Соня. Первый роман трилогии «Хоррор русского захолустья»

Я очень жду этого.

Они начали переписываться на последних новогодних каникулах, в десятом классе. Как раз тогда между мной и Соней начала вырастать стена. Со временем она становилась все толще, пока не стала почти осязаемой, почти материальной. Этот легкий холодок, который между вами пробегает… Она начинает от тебя отстраняться. А ты пытаешься убедить себя, что тебе кажется. Что у тебя просто в голове насрано. Что тревога возникает на пустом месте. Изводишь себя мыслями, подозрениями, притянутыми за уши выводами. А она находит все новые поводы как можно реже видеться с тобой. Уроки, походы по магазинам, день рождения какой-нибудь знакомой, о которой ты раньше не слышал…

Хорошо помню то время. Я дарил ей подарки. Сладости, мягкие игрушки, украшения (не очень дорогие, само собой). Все, казалось, было хорошо, но внезапно зашло в глухой тупик. Ты поворачиваешься и хочешь из него выйти, но позади тебя уже нет никакого выхода – только свежая кирпичная кладка.

И те выходные, когда ее родители уехали, я тоже отлично помню. Она сказала тогда, что едет с ними. В те дни она ни разу не написала мне первой. Отвечала односложными фразами без смайликов и сердечек. И фоток из поездки не выложила в Инстаграм – на нее совсем непохоже, впервые такая фигня. Я спрашивал, что случилось. Она отвечала: ничего. Я думал, чем-то обидел ее…

Nike Smirnoff. Кто это?

Мы с Алиной сидели на бревне в овраге за площадью – у черного кострища, обложенного битыми кирпичами. Вокруг никого. Со дна оврага поднимался сырой болотно-осенний холодок. Он окутал нас обоих колючим коконом. Я обнял Алину, прижал к себе. Так теплее.

– Ты знаешь этого Найка Смирнова? – спросил я.

– Понятия не имею, кто он. – Она поежилась, кутаясь в свою клетчатую рубашку и крепче прижимаясь ко мне. Открыла его страницу.

Друзей – ноль. Фоток – ноль. Аудиозаписей – ноль. Последняя дата, когда был в сети, не указана. Значит, уже давно не заходил, несколько месяцев прошло. Вообще никакой инфы.

– Может, специально создал аккаунт, чтобы с ней общаться, – предположила Алина.

– И с похожим именем никого не знаешь? – спросил я.

– Точно нет.

– Давай дальше почитаем, что там.

Дальше было много слюнявой и сопливой переписки с подробностями их тайной половой жизни – в каких местах его квартиры они трахались, в каких позах, какая она классная, какой он нереально охрененный и еще много всякого подобного. Смайлики, сердечки, признания в любви.

– Почему она мне ничего не сказала? – недоумевал я. – Взяла бы и рассталась, раз уж у них там все по-серьезному.

– Ты обижаешься? – спросила Алина, пытаясь прочесть ответ в моих глазах.

– Не знаю.

Я правда не знал. Вроде и тоскливо, но не так чтобы распирало от боли. Грустно немного – вот и все. Обидно не оттого, что я, оказывается, потерял Соню так давно. Напрягает то, что она меня так долго обманывала, а я велся.

– У тебя у самого рыльце в пушку, – напомнила Алина.

– Знаю. Но у нас с тобой это недолго было, а у нее аж с Нового года. И она молчала все время.

– Думаешь, в таком легко признаться?

– А ты откуда знаешь? Тоже любишь встречаться с несколькими парнями одновременно?

– Нет, такого у меня еще не было. Но думаю, что мне тоже было бы трудно все выложить. И мы не знаем, насколько она была в нем уверена.

– Пишет, что доверяет ему. – Я листал дальше их однообразную переписку. Она ему чуть ли не каждый раз посылала фотки – как делает уроки, ест, просыпается. Он ей – ни одной.

– Это не значит, что она так думала.

12 июня

София

Любимый, где ты?????? От тебя ничего не слышно уже много времени. Телефон не отвечает…

13 июня

Куда ты пропал??? Я ведь беспокоюсь! Если не хочешь общаться скажи просто что с тобой ничего не случилось и я отстану!!!!!

14 июня

Я ведь приходила к тебе. Ты специально не открывал? Только не говори что не слышал!

15 июня

…

18 июня

Где бы ты ни был, помни: я люблю тебя…

20 июля

Без тебя ужасно. Я все это время надеялась. Теперь мне все равно. Оставайся там, куда ты ушел.

28 июля

Прости меня. Теперь я все поняла.

После этого куча сердечек.

– Может, это Максимка? – спрашиваю.

– Ломоглазов? – уточняет Алина.

– Ну да.

– Он не умеет так грамотно писать. К тому же тут есть переписка с ним. Хочешь, почитаем?

На Тормозовой аве висела его фотка, сделанная в качалке. С оголенным торсом – как же без этого. И тупой самодовольной рожей, как всегда. У него по жизни фейс как у умственно отсталого.

Переписка началась весной.

Макс

Привет принцеса

София