаков смотрел на меня не мигая. Как змея. Ощущение усиливали выцветшие от возраста глаза. Внезапно я понял, что в молодости они были такого же насыщенного синего цвета, как у Егора.

– Я понимаю, правда, понимаю. Но я всё ещё не понимаю, что вы от меня хотите. – Я вернул ему взгляд. В эту игру можно играть вдвоём.

– Отдай мне пленников. – Вот оно. Ну, я почти был уверен, что к этому в итоге всё придёт. – Я могу поклясться, что они ответят не только передо мной, но и предстанут перед Советом кланов, раз уж они замешены в заговоре.

– Да, забирайте, – я махнул рукой. – Мне они уже не нужны. Не забудьте с Подоровым поделиться, а то Матвей Игоревич обидится.

– Очень хорошо, – кивнул Андрей Никитич. – Да, Костя, с тобой и Егором хотят встретиться главы кланов, чьи сыновья погибли в поезде. Я организую встречу в своём доме, как только Егор поправится настолько, что сможет выдержать встречу. Ты не против?